И всё-таки совесть ее не была спокойна.
— Это не только его дом, но и мой! — сказала она. — Я вложила в него свою душу. И не наша вина в том, что со дня похорон прошло так мало времени — в этом виноват только случай. Нам дана одна-единственная ночь!
Сколько раз оба они уже повторяли друг другу это!
Она с дрожью подумала о том, что если Тенгель Злой убил Абеля, то ей и Линде-Лу не следует находиться здесь в объятиях друг друга, но эта мысль утонула во множестве других мыслей и сомнений, так что скоро она куда-то ушла.
Криста задумчиво произнесла:
— Я часто думала о том, что было бы, если бы ты остался в живых. Если бы «господин Педер» не убил тебя в тот раз. Сколько лет было бы тебе сейчас, если мы с тобой встретились в 1928 году.
Он принялся подсчитывать в уме годы. Никто из них не торопился лечь в постель, эта сторона любви была для них не самой важной. Самым главным для них было быть рядом. Стоять вот так, обнявшись, прижавшись друг к другу, ощущая при этом долгожданный покой.
Криста сама ответила на свой вопрос:
— Ты родился в 1879 году. И если бы ты по-прежнему был жив, тебе было бы к моменту нашей встречи сорок девять лет. Ровно столько, сколько сейчас мне, потому что мне исполняется пятьдесят только через несколько недель.
— Так что теперь обратная ситуация, — засмеялся он. — Тебе было тогда восемнадцать, а мне было бы сорок девять.
— И все-таки мне хочется любить тебя, — задумчиво произнесла Криста.
— Так же как и я хочу любить тебя, — серьезно ответил он. — Но, Криста, я уже не тот восемнадцатилетний юноша, каким был. Может быть, внешность у меня осталась той же, но сам я изменился, я стал зрелым, общаясь с предками Людей Льда.
— Так и должно быть, — улыбнулась она. — Собственно говоря, тебе сейчас исполнилось бы девяносто лет… Нет, хватит с нас этих подсчетов! Да, Линде-Лу, я знаю, что ты стал другим. Ты теперь лучше говоришь, словарный запас стал богаче, ты более уверен в себе.
— Спасибо, — просто ответил он. Вид у него был счастливый.
Внезапно что-то возмутилось в душе Кристы.
— О, дорогой друг, почему все так получилось? Почему мы, принадлежащие к различным поколениям, встретились и влюбились друг в друга? А время бежит! Жестокое, неумолимое время! Линде-Лу… Люби меня этой ночью, обладай мной! Ведь это наша единственная ночь! Я не хочу быть сильнее, разумнее, старше тебя! И я не ощущаю своего возраста, понимаешь? Я чувствую, что мы с тобой ровесники, ты повзрослел, и я могу положиться на твою преданность.
— Ты можешь на меня положиться, — сказал он со слезами на глазах. — Мое сердце открыто для тебя настежь.
Это короткое признание в любви стоило многих громких слов.
— Но ты должна сказать мне, как ты хочешь это сделать, — продолжал он. — Я знаю об этом так мало, и мне хочется доставить тебе радость.
Она пригнула его голову к своей щеке.
— Линде-Лу, Линде-Лу, никто не хотел сделать этого для меня раньше. Это лучшее, что ты мог сказать мне!
Они лежали в постели рядом, обнаженные.
Он не осмеливался даже дышать, так велико было напряжение чувств.
Криста знала, что он желает ее, она не могла этого не заметить. И мысль об этом была ей приятна.
Он целовал ее — осторожно, тактично. Ей пришлось показать ему, как нужно целоваться, чтобы распалять плоть. Она шепнула ему, что никогда не осмеливалась так целовать Абеля. Это было чудесно! Линде-Лу понял, насколько одинокой была Криста. Он должен был дать ей то, чего ей так недоставало…
Он был так возбужден, что готов был начать уже теперь. Вот здесь-то как раз Абель и делал ошибку, не обращая внимания на нее и думая только о себе. Ему же так поступать не следовало, даже если определенная часть его тела так жаждала погрузиться в нее. Ему следовало ждать, прислушиваться к ее ощущениям, быть нежным и осторожным, понять ее. Она была смущена, она просила его о каких-то несуразных вещах. Но Криста не должна была смущаться наедине с ним! Он осторожно поцеловал ее, стараясь вернуть ей уверенность в себе. И заметил, что она тоже была возбуждена.
«Подожди меня, Линде-Лу», — шепнула она ему.
Он сделал так, как она хотела. И он шептал ей, что в этом нет ничего неприятного, что это так чудесно. И он чувствовал, что ей от этого легче.
Все тело его дрожало.
Криста притянула его к себе.
— Линде-Лу, если тебе нужно… ты можешь начинать. А я могу потом к тебе присоединиться…
— Нет, я…
Но предложение ее было очень соблазнительным. Тело его подчинилось зову внезапной, неукротимой страсти.
«О, Господи, — думал он. — Неужели так бывает? Неужели это настолько фантастично?»
Будучи наполовину в трансе, он вдруг заметил, что она тоже присоединилась к нему. И она была в таком же изумлении, что и он; он прижимал ее к себе в радостном экстазе, и его единственной разумной мыслью была триумфальная мысль о том, что Абелю не удавалось этого сделать в течение тридцати лет. Все шло гораздо быстрее, чем думали Криста и Линде-Лу, и он понял, что это он сам и ее любовь к нему помогли ей достичь экстаза.
Он сомневался, что Абелю удалось бы это сделать даже в том, случае, если бы все это продолжалось несколько часов. Это была чудесная, но и злорадная мысль! Они лежали в объятиях друг друга, совершенно измотанные.
— Это можно будет проделать еще раз, — пообещал он ей шепотом.
Криста засмеялась.
— О, Линде-Лу, я так счастлива! Так счастлива! Спасибо! Спасибо, любовь моя!
— Это я должен тебя благодарить, — улыбнулся он в ответ. — Это было так прекрасно!
Он обхватил ладонями ее лицо, погладил по волосам. В ее глазах была нежность.
— Эти часы, проведенные с тобой… Я буду думать о них, буду жить ими, любимый. Я буду вспоминать о тебе не со скорбью, а с радостью.
— Я тоже, — прошептал он дрогнувшим голосом. Ему не хотелось думать о будущем.
— Знаешь, — сказала Криста. — Я вспомнила теперь кое-что. Строки из Рунеберга. Они так соответствуют моим мыслям о тебе. Вот, послушай:
Вспоминать с тоскою мне придется О тебе, что скоро мир покинешь. О тебе я завтра плакать буду, словно вечер, плачущий об утре, полном, света, радости и песен, полном нежных, сладостных, объятий.( Перевод со шведского О. Дуровой.)
Какая удивительная ночь! До рассвета оставалось еще несколько часов. И никто из них не упоминал о грядущем дне.
Это была их ночь.
Они не сомкнули глаз до шести утра, они не могли терять времени на сон в их единственную ночь. Они лежали и болтали. Болтали и болтали, словно до этого всю жизнь прожили в молчании. Хотя в общем-то так оно и было. В особенности с Линде-Лу, прожившим такую короткую жизнь. Криста же страдала от одиночества, которое может испытывать каждый человек, независимо от того, имеет он семью и друзей или нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
