Верховная Фанесса, по традиции не приносящая присягу, сумела, однако, выразить, что поддерживает нового Панарха во всем.
Кольцо пришлось Брендону только на мизинец, и он надел его на правую руку. На миг его взгляд устремился куда-то далеко, словно он что-то вспомнил. Не успела Ваннис сообразить, померещилось ей это или нет, он обратил лицо к залу и заговорил твердым, звенящим голосом:
— Здесь, в звездной системе, где нет иной жизни, кроме этого хрупкого творения рук человеческих, мы начинаем еще многое. — Он поднял правую руку. — Пусть это кольцо станет нерушимым звеном цепи, которая связывает меня с вами и с задачами, стоящими передо мной: победить Должар, освободить Мандалу и восстановить Панархию Тысячи Солнц. Исполнив все это и отлив новый перстень Феникса по образцу, похороненному вместе с Джаспаром Аркадом, мы завершим то, что начали сегодня.
— Будьте же свидетелями моей клятвы, — продолжал он торжественно, — посвятить душу мою и тело неустанному служению пребывающему в Изгнании человечеству, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет.
Как только эхо его легкого, уверенного голоса смолкло, Ваннис вышла вперед и склонилась в низком, медленном поклоне, как подданная перед государем. Весь зал последовал ее примеру.
Брендон мог бы остаться на месте — как остался бы Семион, — но он шагнул к ней и поднял ее, легко сжав ее руку прохладными пальцами. Ваннис снова заняла свое место рядом с ним.
Тогда начали присягать члены Совета Служителей, выходя один за другим в порядке сложного старшинства. Адмирал Найберг, как комендант Ареса, был первым. Когда он закончил свою клятву теми же словами: «Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет», Брендон поднял и его, а после взвел Найберга на помост, как первого, избранного в Малый Совет.
Впоследствии Брендон выбрал таким же образом еще нескольких человек.
Ваннис, однако, наблюдала не за церемонией, а за Дулу в их лучших нарядах, уверенными и грациозными. Здесь присутствовали все, живущие на Аресе Архоны и эгиосы, демархи и теменархи, и Ваннис знала многих из них. За нервными жестами унизанных кольцами рук, за повышенными тонами мелодичных голосов чувствовалось ожидание. Встречаясь порой с их взглядами, Ваннис читала в них негодование, усмешку, вопрос или жалость — ведь сама она не присягала: у нее нет титула, и никаких владений ей не пожаловано. Она — обломок прошлого и занимает место на возвышении последний раз.
Но она владела собой безупречно и не выказывала никакой реакции. Даже при появлении Гештар, явно торжествующей, судя по пятнам румянца на ее острых скулах и саркастическим морщинкам в углах плотно сжатого рта. На ней была только что сшитая мантия колледжа Прикладной Эпистемологии и Рационетики, который она возглавила вместо своего кузена. Значит, после победы над Должаром она возглавит и ДатаНет.
«Так она по крайней мере полагает», — подумала Ваннис, когда тощая как палка Гештар подошла к присяге, даже не взглянув на нее.
Но тут самообладание Ваннис подверглось сильному шоку: Брендон взял Гештар за руку и взвел ее на помост, в свой Малый Совет. Ваннис почувствовала, как золотистый взгляд Тау Шривашти остановился на ней; она на него не смотрела.
Все Служители присягнули, и настала очередь остальных. Сначала пошли Дулу, за ними военные. Церемония, и без того долгая, стала казаться Ваннис нескончаемой после того, как в Малый Совет вошла женщина, злоумышлявшая против того самого человека, которому только что присягнула на верность.
Подошла Фиэрин — ее глаза стали тускло-серыми от усталости и напряжения, красивое лицо осунулось. Слова присяги она произнесла чуть ли не шепотом, а Тау скучающе наблюдал за ней из-под приспущенных век.
Ваннис ощутила гнев, когда Фиэрин отошла. Девушка явно не хотела приносить присягу: ведь этим она публично поддержала Архона Торигана, обвинителя ее брата, дав понять, что Джесимар лит-Кендриан как опасный преступник законно лишен прав на титул и состояние. Какими средствами Тау принудил ее сделать это?
Ваннис вспомнила о чипе в своем корсаже. То, что в нем содержится, для Тау и остальных будет по меньшей мере неприятно. Ваннис предвкушала этот момент.
Она уже не слышала, как Дулу повторяют все те же слова, и на военных, кроме первых двух, тоже не обращала внимания. Первой представлялась изящная женщина не выше ее самой, Марго Нг — ей присвоили звание адмирала. Такое же повышение получил Джеп бан-Кестлер, которого Ваннис много раз встречала при дворе Семиона. Он двигался, как человек, испытывающий сильную боль.
После этого Ваннис, ничем не выдавая этого наружно, сосредоточилась на человеке в метре от нее. Он встречал внимательным взглядом всех, кто выходил вперед, и выслушивал повторяющиеся слова присяги, словно в первый раз. Это тянулось уже несколько часов, но в нем не чувствовалось ни малейшей усталости — только под глазами едва заметные тени.
И вдруг все как-то сразу кончилось. Настало время проследовать церемониальным маршем на другой берег озера, в Павильон, где состоится торжественный бал.
Страх и нетерпение пробежали по нервам Ваннис, отозвавшись в животе. Это ее единственный шанс остаться с Брендоном наедине: теперь или никогда.
Брендон поклонился собранию и подал ей руку. Верховная Фанесса шла за ними одна, без пары.
Как бы избавиться от старухи?
Дверь маленькой комнаты в конце коридора закрылась за всеми тремя. Снаружи сразу загомонили голоса, но шум крови в ушах Ваннис почти заглушал их.
— Вы присоединитесь к нам вечером, нумен? — спросил Брендон. Элоатри улыбнулась.
— Да, только сменю эти одежды на что-нибудь не столь парализующее. Вы очень хорошо провели церемонию, ваше величество.
— Она еще не окончена, — улыбнулся он.
Что это — предупреждение?
Элоатри, приветливо кивнув Ваннис, открыла боковую — дверь и вышла. Брендон жестом предложил Ваннис стул, блеснув простым кольцом на пальце.
— Мне надо выпить, а вам? Ноги болят.
Ваннис подавила желание хлопнуть в ладоши.
— Но здесь нет автомата. Может быть, мне...
— Сидите, Ваннис. — Брендон открыл дверь, через которую они вошли, и сказал двум козырнувшим ему десантникам: — Роже, Ю-Кун, что-нибудь холодное, ладно? Спасибо.
Дверь закрылась, и Брендон опустился на стул наискосок от Ваннис.
Пару секунд спустя стюард в белой куртке явился с дивным серебряным подносом, где стояли графин и два бокала.
Отпустив стюарда, Брендон налил на палец в каждый бокал, подал один Ваннис и поднял свой в безмолвном тосте.
Как бы половчее перейти к делу?
Ваннис молча повторила его движение и отпила глоток, не сводя с него взгляда. Брендон, прищурив непроницаемые голубые глаза, смаковал напиток, отдающий деревом, дымом и огнем.
Голоса снаружи, говорившие что-то торопливо и озабоченно, внезапно стали тише.
— Меня охраняет целая армия, — с добродушной иронией сказал Брендон. — Возможно, я никогда уже не буду в столь надежной сохранности, как сегодня.
Ваннис кивнула, размышляя над подтекстом этой банальной фразы. Он хочет сказать: «Никто не станет пытаться убить меня сегодня — все они там надеются что-то от меня получить». И еще: «Ну а тебе что нужно?»
Она уже забыла, каким загадочным он может казаться. Но это не имеет значения: он дал ей шанс.
Она опустила бокал на колени и посмотрела на Брендона пристально, не допуская даже намека на торжество ни в голосе, ни в поведении.
— Мне ничего не нужно, если вы об этом. Хочу только, пока мы одни, сообщить вам нечто, что вам следует знать.
По отсутствию всякой реакции она поняла, что он напряжен так же, как она, если не больше. Почему? Но это после — сейчас нужно спешить. Он, помедлив, допил и отставил свой бокал.
— Личные дела лучше оставить до тех пор, как я сниму сапоги, — сказал он и встал.
Она растерянно приоткрыла рот. Голубые глаза прошлись по стенам, и она, не успев еще ничего возразить, поняла: он подозревает, что у этих стен есть уши.
С ослабшими от облегчения коленями она порадовалась, что не дотронулась до корсажа.
— Простите мне мою любовь к сплетням, — сказала она сквозь шум в голове. — Последнее время мне просто нечем больше было заняться.
— Думаю, мы это исправим. Видели ли вы список вечеров, регат, балов и обедов, устраиваемых в мою честь и для моего удовольствия? Вполне достаточно, чтобы уморить кого угодно, — сказал он, и они вышли.
Из этого следовало, что голос ее не подвел. Благодаря судьбу за свою выучку, Ваннис шутливо ответила что-то. Десантники молча выстроились впереди и сзади них; они двинулись по дорожке мимо сплошной стены радостных лиц и поднялись по широким, пологим ступеням Павильона.
Когда-то, тысячу лет назад, Ваннис поднималась по этим ступеням одна, намеренно опаздывая, оттого что Брендон не зашел за ней. Но она не давала воли своему триумфу даже сейчас. Ей хотелось не только секса, но и власти — а до нее еще далеко.
