Прибежав на кухню, подхватила обе тарелки с цыплятами, две рюмки, захватила под мышку бутылку можжевеловой и ринулась в спальню.
– Ой, Лен, – поморщился Дмитрий, увидев цыплят с водкой.
– Что такое, счастье мое? – мило улыбнулась Элина и ногой захлопнула дверь. Аккуратно присев, поставила на столик тарелки с рюмками.
Дмитрий осторожно вынул у нее из-под мышки бутылку.
– Ну что Москва? Как там в столице?
– Все чудесно! Сейчас расскажу. Но сначала отметим нашу встречу. – Элина торопливо, слишком торопливо свинтила пробку и разлила по рюмкам. – За встречу!..
– С приездом, Лен. – Дмитрий поднес рюмку ко рту, мучительно понюхал и залпом выпил.
– И сразу закусывай! – Она пододвинула к нему цыпленка с секретом. – Пока горячий…
Дмитрий отломил крылышко и, поудобней устроившись в кровати, принялся глодать его. Элина исподтишка следила за ним. В крыло-то она всыпала меньше всего гремучей смеси.
– Да что ты как цыпленок, Димка?! Ешь как следует!..
– Лен… – Дмитрий укоризненно посмотрел на нее. – Успокойся, я ем.
– Ешь. Давай по второй, а то что-то холодно тут. – Она зябко повела плечами. Ее действительно бил озноб.
Дмитрий разлил водку по рюмкам.
– За нас. – Элина чокнулась и опрокинула в себя терпкую противную влагу. Она почувствовала, что пьянеет. Сказывались недосып и усталость. В ушах зашумело, точно в ванной открыли кран. А Дмитрий все обгладывал крылышко.
– Давай, – прикрикнула Элина, но тут же улыбнулась. – Я пью. И ты тоже пей. За нас.
Дмитрий выпил.
– Ты, Димчик, ешь, а я тебе буду рассказывать. – Она с шумом втянула носом воздух. Пить, пожалуй, пока хватит. – Значит, в Москве дела такие…
Элина замерла, следя, как Димчик, разломив своего гремучего цыпленка, отщипнул большущий кусок белого мяса и смело отправил его в рот.
– …такие вот дела… – продолжила Элина. Она вгляделась в Дмитрия. Он был совершенно нормальным. «Или срок действия не подошел, или мне впарили гнусную дребедень?!»
– Ну и?.. – аппетитно жуя, вопросительно кивнул Дмитрий.
– В Москве достроили наконец храм Христа Спасителя. А вообще там дела хреновые. В конце июня, вовремя мы оттуда убрались, прошел сильный ливень, было наводнение.
– Да ты что? – Дмитрий отщипнул еще белого мяса.
– Говорят, лужи достигали двух метров глубины. Прорвалась дамба подземной речки Пресня. Тонули машины и автобусы. Спасатели плавали по Москве на резиновых лодках. Рассказывали, к одному троллейбусу, затонувшему на Клязьминской улице, они плыли четыреста метров. А некоторые москвичи в этих лужах даже купались… Еще хотят перенести столицу из Москвы. Потому что Москва, говорят, стала средоточием и символом «теневого» механизма и давления. Перенос столицы якобы нанесет удар по олигархическому и паразитическому капиталу России, сконцентрировавшемуся в Москве.
– Но почему? – странно спросил Дмитрий, положив в рот цыплячью кожу, и принялся ее смачно жевать.
– Потому что в России на выборах президента и Думы победил один лидер и одна сила, а Москва оказалась в руках других сил. Сложилось противостояние Путин – Лужков.
– Аха! – неопределенно кивнул Дмитрий.
Элина внимательно посмотрела на него и продолжила:
– Помнишь, в конце августа был взрыв на Пушкинской площади, в переходе? Так вот, вчера Лужков подписал распоряжение о выплате компенсаций жертвам теракта. Цены такие. Семьи восьми погибших получат по двадцать тысяч рублей. Пострадавшие, которые сейчас еще в больницах, – по десять. А тем, которым оказали помощь лишь амбулаторно, – по три тысячи рублей.
Дмитрий неожиданно хмыкнул, но при этом беспокойно заерзал. Казалось, он почувствовал тревогу, но старался скрыть ее.
– Чего смеешься? – Элина недоверчиво поглядела ему в глаза. – Давай наливай. И закусывать не забывай. А то опьянеешь.
Дмитрий потянулся за бутылкой и опрокинул свою рюмку.
– Вот так… – коварно улыбнулась она. – Подними-ка рюмку. И поставь ее на место… Количество ВИЧ-инфицированных в Москве за прошлый год увеличилось в двенадцать раз. Каждый третий инфицированный россиянин – москвич. Понял? В прошлом году от СПИДа в Москве умерло восемьдесят семь человек, в том числе один ребенок. Рюмку подними, я сказала. И налей.
Дмитрий вместо этого высоко поднял правую руку. Он делал глубокие вдохи и задерживал воздух в легких, борясь таким образом с какими-то дурными предчувствиями.
– А еще… – Элина говорила все злей. – В октябре был проведен санитарный рейд по продуктовым и вещевым рынкам Москвы. Результаты – ужасающие. Каждый сотый торговец болен туберкулезом, а каждый двадцатый – сифилисом…
Она замолчала. Таинственный порошок начал действовать. У Дмитрия расширились зрачки, лоб покрылся испариной. Элина встала, взяла его руку. Она была горячей, пульс учащенный. Реакция человека на ЛСД абсолютно непредсказуема. Употребляющий этот наркотик может чувствовать несколько разных эмоций одновременно или быстро перескакивать с одного эмоционального состояния в другое. Дмитрий явно созерцал что-то перед собой. Интересно только – что? Выражение лица его изменилось – теперь он улыбался, поводил плечами и корпусом, точно наблюдал выступление танцоров.
Элина сдернула с него одеяло. Так и есть! В действие вступила виагра… Вытянув губы, Дмитрий глядел куда-то в воздух.
– И что ты там видишь? – прошептала Элина. – А?
Он ее не услышал и продолжал тянуть губы к кому-то, блаженно улыбаясь.
– Я еще раз тебя спрашиваю!.. – Она угрожающе повысила голос. – Кого… ты… видишь?..
Дмитрий опять не ответил. Но Элинин окрик его испугал. Он вдруг весь съежился и быстро-быстро зачмокал.
– Прекрати, поганец, чмокать. И отвечай! – Элина встала над ним.
Дмитрий в страхе отпрянул от нее. Он попытался отползти на другой край кровати, но она ухватила его за волосы.
– Отвечай, мерзость. Поганец… С кем!
Дмитрий застыл. Элина ударила его коленкой в лицо. На ней были тугие джинсы. Они сковывали движение. Было неудобно поднимать ногу. Элина отпустила волосы Дмитрия и принялась стаскивать с себя джинсы.
Дмитрий издал неопределенный возглас: «О-о-о!» – и вдруг быстро вскочил с кровати. Элина испугалась. Но оказалось – напрасно. Дмитрий просто стоял, покачивая бедрами, и масляно-мутными глазами смотрел в пустоту. На его лице опять появлялась сладкая омерзительная улыбочка. Но сейчас Элине особенно ненавистно было его напряженное тугое достоинство. Она справилась с джинсами и, кипя злобой, подошла к Дмитрию:
– Кого ты там видишь, а?.. Ивину?! – и не дожидаясь ответа, высоко подняла ногу и пихнула его в пах. – Гнида.
Дмитрий схватился за ушибленное место, а другой рукой начал совершать плавные движения, точно плыл в теплом море, насквозь пронизанном солнечными лучами. Он задрал подбородок, всматриваясь куда-то в даль. Видимо, на воде плясали солнечные блики, потому что Дмитрий щурился от их нестерпимого света.
