что объясниться ей всё же придётся, — Он существовал ещё тогда, когда люди не пришли на эту землю, ему поклонялись как великому божеству, просили милости, отдавали в жертву юных девушек, платили кровью. Он сам хлад, неумолимая кара и смерть.
— Стало быть он один из тех богов что отказался связать своё бессмертие с княжеским родом?
Весения кивнула, глядя мужчине прямо в глаза, она не видела в их ледяной глубине никакого страха или отвращения, только сочувствие. Удивительным образом Горислав понимал её лучше, чем кто-либо.
Однако смелости спросить, что он по этому поводу думает, у девушки хватило.
— Я никому об этом не скажу, пусть и не могу одобрить твоего решения. Ты же приехала для того, что бы породнившись с князем, разорвать связующий договор?
— Мне и самой не нравится всё это. Но у меня нет выбора.
— Выбор есть всегда! — горячо возразил мужчина, — Просто ты привыкла подчиняться. Даже сейчас, ты помогла людям, своей силой спасла столько жизней, но не можешь себя за это похвалить. Тебе лучше верить своим ощущениям, а не тому, что тебе говорят. Чего же ты хочешь на самом деле, всю жизнь таиться и быть куклой в руках своего отца или жить свою жизнь?
Она вдруг поджала губы, сделав вид, что не замечает вопросительного взгляда. Сердце забилось сильнее, стоило только представить подобную жизнь. Ей было куда легче в ледяном дворце, ведь там, она и не догадывалась о существовании сдерживающих границ. Но в ходе этого длинного путешествия, ей стало ясно, что всю свою жизнь, она провела во сне.
В этот самый момент дверь открылась, и в дом вошли Яровит и векшица Яся. Они остановились, глядя на Весению с немым укором.
— Я помогала перевязать раны, — тут же принялась оправдываться она.
— Раз вы закончили, полагаю что мужчине тут делать нечего, — строго произнёс Яровит, многозначительно глядя на Горислава.
Весения взглянула на векшицу и увидела, как многозначительно та кивнула ей в сторону Горислава, пока он собирался. Это появление вышло неожиданным, из-за чего, девушке стало неловко, будто бы её поймали на месте ужасного преступления. После их последнего разговора с Ясей прошло так много времени, что можно хоть до рассвета объясняться. Но то, что их застали наедине, могло вызвать ненужные вопросы.
«Что же делать?» — подумала Весения, отведя взгляд.
Прежде чем она нашла ответ на свой вопрос, Горислав вышел из дома.
— Я почувствовал проявление твоей силы, а у ворот мы увидели огромный разлом, как ты это объяснишь?
Строгий тон Яровита звучал обвинительно. Скорее всего, он уже обо всём догадался, но желал помучить свою подопечную.
— Полагаю что Веся просто испугалась, всё же опасность надвигалась, — вступилась за неё Яся, сделав шаг вперёд и взяв девушку за руки.
— В таком случае, как ты оказалась за воротами?
— Прогуливалась рядом, да опасность почуяла. Вышла за ворота, а там всадники, — бойко ответила она, кое-как сложив разрозненные мысли в подобие правды.
— Ну и что? Оставила бы это дело людям, — фыркнул старый бог.
— У главаря был артефакт что скрывал и его и других воинов. Они бы беспрепятственно вошли в город и…
— Ты должна вести себя как обычная девушка! — процедил он, оборвав на полуслове, — Бояться, прятаться, искать защиты. А ты, словно бы нарочно испытываешь моё терпение, неужели так сложно быть такой как все эти благородные дуры?
— Но я не обычная девушка! — в порыве чувств выпалила Весения. — Я не могу притворяться что ничего не умею, особенно, когда в моих силах помочь. Эти люди даже не поняли бы что происходит!
— И что с того?
— Многие погибли бы!
— Ты забыла зачем приехала?
— Я бы с радостью, вот только ты не даёшь!
— Давайте не будем кричать друг на друга, — встав между Весенией и Яровитом, примирительно подняла руки векшица, — Вы можете хоть поубивать друг друга, да только смысла в этом нет никакого. Что случилось, то случилось.
Яровит смотрел зло и холодно, а в глубине чёрных глаз тлели угли.
— Хорошо что я поставил щит, не так заметно будет, — выдохнул старый бог. — Но ещё один промах, и я всё сообщу твоему отцу! Ты меня поняла?
Девушка кивнула. Это единственное что она могла сделать сохраняя спокойствие, ведь если бы она вновь заговорила, то удержать, бушующие внутри ярость и недовольство, было бы невозможно.
Когда Яровит покинул дом, громко хлопнув дверью, Весения вновь почувствовала прикосновение тёплых рук. Она отвела взгляд и попыталась вырвать ладонь из пальцев Яси, но её хватка была похлеще, чем у стального капкана.
— Нет, посмотри на меня, — приказала она. — Это Горислав виноват, что ты стала думать о таких вещах.
— Но как ты?
— Как я узнала? Ты и правда думала, что я оставлю тебя в этом путешествии?
— Я не понимаю, — растерянно замотала головой Весения.
Наставница выглядела серьёзной и чем-то обеспокоенной.
— Весения, послушай меня внимательно. Всё это время я наблюдала за тобой, с того самого дня как ты явилась мне. Твоя связь с этим человеком, всё куда серьёзнее чем тебе кажется, — векшица перешла на шёпот, — Он прекрасный молодой человек. Видеть его — это уже удовольствие. Сама судьба играем вам на руку, моё сердце чуяло неладное. Как бы вас не разводило в стороны, а всё одно, вас тянет друг к другу. Я заметила, какие взгляды он бросает в твою сторону, когда думает, что его никто не видит. Но и ты отвечаешь ему той же монетой. Рано или поздно это заметит Яровит и тогда ему будет вынесен приговор.
— Ты сейчас о чём?
— Тот кого ты назвала мне тогда. Я сообщила Яровиту имя и он его убил. Я просто не хотела повторения. Весения, ты раз за разом совершаешь одну и ту же ошибку.
— Что это значит? Яся, я ничего не понимаю!
— Твоя встреча с Гориславом, ты уже дважды сбегала с ним и каждый раз всё заканчивалось одинаково. Его смертью и твоим заточением. Твой отец неумолим, он не в силах уничтожить душу, но в его власти разделить вас. Он будет это делать раз за разом, пока солнце не померкнет, ты же его знаешь…
— Значит, наша любовь обречена? — зло процедила Весения, одним рывком освободившись от холодного прикосновения.
— Могу поклясться, что его чувства к тебе истинны и глубоки. Но ты не должна была влюбляться в него.
Весения смахнула со щеки слезу. Слова наставницы только усилили смятение в её душе.
— Стало быть мы вынуждены каждый раз встречаться, любить и умирать? Разве это не жестоко?
— Нет Весения,
