Кстати сказать, оборона наша не была пассивной. Во второй половине зимы начала действовать разведывательная группа в 11 человек, которая ежедневно обследовала ледовое поле в районе мыса Ино. Задача группы состояла в том, чтобы своевременно обнаружить скопление войск противника и тем самым предупредить внезапное нападение на форт.
Возможность такого нападения была вполне реальной. Несколько раз за зиму на форту объявлялась тревога, и нам приказывали изготовиться к ведению плановых огней по замерзшему заливу. Всякий раз повод для этого был основательный. То две роты противника появились на льду в районе Петергофа, то где-то замечалась концентрация вражеских сил. Но неприятель, надо полагать, был достаточно осведомлен о состоянии и качестве нашей ледовой обороны. И за всю зиму он так и не рискнул начать настуцление со стороны залива.
Мне время от времени приходилось отправляться на проверку несения службы на ледовом переднем крае. Как-то собрались мы в путь втроем - я и двое краснофлотцев. Над заливом бушевала вьюга. Тяжело было двигаться против ветра, норовившего сбить с ног. С трудом пробивались мы от одной покрытой ледяным панцирем будки к другой.
Вот очередная будка. Голос дозорного: "Стой! Кто идет?" Пароль. Отзыв. И мы уже в помещении. Здесь приятно излучает тепло раскалившаяся печурка. Вокруг - пять отдыхающих бойцов из состава дозора. Мы присели рядом с ними. Краснофлотцы закурили. Завязался неторопливый разговор.
Вдруг раздалось яростное шипение - будто на горящие дрова плеснули водой. От неожиданности мы повскакали с мест. Помещение стало быстро наполняться дымом, а печка на наших глазах начала медленно опускаться под ледовый пол. В будке сделалось темно и душно. Кто-то коротко вскрикнул:
- Тону!
Мы повыскакивали наружу. Я пересчитал людей. Все были целы. На сердце стало легче. Теперь мы могли спокойно, и даже с шутками, разобраться во всем происшедшем.
Собственно, ничего сверхъестественного не случилось. Тяжелая чугунная печка стояла прямо на льду. Топили ее усердно, она прокалилась сверху донизу, и лед в конце концов не выдержал, подтаял. А в темноте один из бойцов шагнул в образовавшуюся прорубь и чуть было не отправился вслед за печкой. Что ж, оставалось удивляться, что ничего подобного не случалось раньше.
После этого подо всеми печами в будках были сделаны специальные теплоизоляционные подставки из дерева и кирпича, и потерь в печках мы больше не имели...
Таким был наш передний край на льду финского залива.
Дни становятся светлее
22 февраля, в канун Дня Красной Армии, в Ленинграде состоялся слет фронтовых снайперов. На слет собрались самые искусные и отважные стрелки. У некоторых на счету было по сотне и более уничтоженных гитлеровцев. Ездили туда и представители от Красной Горки.
Снайперское движение в Ижорском секторе стало разворачиваться незадолго до моего прихода на пятачок. Тогда по рекомендации политотдела на партийных и комсомольских собраниях батарей, рот и дивизионов всесторонне обсудили, какие имеются возможности в подразделениях для подготовки сверхметких стрелков и как эти возможности лучше использовать. Потом на форту были созданы две снайперские группы, состоявшие из добровольцев, обладавших необходимыми для этой сложной боевой профессии данными. В одну группу вошли бойцы из пулеметной роты и батарей, и возглавил ее лейтенант М. Бяков. Другая группа под командованием лейтенанта В. Жашкова состояла из представителей 147-го отдельного морского стрелкового взвода. Появились и другие, более мелкие группы в разных частях и подразделениях сектора.
Наиболее настойчиво в снайперы просились те, кто имел к фашистам личные счеты и искал выход чувству праведной мести. Как правило, это были люди практической складки, имевшие потребность своими глазами видеть результаты своего труда. Ведь сидя в башне или в снарядном погребе, трудно было представить себе, какой урон противнику нанесли посланные при твоем участии залпы.
- Я только начал мстить врагу, - говорил, например, младший сержант Новокшенов, бывший до этого неплохим комендором. - Фашист сжег нашу деревню, а сестренку угнал в Германию. За все это я должен своими руками уничтожать гадов.
Такой ход мыслей был характерен для большинства отобранных в снайперские группы бойцов. Прежде чем получить в постоянное пользование винтовку с оптическим прицелом, все они прошли предварительную подготовку и специальные тренировки. Лишь после этого посвященные в снайперы моряки вышли на передний край, в район боевых действий.
За тем, как воюют снайперы, на форту следили. Ими гордились. Об их делах мы узнавали со страниц "Боевого залпа". Вот как писал об одном из повседневных эпизодов снайперской работы краснофлотец Ледин:
"Снаряды захватчиков со свистом проносились над нашими головами, пробивая лед болота в ста метрах от нас, и глухо рвались в глубине, поднимая фонтаны грязи и обломки льда.
- Ну, Вечеров, - сказал я своему напарнику, - гляди теперь в оба.
И не ошибся. Фашисты смелеют при грохоте своей артиллерии. Они стали бегать по траншеям чуть ли не во весь рост. Мы этим и воспользовались. Четыре гитлеровца упали, сраженные нашими пулями. Остальные укрылись в блиндаже. Теперь враг обрушил весь свой огонь на нас.
- Какая нам честь, - засмеялся Вечеров, - за каждую нашу пулю фрицы тратят десятки снарядов.
Сплошной грохот стоял вокруг нас. Обоих засыпало землей. Но уходить с удобной позиции не хотелось. Противник, выпустив около 80 снарядов, прекратил огонь.
Мы протерли стекла оптических прицелов и вновь стали выслеживать врага.
Гитлеровцы, решив, что покончили с нами, опять стали выползать из своих блиндажей. Я выстрелил. Фашист упал. Второго прикончил Вечеров. Еще 30 снарядов разорвалось вокруг нас. К этому времени уже стемнело. Сидеть в засаде больше не имело смысла. Мы с Вечеровым покинули позицию. Всего в тот день мы уничтожили восемь фашистов и заставили врага израсходовать более сотни снарядов".
Конечно, не каждый день оказывался таким удачным. Бывали дни и вовсе пустые, когда не удавалось увидеть ни одного фашиста. А бывали и такие, как 8 декабря, когда группа Михаила Бякова уничтожила 12 гитлеровцев: сам Бяков и командир отделения Заборовский- по три, а краснофлотцы Ледин, Свячев и Вечеров - по два.
Забегая вперед, можно сказать, что обе наши снайперские группы оправдали возлагавшиеся на них надежды. Когда полтора года спустя снайперы вернулись к своим прежним боевым обязанностям, на счету группы Жашкова числилось 372 истребленных фашиста, а у группы Бякова - 269. Бяков уложил 24 вражеских солдата и офицера. Чемпионом оказался Ледин, уничтоживший 43 гитлеровца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
