Когда пришло время прощания, Сергей поцеловал Арлетт таким долгим и страстным поцелуем, что мадам Дегранже в растерянности отвела глаза, а две ее дочери захихикали.
— Арлетт, я буду скучать по тебе каждый день.
— Я думаю о тебе всегда, — она посмотрела на него с нескрываемой любовью в глазах. — Буду писать часто-часто.
Арлетт сдержала слово, но пробыла в Ницце еще месяц.
Сергей ждал прибытия поезда. Арлетт вышла из вагона, и они бросились друг другу в объятия. Сергей приподнял девушку, крепко обхватив за талию, страстно поцеловал, глядя в глаза.
По дороге они все время разговаривали. Арлетт хотелось знать, закончил ли Сергей последнюю работу, о которой он ей писал и которую назвал «Крадущийся». С сочувствием узнала, что его призвали на службу в посольство.
— Мне очень хочется увидеть твою новую работу и мастерскую в самое ближайшее время. А вот подарок из Ниццы.
Сергей развернул сверток: великолепный шелковый галстук с роскошной жемчужной булавкой!
— Замечательно!
— Я заметила, что ты предпочитаешь серый цвет, и решила сшить тебе галстук из лучшего лионского серого шелка под жемчужное украшение.
— Само совершенство! — Сергей тут же сорвал с шеи галстук и надел новый.
Арлетт с гордостью поправила жемчужную булавку, Сергей успел поцеловать руку, нежно расправляющую складки галстука.
ГЛАВА 17
Когда Арлетт пришла в мастерскую Сергея, тот был там в одиночестве — во второй половине дня натурщик больше не требовался.
Сергей открыл девушке дверь. На нем был льняной халат, волосы забраны под темно-синюю повязку.
Арлетт держала в руках корзинку, накрытую красно-белой клетчатой салфеткой, из-под которой выглядывало горлышко бутылки.
— Я принесла нам ужин. Думаю, мы сможем поесть прямо здесь, ты будешь работать, а я с удовольствием понаблюдаю, если не возражаешь.
Сергей поблагодарил Арлетт за предусмотрительность. Взяв у нее корзинку, поставил на стол. Арлетт сняла перчатки, вынула жемчужную булавку, закреплявшую шляпку. Жакет и шляпку Сергей повесил на крючок, при этом он заметил, что шляпная булавка Арлетт как родная сестра похожа на его булавку для галстука, только немного больше по размеру. Он с улыбкой провел пальцами по поверхности жемчужной россыпи, как по щеке любимой.
Девушка тем временем подошла к «Затаившемуся» и оглядела картину восхищенным взглядом.
— Что я могу сказать? — ее голос сорвался от волнения. — Ты заглянул в душу человека и отобразил то, что мучает ее.
Сергей взял Арлетт за плечи, повернул к себе.
— А может быть, я заглянул в свою душу?
Арлетт коснулась кончиками пальцев его щеки.
— Я здесь не для того, чтобы отвлекать тебя от работы. Хочу посидеть молча, а ты не думай обо мне.
Сергею показалась забавной мысль, что в присутствии Арлетт он может не думать о ней.
— Ты можешь говорить, сколько хочешь.
— Могу я осмотреть мастерскую?
— Конечно. И не стесняйся задавать вопросы.
За занавеской пряталась крошечная кухня со старой плитой и желтой цинковой раковиной. На плите стоял видавший виды кофейник, в небольшом буфете — дешевая посуда, купленная, видимо, у уличного торговца. Дверь из кухни выходила прямо в крошечный дворик.
Арлетт обошла всю мастерскую. В большой нише стоял стол, знававший лучшие дни, рядом — лавка, приколоченная к стене.
— Я накрою ужин чуть позже, — сказала Арлетт. — Эта мебель уже была здесь, когда ты снял мастерскую?
— Да. Единственное, что я принес сюда по настоянию Марии — русские покрывала и наволочки с национальным узором — они на кушетке.
Кушетка была единственным местом, свидетельствовавшим о попытке хозяина навести уют. Розовые, пурпурные и алые узоры привезенных из России покрывал и наволочек создавали яркое, веселое пятно на фоне сумрачной, без всяких излишеств комнаты.
Арлетт уселась на кушетку. Наступил вечер, и Сергей зажег электричество. Свет падал в основном на него и картину, Арлетт осталась в тени абажура. Сергей улыбнулся девушке, потом продолжил работу. Ему было приятно, что она рядом.
Когда Сергей закончил работу, Арлетт задернула занавески, зажгла плиту и поставила чайник. Сергей снял свою рабочую одежду, повязку с головы, повесил все это на крюк, затем тщательно вымыл руки и лицо. Арлетт расстелила на столе красно-белую салфетку, разложила еду на тарелки, которые нашла в буфете. Она принесла паштет, холодную говядину, сыр, салат и соус для него, французскую булку. Сервировку стола увенчала фруктами и найденной на кухне свечой, которую укрепила в блюдечке в самом центре стола. Резкий электрический свет почти не проникал в сумрачную нишу.
Из кухни появился Сергей, на ходу надевая жилет.
— Настоящий праздник! — восхитился он.
Сергей наполнил стаканы вином…
Они ужинали долго, иногда он протягивал руку и накрывал запястье Арлетт. После ужина девушка вымыла посуду.
Арлетт заглянула в шкаф и увидела кипу набросков. Верхний изображал ее саму…
Не произнося ни слова, она взяла рисунок, под ним был еще один набросок, еще и еще. Сергей молча следил за девушкой. Арлетт. Сидящая, стоящая, опустившая глаза вниз — она знала, что этот жест характерен для нее в момент напряжения, если ей хочется скрыть свои мысли.
— Когда ты сделал эти наброски? — в голосе девушки прозвучало неподдельное удивление.
Сергей поднялся и встал за ее спиной.
— Пока тебя не было. Помнишь, я как-то говорил, что всегда делаю наброски, прежде чем начать новую работу.
— Значит, я буду твоей следующей моделью?
— Уже не в первый раз. Когда был в России, по памяти сделал твой портрет.
Девушка оглянулась на Сергея.
— И он там до сих пор?
— Да. Занимает почетное место в моем кабинете.
Арлетт, улыбаясь, повернулась к рисункам.
— Значит, я буду позировать для тебя? Я буду рада приходить сюда и быть с тобой, когда рядом нет других людей, — девушка весело рассмеялась. — Но я вижу по наброскам, что новая работа будет сильно отличаться от предшествующих — я повсюду в одежде.
Сергей нежно поцеловал ее в щеку.
— Я бы выбрал иное, — его голос был мягким, обволакивающим.
Арлетт затаила дыхание, словно что-то изменилось в окружающем мире. Она тихо прижалась к нему, счастливо закрыла глаза. Рука Сергея нежно коснулась ее корсажа, нашла очертания груди под тканью, губы ласково пробежали по волосам. Его прикосновения заставили девушку задрожать. Сергей уже не в первый раз целовал ее, но никогда они не были уверены, что никто не нарушит их уединение.
