рассказывают, что прежде, чем купить у Теренция эту пьесу, устроители игр – эдилы направили его за отзывом к известному поэту Цецилию Стацию. Теренций застал Стация за обедом и был из-за своей плохой одежды принят довольно нелюбезно. Лишь услышав начало комедии, Стаций пригласил Теренция занять место за столом и разделить с ним обед.
«ДЕВУШКА С АНДРОСА». Богатый старик Симон обеспокоен тем, что его единственный сын Памфил влюбился в соседскую девушку Гликерию, переехавшую в Афины с Андроса и проживающую в доме известной куртизанки. Между тем, Симон уже сосватал за сына порядочную девушку Филумену с хорошим приданным. Он просит своего вольноотпущенника Сосию помочь ему женить сына и расстроить связь с андриянкой. Особенно беспокоит его ловкий и хитрый раб Дав, поверенный сына во всех его любовных делах. Комедия начинается с того, что хозяин делает рабу строгое внушение и грозит ему страшными карами, если тот посмеет расстроить свадьбу.
Дело осложняется тем, что Филумена, которую ее отец Хремет насильно выдает за Памфила, любит другого юношу Харина. Харин и Памфил совещаются, как бы им расстроить намеченную будто бы на сегодняшний день свадьбу и обращаются за помощью к Даву. Тот, разведав все как следует, догадывается, что никакой свадьбы на самом деле сегодня не будет, так как дело между стариками слаженно пока не до конца. Поэтому он советует Памфилу на словах согласиться на брак.
В то же время у Гликерии начинаются роды. Симон, подслушав разговор служанки Гликерии с повивальной бабкой, узнает, что отец ребенка его сын. Однако старик не верит в это и думает, что все происходящее – выдумка Дава. Роды затеяли, дескать, для того, чтобы расстроить назначенную свадьбу.
Встретив Хремета, Симон уговаривает его согласиться на свадьбу. Таким образом, план Дава неожиданно приводит к противоположному результату. Даву приходиться импровизировать прямо на ходу. Едва ребенок родился, он велит служанке Гликерии положить его на жертвенник у дома Симона. Тут появляется Хремет и разыгрывается чрезвычайно забавная сцена взаимного непонимания. Дав громко требует, чтобы служанка убрала ребенка, потому как это вовсе не ребенок Гликерии, но чужой ребенок, которого она хочет выдать за своего. Служанка, рассерженная вероломством Дава, возмущается и обвиняет его в предательстве ее госпожи. Хремет, понятно, больше верит ей, чем Даву и благодарит счастливую судьбу за то, что она предоставила ему удобный случай убедиться в недобросовестности Симона. Ведь он чуть-чуть не выдал дочь за его недостойного сына. А Дав действует тем увереннее, что внешне он полностью на стороне Симона и своими словами подтверждает возникшее у того ложное представление о происходящем. Результат его проделки очевиден: Хремет отказывается от брака, причем хозяину совершенно не в чем упрекнуть Дава.
После ухода Хремета появляется Критон, недавно приехавший Андроса. Тут выясняется, что Гликерия на самом деле дочь Хремета, оказавшаяся на Андросе в результате кораблекрушения и воспитывавшаяся на чужбине. Разумеется, после этого все препятствия к ее браку с Памфилом отпадают.
* * *
Все комедии Теренция, так же как и комедии Плавта, являются обработками греческих пьес, однако, и идейно и стилистически они очень не похожи друг на друга. В комедиях Теренция нет ни одного откровенно «комического» образа; немногочисленные сцены с участием рабов вносят легкий юмористический момент, никогда не переходящий в буффонаду. Его комедии скорее чувствительные, чем смешные и они гораздо ближе к своим греческим оригиналам, нежели переделки Плавта. Если Теренций вводит в действие интригу, то она протекает без шутовства или примитивного одурачивания. Все действующие лица, диалоги и чувства здесь не в пример тоньше и изысканнее, чем у Плавта. Для Теренция важны характер, а не шутка; психологическая ситуация, а не действенная интрига. Не имея остроумия Плавта, он обладал другим талантом – умел сообщать своим героям черты искренней человечности. Молодой человек в его комедиях – всегда любящий, почтительный сын с благородным характером. Чувство любви борется в нем с чувством сыновьего долга. Таким образом, Теренций изображает то, чего Плавт никогда не делал – психологический конфликт. Ведение интриги, обрисовка характеров – все это у Теренция строго продумано и выдержано. Как и для аттических комиков, комедия для него не способ развлечения, а средство познания жизни. Может быть, этим объясняется тот факт, что талант Теренция далеко не сразу был оценен римлянами. Большинство постановок его пьес провалилось, и только после смерти писателя его произведения стали завоевывать все большую и большую популярность. В эпоху Просвещения Теренция считали образцовым драматургом и одним из родоначальников жанра «слезной» комедии.
Катон Старший
Первый видный прозаик Древнего Рима Марк Порций Катон (234–149 гг. до Р. Х.), которого легенда изображает идеальным римлянином, воплощением всех римских «доблестей», происходил из незнатного рода и был в среде римской аристократии «новым человеком».
Катон понимал, что древнеримская система образования, сводившаяся к умению читать и писать к к знакомству с сакральными и юридическими формулами, уже не удовлетворяет хозяйственным и политическим потребностям; но вместо обращения к греческой науке, он рекомендует собственную систему знаний, необходимых для римского деятеля, и составляет серию руководств по различным отраслям практической деятельности. Сельское хозяйство, медицина, красноречие, военное дело, юриспруденция – все это охвачено трудами Катона. Трактат «К сыну Марку» содержал своего рода энциклопедию в старинной форме наставления сыну. Античные писатели сохранили из этого трактата ряд характерных афоризмов: «Леность – мать всех пороков». «Покупай не то, что нужно, а без чего нельзя обойтись, – что не нужно, то всегда на один ас слишком дорого». «Владей предметом, слова сами последуют». У греков, по словам Катона, слова текут с губ, а у римлян идут от сердца. Оратор, по Катону, это – «добрый муж, искусный в речах». К качествам «доброго мужа» относится, помимо благонамеренного и консервативного образа мыслей, также и умение увеличивать доходы и извлекать прибыль. Трактат Катона «О земледелии», единственное целиком дошедшее до нас его произведение, представляет собой в этом отношении классический документ сельскохозяйственной экономики рабовладельческого общества.
Стилистическое искусство Катона более всего заметно в его речах, которые он сохранял и в старости обрабатывал. Сохранив шиеся фрагменты свидетельствуют о сильном, наглядном и богатом языке, смелом словотворчестве, о применении приемов италийского фольклорного красноречия, соединенных, однако, с начитанностью в произведениях греческого ораторского искусства. Многие речи введены были в исторический труд, над которым автор работал последние годы жизни.
«Началa» (Origines) Катона открывают римскую историографию на латинском языке, поскольку первые римские историки писали по-гречески. Задачу свою Катон видел в описании и восхвалении обычаев предков. Два момента характерны для его повествования. Во-первых,
