Аномалия снова звонко засмеялась над нашей самонадеянностью. Или над своей хитрой ловушкой, которая делает её абсолютно бесполезной в качестве добычи. Или же над своей судьбой.
— Итак, единственный и неповторимый нарушитель равенства, желанен ли тобой этот исход?
Глава 18. Оставленные
Я раскрыт, но при этом до сих пор жив и не теряю девственность с аномалией. Хотелось бы сказать что вся моя жизнь была обманом, вот только она сама прямым текстом сказала о своей искусственности. К сожалению, ситуацию это лучше не делает. Либо я соглашаюсь на кота в мешке, либо на временное бытие чем-то средним между мной и Целией.
Впервые мне не хотелось выбирать ничего. Вот только аномалии было плевать, чего я хочу. Так я понял внезапно отвалившуюся руку. Лишь с огромным трудом сдержал крик от резанувшей сознание острейшей боли.
— Я х-хочу иной исход. — выдавил из себя слова сквозь слёзы.
— Хорошая девочка — снова сказала аномалия со своей улыбкой маньячки. — раз ты не хочешь стать равнее к волшебницам. То остаётся ещё один кандидат на равенство.
И прежде чем я успел осознать, что она имеет в виду, аномалия подняла меня с земли и глубоко поцеловала. Это было неожиданно и странно. Из обрубка струилась кровь, по лицу пробегали слёзы, правая нога еле держалась, грудь горела прямой раной. Но при этом это всё сметало водопадом чувства, что лилось из неё в меня. Лицо горело, раны чесались, но в мире существовал лишь момент соприкосновения наших языков. Она подавляла своей мощью даже в этом аспекте, не давая ни шанса на контратаку. Пока не бросила меня снова на травяной ковёр, где я с удивлением обнаружил, что рука вновь на месте.
— Ну вот, с таким личиком ты мне нравишься больше — сделала она странный комментарий и я тут же бросился ощупывать своё лицо. Оно было не таким. Я не мог понять без зеркала, но оно точно поменялось. — теперь тебя точно не воскресить. Не то чтобы у тебя были шансы до этого. Впрочем, я сказала слишком много.
Что значит не воскресить? Это был мой запасной план по избавлению от пояса! Но, если честно, я достаточно боялся смерти, даже осознавая, что тут умеют воскрешать. Но при этом сейчас меня волновало не это. В мозгу билось знание. Знание о заклинании. И я не постеснялся им воспользоваться.
— Бисекция! — и моё тело само выбросило вернувшуюся на место руку вперёд, прямой ладонью, будто пытаясь разрубить всё, что впереди.
И тело аномалии оказалось разрублено надвое. Вот только ей было абсолютно на это плевать. Нижняя половина упала а верхняя продолжала левитировать. Она снова лишь посмеялась надо мной, запрокинув голову назад. А у меня сожрало практически всё ману. А то бы я с удовольствием посмотрел, было бы ей всё так же смешно.
— Тебе потребуется нечто большее, чтобы убить меня. Но, похоже, ты успешно усвоила мой небольшой подарок, который тебе обязательно поможет не умереть по дороге.
— По дороге куда? — не понимал я, к чему она клонит.
— До ближайшего обитаемого тебе подобными места, очевидно. Неужели ты думаешь, что я настолько добрая, что просто так вас отпущу? — показала она в раскрытой ладони знакомую трапецию, после чего резко сжала и лишь развеяла чёрную мелкую пыль. — Признаю, мне иногда хочется подраться. Но меня не просто так избегают волшебницы. Потому что я не убиваю, хотя некоторые иногда даже умоляют.
Не успел я ничего ответить как оказался на знакомой поляне, уже без бескрайнего космоса. И тут же был вместе с упавшей мне в руки Целией запущен в свободный полёт подальше от кристалла. Жёстко приземлившись, я только поразился, что ничего не сломал. Но вроде как обошлось, даже ни единой царапины.
Девушка была без сознания, но повреждения на неё отсутствовали, так же как и на мне. Восстановив меня она и её подлечила? Похоже что так. Не тратя время на побудку, я начал шариться в карманах, надеясь, что аномалия могла пропустить наш второй портал. Бесполезно. Придётся будить бессознательную дуру, из-за которой мы в полнейшем дерьме, и думать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прозвучало несколько звонких пощёчин, которые я ставил с нескрываемым удовольствием. Где-то там внутри задыхался голос, что твердил что с девушками так нельзя. Но я легко его парировал. Ведь передо мной не девушка а клиническая идиотка. Её щёки горели пламенем далеко не стеснения. Но глаза не открывались.
Я сначала даже испугался, что она мертва. И мне придётся тут страдать одному, тогда как главная виновница просто очнётся через пару деньков в госпитале. Так что тщательно прослушивал сердце. Бьётся. Ну слава богу.
От особо сильной затрещины она всё-таки поднялась. Сразу поняла, что я с ней сделал и взгляд её побагровел от злости. Я же поспешил порадовать её отличными новостями и спросить, что же мы теперь будем делать и как скоро ждать команду спасателей.
— Ну, там в контракте нужно было отдельно выделить сумму на то, что в случае неудачи наши тела заберут. Победа была очевидна, так что я и не собиралась давать наши деньги на то, что нам не понадобится.
А ведь мне было несколько стыдно за то, что я возможно слишком сильно её бил. Теперь же мои мысли успокоились и обрели гармонию. Я решил сравнить с девушкой то, что происходило при наших битвах. Она утверждала, что практически ничего не смогла, максимум разрушить один меч, который заблокировал её атаку. И сразу же после этого второй почти отрезал ей ногу. Ну и после разговор по душам, но ей аномалия никакого выбора не давала, просто вырубила.
Итак. Я понятия не имею, куда идти. Целия тоже доказывает свою бесполезность. Карты ни у кого нет, да и не уверен, что её можно получить. Что нам делать-то теперь? Ждать здесь, пока ещё какие-нибудь дуры не возьмут направление сюда? Что мы будем здесь есть и пить всё это время. А вдруг никто и не возьмёт этого никогда.
Я обернулся на продолжающий сверкать кристалл. Наверняка аномалии там весело. Уж точно веселее, чем мне. А Целия наконец-таки начала соображать, в какой жопе мы оказались. Даже начала усиленно вспоминать любые ориентиры, которые она знала. Но это всё было бесполезно. Но одна светлая мысль от неё прозвучала. То что её мать точно не позволит мне находиться на планете без пояса, а значит, стоит его снять и проблема решена, Улеанна нас спасёт.
Не могу сказать, что этот план не привлекал меня. Всё же речь идёт о штуке, что усиленно портила моё качество жизни всё это время. Неужели аномалия выдала мне заклинание именно для этого? Я не знаю. Но опасность отрезать себе что-нибудь не то меня страшила.
Было решено подождать один день без попыток членовредительства. Вдруг кто-то всё же придёт. В то, что мы сможем дойти до лагеря просто пойдя в случайном направлении, верилось мало. Так что просто отошли от аномалии ближе к лесу, который рос неподалёку. В нём, слава богу, другого кристалла не было. Но и ничего съедобного тоже. Нет, что-то кончено росло. Но мои навыки выживания даже в земных условиях были плохи. Целия же опять ничего не знала.
Ну хоть гонору у неё поубавилось. Да и разговаривать практически перестала, только отрицательно отвечала на мои многочисленные вопросы по здешней флоре. Итого, есть было нечего. Ночевать негде. Максимум до чего я додумался так это попытаться вырыть углубление в земле и устлать её листьями. Не знаю, насколько это будет эффективно, но притихшая Целия повторяла за мной.
За монотонной работой даже голод подотступил. Мы опасались заходить далеко вглубь леса, на случай того, что можем просто заблудиться и многократно сделать всё хуже. Так что только и занимались, что пытались устроить хоть какой-то полевой лагерь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Волшебница впервые показала свою пользу тем, что всё-таки знала начальную форму заклинания огонька. А ещё мне говорила ничего не учить, лицемерка. Он был настолько слабый, что костёр в третьем углублении разгорался с трудом. Если я что и знаю про диких зверей, так это то, что они боятся огня.
В попытках убить время говорили обо всём подряд. Наверное это впервые, когда я с кем-то вот так у костра делился мыслями. Целия пыталась вызвать у меня зависть тем, что сознательно закачала в себя основную программу в двенадцать, а не в пятнадцать лет. На мои же просьбы пояснить реагировала странно, но всё же рассказала, что ребёнок волен творить что угодно до определённого возраста, потом же в него в соответствии с предрасположенностью закачиваются знания. Похоже, каждая встреченная мною девчонка априори образованней меня, что немного угнетало.
