– Тогда на.
Эта коробка была меньше предыдущей. Я открыл ее. Внутри были часы. Золотые, с Кремлем.
– Короче, вот. Долго думали наверху, что с вами делать. Награждать за такое нельзя, завтра каждый будет по своему разумению воевать. Не награждать тоже нельзя. Вот всем участникам операции часы. От президента.
Я захлопнул крышку коробки и услышал:
– Поиграл, теперь отдай.
Я протянул Андрею Павловичу коробку. Все нормально. По нашим правилам, все награды мы получаем на руки только в день окончательной отставки. Иначе нельзя.
– Обиделся? – щурясь на солнце, спросил шеф.
– На обиженных…
– Это правильно.
Андрей Павлович сделал знак и сказал:
– Подойди.
Довольно молодой на вид, но рано поседевший человек бесшумно приблизился, на автомате стал по стойке «смирно». Мне понравилось, как он ходит. Настоящего спеца видно даже в этом. Лицо приятное, не типично русское с носом картошкой, скорее среднеевропейское. Подкрасить седину, и может сойти за своего почти везде.
– Подполковник Денис Завгородний, – представил его шеф. – Служил в управлении «Альфа». Уволен из органов госбезопасности с формулировкой «за невыполнение боевого приказа, дискредитацию офицерского звания». Хорошо, что из очереди на квартиру не выкинули. Она у него уже была. Верно, Дэн? – Шеф говорил явно издевательски.
Мы знали друг друга, хотя и не подавали вида.
– Ты как звание-то дискредитировал, военный? – спросил я.
– Послал по адресу старшего по званию офицера. В присутствии еще более старшего по званию офицера.
– Плохо. Надо было не матом, а в морду. Семь бед – один ответ.
– Вот как с такими кадрами работать? – издевательски продолжил шеф. – Прямо и не представляю.
– А чего тут непонятного-то? – сказал я. – Так вот и работать. Каждый день. На благо Родины.
– Ну, если ты готов работать, то это наш новый сотрудник. Он прикрепляется к тебе. Будете вместе, пока ты его не научишь.
Мы трое стукнулись кулаками. Теперь один за всех и все за одного. Впрочем, как и всегда.
– Ты поправляйся. Времени на раскачку нет. А вам, товарищ дискредитатор офицерского звания, придется спешно учить арабский, который сирийский.
– Я знаю сирийский арабский.
– О как?! – удивился шеф. – Откуда?
– Работал на охране российского посольства в Дамаске. Может, не блестяще, но знаю.
– Ну, совсем гуд. Тогда будешь учить пушту.
– А здорово мы им вломили, – сказал я.
– Здорово. – Шеф скривился. – Там шестьдесят рыл было. А всего на земле насчитывается более семисот миллионов человек, исповедующих религию Мухаммеда. Из них не менее пятидесяти миллионов – в ее радикальной форме. Вы завалили шестьдесят духов. Это много, ты считаешь?
Мы молчали. Я и Завгородний.
– Работы хватит. Поправляйся. Ладно, пошли, подполковник. Не будем мешать незаметному герою.
