Счастливый до кончиков корней волос принц повалился рядом, тяжело дыша, но всё ещё наслаждаясь ощущением только что испытанной близости. Блаженная улыбка разливалась по его лицу, а рука сама потянулась к девушке, что лежала близко, очень близко, и всё его существо желало быть с ней каждой клеточкой тела, касаться её, не отпускать от себя ни на миллиметр…
Но что-то с ней было не так…
Айсен вскочил на локтях, с тревогой всматриваясь в такое ставшее родным лицо, до каждой родинки, до чёрточки. Лея улыбалась, но слабо, она будто исчезала, но на деле леденела – ему ли было не знать! Всё её тело, прекрасное, обнажённое, окутывало белое магическое зарево. Оно словно что-то вбирало в себя, и этим «что-то» была ледяная магия принца…
- Лея, нет! Что мы наделали!!! – закричал он, в испуге хватаясь за собственные волосы. – Не смей, не вздумай, умоляю, Ледышка…
Помимо осознания того, что он свободен от убивающей его магии, в душу ворвались и все ощущения, чувства, так старательно сдерживаемые ей все последние годы. Айсен ощущал это физически, и ему плакать хотелось, и кричать, и биться головой о стену, понимая, какую ошибку он допустил.
- Ты обманула меня!
- Я люблю тебя… - тихо произнесла девушка. – Прости, это так, но иного выхода не было…
Она вздрогнула от боли, причиняемой ей чужеродной магией, постепенно превращающей её в ледяное изваяние. А принц, прижал её к себе, пытаясь согреть – его руки на редкость горячие, теперь не выглядели болезненными или бледными, Айсен, напротив, перевоплощался в настоящего здорового человека.
- Я не позволю тебе бросить меня! – закричал он ей в лицо, но горячие слёзы, сорвавшиеся с его щёк, ударились о гладь льда, покатившись по нему обжигающими каплями.
Крик боли и отчаяния, казалось, пронзил Королевский замок насквозь, его услышали все – и Герда, всё ещё безуспешно пытавшаяся отыскать Лею. И Барсик в его заточении в клетке конюшни. И даже Его Величество Кай, на миг обретший осознанность в глазах и вскочивший со своего Королевского Трона, чтобы поспешить на яростный зов своего единственного сына.
Но когда перед дверями покоев Его Высочества собралась огромная толпа придворных, они открылись в повисшей тишине, показавшейся всем хрустальной, и на люди вышел принц, державший на руках прекрасную ледяную статую – последнее и самое трагичное из его деяний.
Но никто не смотрел на неё. Робкий шёпот пронёсся по толпе, набирая оборот, становясь всё громче.
- Проклятие снято… снято проклятие… - принц спасён… - спасён Его Высочество… Проклятия больше нет…
И громкие аплодисменты, казалось, сотрясли всё пространство Королевского замка. Это было последней каплей.
Принц, прижав ледяную статую девушки к себе ещё сильнее, ринулся назад, в свои покои, не желая сейчас видеть эту неподдельную радость на счастливых лицах своих подданных.
Ведь так больно, как сейчас, ему не было никогда в жизни.
***
Море бездушно качало на своих волнах огромное тело дракона с распластанными по воде крыльями, бездумно смотревшего в светлое рассветное небо и, казалось, сгоревшего изнутри. Да, огонь не мог причинить ему вреда, ни при каких обстоятельствах, но чувство потери и душевная боль обжигали, порой, сильнее его родного пламени.
Бастиан думал о ней – хрупкой девушке, что проникла в его сердце глубже, чем ему вначале казалось, и вот который день он мог думать лишь о том, что не сделал ничего, чтобы уберечь Лею от неминуемой гибели. Он оказался слабым, никчёмным, ни на что не годным защитником той, что смогла вызвать в нём чувство, пусть и безответной, любви. Нельзя было отпускать её, нельзя было давать право выбора. Схватить, утащить прочь подальше и от мира, и от ледяного принца, которого она так наивно пыталась спасти. Драконы во все времена так и делали, не спрашивая ни у кого разрешения и не обращая внимания ни на мольбы, ни на жалость. Так почему он не смог поступить так, как его предки?
Ответ был очевиден. Элеонора. Этой женщине, своей госпоже, он был обязан жизнью. Попав к ней в руки крохотным детёнышем, едва умевшим производить горячий пар изо рта, он справедливо считал её матерью, пока, с годами, всё не встало на свои места. Конечно же, это знание ничего не изменило. Он по прежнему любил её как мать и во всём подчинялся, как своей госпоже, но, кажется, лимит его подчинения был исчерпан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бас понимал. Снежная Королева хотела спасти жизнь собственному сыну, а потому обрекала Лею на тот жертвенный поступок.
Обрекла не подло – она просто рассказала той всю правду без утайки и предложила сделать выбор. Но разве Лея смогла бы поступить иначе?
У этой девушки, поистине, должно быть огромное сердце, ведь кто ещё, кроме неё, отважился бы на такое?!
И именно поэтому она должна была остаться жить. Но забери он её силой, Лея возненавидела бы его. Ну и пусть – сейчас, когда Бастиан упустил свой шанс, он думал лишь о том, что сплоховал. Зато она бы жила. И, возможно, со временем простила его…
- Бастиан. – Элеонора могла приближаться незаметно, когда хотела.
Её голос отвлёк дракона от скорбных мыслей, но отвечать он не торопился. Злился. Но был вынужден держать всё в себе.
- Могу я чем-то помочь?
Бастиан, обратившись в человека, вышел из воды навстречу своей госпоже. Капли скатывались с его гладкой загорелой кожи, а грудь часто вздымалась, выдавая то напряжение, которое дракон силился побороть, хотя бы внешне.
- Да. - тихо произнёс он, подходя ближе. – Верни жизнь Лее, это всё, что мне нужно.
Элеонора печально опустила глаза.
- Ты же знаешь, это не в моих силах…
- Знаю. – Бастиан подавил тяжёлый вздох. – И оттого легче не становится.
Он попытался отвернуться, но Лео удержала его.
- Перестань казнить себя…
- Прости! – не сдержавшись, всё-таки воскликнул он. – Что не могу жить и радоваться жизни как прежде, после того, как моя любимая девушка умерла!
- Лея спасла Айсена. И мне не передать, насколько я благодарна ей за это! Но в этом мире у девушки было своё предназначение, и она сделала то, для чего появилась на свет…
- Лея сделала это ради любви к твоему сыну! – глаза-угли начали опасно сверкать, хотя Снежная Королева и знала, Бастиан для неё не опасен, как бы не злился. – Ты не знала её так, как я! За те недолгие дни, что мне удалось быть просто рядом… Она, не задумываясь, сделала то, чего даже не попыталась сделать ты за все эти долгие годы без Кая и вашего сына! Лея не побоялась пойти навстречу смерти, чтобы спасти своего любимого!
Элеонора задрожала всем телом, сжав руки в кулаки.
- О, ты слишком жесток, Бастиан! И не справедлив! Все эти годы я оберегала своего сына, спасая его от Герды! Она жестока и тщеславна, думаешь, она бы не исполнила своё злое обещание, нарушь я договор?!
- Но ты даже не попыталась! – закричал Бастиан, распаляясь. – Люди смертны, их жизнь коротка и стремительна, как горение спички! Но прожить столько лет вдали от того, кого, как ты говоришь, любишь всем сердцем, наблюдая за ним лишь в снеженый магический шар, это ещё хуже, чем ни разу не рискнуть, чтобы изменить что-то! Я бы лучше сложил свою голову, но не стал играть по чьим-то правилам, подчиняясь злобной ведьме, отказавшись от дорогих мне людей!
- Он прав. – оба повернули голову в сторону незаметно подошедшей Алаи, мягко ступающей огромными лапами. – Ты даже не попыталась, хотя у тебя было предостаточно времени, Элеонора…
Снежная Королева поджала губы и опустила ресницы, мокрые от слёз.
- Возможно, вы правы. – мягко произнесла она. – Я трусила все эти годы, боясь не только за жизнь Кая и Айсена, но и свою… Но пора этому положить конец. Я больше никому не позволю страдать и погибать по моей вине. И если мне суждено погибнуть…
- Этого не случится! – сразу же воодушевился Бастиан. – Я буду с тобой, до конца!
- И я! – тут же поддержала их тигрица.
