представиться.
Я бросила на Писца слегка облегчённый взгляд и направилась к группе старых друзей. Пока я приближалась, Генерал Истрид смерила меня циничным взглядом, и я по привычке выпрямила спину. Вряд ли она будет бить меня по пальцам каждый раз, когда я сутулюсь, чтобы убедиться, что у меня правильная осанка, как это делала матрона Дома, но опять же у меня было чувство, что произвести плохое впечатление на командира Шестого Легиона будет иметь более ужасные последствия, чем пульсирующие костяшки пальцев.
— Истрид, — сказал Рыцарь, — познакомься с Кэтрин Обретенной.
Высокая орчиха нахмурилась, затем повернулась к нему.
— Она похожа на Отродье Стены, — сказала она по Харсумски.
Я нахмурилась, отчасти из-за ее явного неприятия, отчасти из-за слова, которое она использовала — Отродье Стены было термином, который орки использовали для обозначения деорайт, но это было не совсем вежливо.
— Наполовину, — ответила я на том же языке, с болью осознавая, косноязычность моего произношения. — Это проблема?
Это определенно привлекло ее внимание.
— Ну, — протянула она, показывая ряд острых зубов, — по крайней мере, ты не стесняешься. Ты говоришь, как кэллоу, девочка — где он тебя откопал?
— Лауэр, — ответила я. — Вы в конечном итоге встречаете все виды интересных типов, когда режете людей.
Генерал разразилась лающим смехом.
— Не так уж и не права. Рада знакомству, Кэтрин Обретенная.
Она протянула руку для рукопожатия, и я ответила ей тем же, каким-то образом умудряясь не нервничать. Генерал казалась намного выше теперь, когда я стояла перед ней, и морщины на ее лице никуда не делись: она представляла собой довольно пугающее зрелище, и история о том, как она смотрела на атаку рыцарей Кэллоу, все еще была свежа в памяти. Возможно, она сердито посмотрела на них, и они решили, что им есть чем заняться по другую сторону Тирийского моря. Боги знают, у меня точно нашлось бы занятие.
— Давайте не будем заставлять Разоряющую ждать слишком долго — сказала Капитан, когда я отступила назад. — Скорее всего она уже наблюдает за нами.
— С нее станется, — проворчала Истрид, прежде чем повернуться к своим легионерам. — Поставьте лошадей в конюшню и найдите место, где свита военачальника могла бы укрыть свое снаряжение.
Хор подтверждений был ее единственным ответом, и я передала поводья Зомби оливковой женщине с сержантскими нашивками, когда меня попросили. Генерал Истрид направилась к одной из аллей, которую я заметила раньше, а за ней Блэк и Капитан — я оглянулась, чтобы посмотреть, идет ли за нами Писец, но она растворилась в воздухе, пока я отвлеклась. Стоп, разве ей не пришлось бы пройти рядом с нами, чтобы попасть в лагерь? Большая рука легла мне на плечо, мягко подталкивая вперед.
— С ней всегда так, — пробурчала Капитан.
— Это часть ее Роли — оставаться на заднем плане. Она снова появится, когда понадобится.
Интересно, как много из того, что я не замечала Писца, произошло из-за ее молчания, и как много из-за эффекта ее Роли? Я пробормотала что-то, что могло сойти за согласие, и оставила эту тему. Солнце уже почти село, и в результате активность в большом лагере поутихла: импровизированные рынки закрывались, и люди выходили из лагеря и направлялись к воротам Саммерхолма.
Я полагаю, имеет смысл, что не все они остаются здесь после наступления ночи. Для другой группы быстро пробиться сквозь толпу было бы проблемой, но все старались держаться от нас подальше. Никто не осмеливался показывать пальцем в нашу сторону, но довольно многие, казалось, узнавали Блэка и Капитана — шепот расцветал в нашем кильватере, куда бы мы ни шли. Тяжесть этого внимания заставила меня почувствовать себя неуютно: чувства трех других потенциальных Оруженосцев не стали ближе, но теперь мне нужно было беспокоиться не только о них. Очень может быть, что где-то в толпе есть герои, и, если они ищут цель, приходилось признать, что я самая легкая из доступных. В конце концов, я не настолько заблуждалась, чтобы думать, что половина Имени и неделя тренировок с мечом и щитом сделают меня достойным противником для такого ветерана завоеваний, как генерал Истрид. Рукоять на коротком мече, висевшем у нее на бедре, была сильно изношена, и она шла, как воин, который думает о своем оружии как о продолжении своих конечностей.
Углубляясь в импровизированный город, мы столкнулись с двумя патрулями, и оба они остановились, чтобы отдать честь, когда мы проходили мимо. Все больше и больше легионеров наблюдали за тем, как мы приближались к лагерю Легиона — ну, по крайней мере, одному из них. На штандартах, размещенных повсюду, был изображен номер шестого Легиона в миезанских цифрах, так что было совершенно очевидно, что это их легион, а не Девятый. К тому времени, как мы добрались до большого павильона, который, по-видимому, служил комнатой совета генерала Истрид, наступила ночь. Факелы уже горели, хотя вряд ли в них была необходимость, учитывая, сколько там было костров для приготовления пищи: след дыма в небе, должно быть, был виден за много миль. Внутри павильона было пусто, если не считать большого полированного стола, окруженного удобными на вид стульями. Внутри был только один человек: маленькая женщина гоблин, не более пяти футов ростом, с таким изрезанным морщинами лицом, что оно походило на маску. Генерал Разоряющая, предположила я. Она выглядела почти полусонной, ее желтые глаза были полуприкрыты, даже когда она осмотрела меня, прежде чем повернуться к моему учителю.
— Лорд Блэк, — прошамкала она со своего места, слегка склонив голову.
Она была так тиха, что я почти не расслышала слов, но зеленоглазый мужчина кивнул в ответ, не теряя ни секунды.
— Генерал Разоряющая, — ответил он, — прошло так много времени.
Она снова наклонила голову.
— Боги Внизу, — с отвращением перебила его генерал Истрид, — Вы оба говорите так, словно собрались на пир в Башне. Мне нужно выпить, если мы будем выполнять гребаные ритуалы праэс
— Наконец-то, — пробормотала я, — кто-то способный сказать это вслух
Истрид бросила на меня удивленный взгляд, наливая себе в чашу какой-то янтарный напиток из графина на столе. Когда я снова обратила свое внимание на остальных, я обнаружила, что генерал Разоряющая смотрит на меня — и в ее поведении больше не было ничего полусонного, когда она изучала меня. Я всегда слышала, что расчетливые глаза называют промораживающими, но если уж на то пошло,
