— Ну что? Теперь не смешно? — самодовольно усмехнулась дознавательница.
— Конечно нет! Ты хоть знаешь, как это больно? — прекратил орать пленник и усмехнулся ей в лицо.
— Догадываюсь, — с трудом скрыв растерянность ответила дознавательница, смотря на руку пленника.
— Чего пялишься? — поинтересовался пленник, а ноготь тем временем отростал прямо на глазах. Повторив процедуру, пару раз, эльфийка не растерялась.
— Значит у тебя еще и повышенная регенерация, — заключила она и вместо щипцов взяла раскаленную кочергу.
— Оооо! Перешли к горяченькому? Одобряю. Наконец-то! А то у вас тут довольно прохладно, — обрадовался пленник и выдал звоном цепей что-то залихватское.
Дознавательница молча ткнула его раскаленным металлом в живот, желая стереть наглую ухмылку с лица этого неадеквата. Пшшшшш! — зашипела кожа оставляя чудовищный ожог. В воздухе запахло паленым мясом.
— Ты это, сильнее надавливай, — дозновательница уперла вторую ладонь в рукоять кочерги и надавила изо всех сил. — Еще сильнее! — радостно усмехнулся пленник. — Сисьмками нажми, сиськами! — посоветовал он звереющей дознавательнице. Та и сама не заметила как надавила на кочергу грудью. — Да что-ж ты такая слабенькая то? Попробуй с разбега!
— Убьюююю! — прошипела эльфика и применила на себя заклинание усиления.
— О! Смотри. Получается, — сдвинулась чуть глубже кочерга но все-равно дальше ни в какую не шла. — Кстати, ты меня этой кочергой убить собираешься, или запытать?
— Кто? Ты? Такой? Назови! Свое! Имя!
— Я в пыточных с девушками не знакомлюсь! Ф! — фыркнул пленник и задрав нос отвернул голову в сторону.
— Рррр…
— Кстати. А можешь еще спинку почесать этой штукой? А то из-за ваших холодных камней чешется, а достать не могу, — звякнул он картинно цепями.
Вот здесь эльфийка уже растерялась. Вытаращенными глазами он смотрела на это непонятное создание которое нагло смотрело ей в лицо и насмехслось! Поменяв инструмент, с «легкого» на более тяжелый девушка одним резким ударом вонзила лезвие проклятого клинка в ладонь «человека». Оружие было зачаровано на причинение невыносимой боли жертве, оно создавалось специально для пыток, но этот… даже не дернулся.
— О! Больно, больно, убивают! Бу! Шутка.
— Сволочь…
— Кстати, хороший ножик. Камни натуральные? Ну лезвие адамант, это я уже понял. Где такой режик взяла?
— Там больше нету… — проскрипела зубами дознавательница.
— А если найду? — деловито спросил этот… псих.
— Тогда сможешь забрать себе.
— Ммм… не, я лучше этот прихватизирую. Он ближе. У меня такого в коллекции еще нету.
Дознавательница выдернула нож, протерла ветошью и убрала за пояс. Сев на табуретку, откинув локоны темных волос, он стала массировать виски средними пальчиками своих утонченных рук.
— Так. Допустим, я слышала что некоторые люди лишены способности чувствовать боль, но твоя регенерация… — она покосилась на клинок, раны от которого годами не затягивались даже у высших вампиров и причиняли невыносимую боль демонам.
— Что? — не понял заключенный. — Хорошая регенерация.
— Слишком хорошая.
— Мне грех жаловаться, — улыбнулся «человек».
— Откуда ты?
— Ооо, это сложный вопрос. Я не от мира сего!
— Я это уже поняла.
— Но папа с мамой, у меня из этого мира. Кстати, ты чего расселась?
— В смысле?
— А как же пытки? Что? Неужели все? — удивился заключенный.
— Да я тебя!
— Во. Вот это настрой. Давай, удиви меня, а то ведь сейчас выберусь и как удивлю тебя! Уууух! Детям рассказывать будешь.
— У меня нет детей.
— Это поправимо, — облизнулся заключенный смерив утонченную фигурку эльфийку взглядом. Та, впервые за последние лет двести смутилась от такого взгляда.
Пытки продолжились. Вот только… пытала не дозновательнтца заключенного, а заключенный дознавательницу. Неугомонный одержимый демонами полукровка болтал и поначалу подкалывал свою мучительницу, пока не вошел во вкус и не начал откровенно издеваться.
— Слушай, но кто так режет? Кто принимал у тебя зачет по таксидермии? Неуд!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Заткнись! Я не собираюсь делать из тебя чучело!
— А зачем кожу пытаешься снять? Это же не больно.
Казалось еще немного, и эльфийка сама начнёт верить в том, что прижигание кожи можно использовать для согревание, свеживане ведет к омоложение, протыкание различными острыми предметами способствует бодрости, и отлично заменяет утренний душ. Но фиаско наступило, когда этот псих сожрал специально выдрессированного паука!
— Что-ж, раз тебя не берут простые пытки…
— Адамантитовый кинжал, от которого страдают высшие вампиры и демоны, «простая пытка?!» Да ты, сладенькая, знаешь толк в извращениях!
— Ррррр…
— О! Ролевые игры? Это я уважаю. Ты кот? Котенок?
— Мяу… — непроизвольно вырвалось у эльфийки и она захлопнула себе рот чуть не выбив свой глаз пыточным крючком.
— Эээ! Поаккуратней с мордашкой. У меня на тебя еще виды. Но если со спины, то мордашка не важна, это да. Или можно в темноте… — принялся рассуждать этот, вновь оглядев эльфийку с головы до ног похотливым взглядом.
— Госпожа… — тихонько окликнула дозновательницу Рая.
— Что?
— Может быть нам стоит сделать перерыв?
— Ни за что! Несите его!
— Вы уверены, госпожа?
— Выполнять приказ! Быстро!
— А вот это уже интересно. Кого несем? — деловито поинтересовался пленник.
— Сейчас узнаешь… слышал что-нибудь про Татухирокомотус?
— Это заклинание такое? — наклонил голову заключенный.
— Это особый подвид магических пауков. Они…
— О! Дак нам несут еду! — оживился пленник. — Если он будет вкусный, так и быть, я отвечу на твой вопрос.
У эльфики нервно дернулся глаз, но она смолчала. Вскоре, вернулась Рея. В её руках была маленькая, неприметную коробочка. Дознавательница аккуратно взяла коробочку, открыла её и на руку вышел маленький, с разукрашенным белыми узорами паучок не больше двух сантиметров в диаметре.
— Это что? Аперитив?
— Аперитив, аперитив, — усмехнулась эльфийка, пересадив паучка на кожу жертве и посыпав на того какой-то пыльцой из верхнего отделения коробки.
Вот только, к её удивлению паучок взлетел в воздух и повис перед глазами жертвы. А затем… затем… затем… затем… ОН СОЖРАЛ ЕГО!!!! Вот просто открыл рот, и сказал «ам». Дознавательница, стража, и помощница — с ужасом смотрели на движущуюся нижнюю челюсть пленника и слушали хруст перемалываемого этим… этим… в общем звук перемелваемого Татухирокомотус, более известного как Паук Божественно Болию.
— Ну так себе. Твердый очень. Суховат. Есть чем запить? Может зелье правды? Элексир глюков? Яды и раскаленный металл тоже сгодятся.
— Ты… ты… ты… ты сожрад Татухирокомотус!!!
— Ну да? А ты что, сама хотела? Извини, тут и на одного мало. А я между прочим голодный, скоро вторые сутки как в цепях болтаюсь. Ни разу еще не жрамши.
— …
— Кстати. Красатуля, с садистскими наклонностями. Как тебя зовут?
— Зачем тебе мое имя?
— Я предпочитаю знать своих самок по именам. Хотя бы некоторых.
— Я тебе не самка! Я старшая дознавательница…
— Не такая уж ты и страшная, — перебил ей пленник. — Не надо на себя наговаривать, верь в себя, у тебя отличные сиськи!
— Рррр…
— Кстаааати. Полчаса назад ты говорила, чтобы я пел. Свидание у нас конечно проходит в странной обстановки, да и прелюдия так себе… но так уж и быть, сейчас спою и окончательно завоюю твое сердце!
— Нееееет!
— Ой цветут садыыыыыыы лугавыыыыые…
Любовные серенады во исполнение напрочь лишенного голоса и слуха садиста аконпонимирующего себе звоном цепей, продолжались два часа. Дознавательница перепробовала самые разные варианты, все что было в нее в арсенале вплоть до ментальной магии, но ничего мигрени и совершенно неадекватного желание одтаться этому одержимому демонами гаду не добилась. Кляпы тоже не помогали, он их жрал и просил добавки. Еще имел наглость жаловаться на отсутствие соли. Наконец он заткнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
