прикасаться ко мне, оборвать все связи. И вместе с тем притянуть ближе, вжимая ее изящное тело в мое. Снова погрузиться в нее и почувствовать то, по чему так сильно скучал.
Но потом здравый рассудок все же ворвался в туман забытья. И мне вспомнилась Бэмби. С ее нежными, влажными поцелуями, плавными линиями тела, сладким запахом и неуемной энергией. Она бы не просидела на моих коленях столько времени, ничего не делая. Наверное, к тому моменту, в котором я оказался с Джилл, мы с Зои уже были бы голые, и она бы уже скакала на моем члене.
Я перехватил запястья Джилл и заставил ее отклеиться от моего тела. Она смотрела на меня с соблазнительной улыбкой… хищницы. В ее взгляде больше не было той невинности в сочетании с порочностью, которые заводили меня, когда мы были студентами. Сейчас там был холодный расчет. Внезапно изящность ее тела показалась мне чрезмерной худобой, колени и локти – слишком острыми, губы – чрезмерно тонкими. Джилл потеряла для меня всякую привлекательность как женщина. Она по-прежнему была красива и элегантна, но меня, как оказалось, теперь манил совсем другой тип женщин.
Я помог Джилл встать с моих коленей и поднялся сам.
– Мэтт…
– Мне пора.
Развернулся и пошел на выход из ее квартиры.
– Мэтт, скажи, что не так, – она бежала следом, цепляясь за мою руку. – Раньше тебе нравились мои поцелуи.
– Раньше закончилось, – оборвал я ее, распахивая дверь.
– Дай нам шанс.
– Он упущен, Джилли.
– Видишь? Ты называешь меня, как раньше! Значит, не все еще потеряно! Я могу доказать тебе, что мы можем быть счастливы!
– Доброй ночи.
Я вышел из ее квартиры и сбежал вниз по ступенькам. Я бы вряд ли смог ждать лифт под ее пристальным взглядом. В глазах Джилл я видел решимость вернуть то, что безнадежно утрачено. То ли это была отчаянная попытка все же стать счастливой, несмотря на развод. То ли попытка вернуть время, когда мы были беспечны, и все давалось легко: отношения, спортивные достижения, университетские. Я понимал, что причина отчаяния Джилл крылась в том, что после того, как съехала от мужа, она чувствовала свою беззащитность. Но я не мог – и не хотел – защищать женщину, которая больше не принадлежала мне, и которой не принадлежал я.
Зато мне чертовски сильно хотелось позаботиться о той, которую я уже считал своей. Сделать для нее что-нибудь приятное и стереть со своих губ вкус чужой женщины вкусом своей. Я знал, что даже если Бэмби не была готова ко встрече со мной сейчас, даже если была двадцать четыре на семь занята заботой о своей тете, я все равно приеду и увижу ее. Потому что меня смутило помешательство, с которым я ответил на поцелуй Джилл. Как будто не мог контролировать процесс. А все, что я не контролировал, – пугало. И сейчас мне нужно было увидеться с Зои, заглянуть в ее бездонные глаза, стереть с ее лица улыбку поцелуем. Поэтому я позвонил ей, и поэтому приехал.
А сейчас она расспрашивала о той, поведение которой стало толчком для моего приезда. Я смотрел в искрящиеся глаза Бэмби и подбирал правильный ответ. Конечно, я не собирался рассказывать ей о Джилл. Одно дело, когда ты знаешь, что в прошлом твоего мужчины маячит призрачный образ некой девушки, и совсем другое – быть знакомой с ней лично и точно знать, как она выглядит и что из себя представляет.
– Не хочешь рассказывать – не надо, – не выдержала Бэмби, слегка нахмурившись и поджав губы.
– Не было никого особенного, – я решил уйти от скользкой темы.
– Была, не обманывай. Та девушка, в которую ты был влюблен.
– Она была задолго до большого спорта. Это было в университете.
– Вы до сих пор поддерживаете связь?
Я думал ровно секунду. Бэмби была слишком проницательной, чтобы не сложить два плюс два, так что даже отдаленные намеки могли привести ее к Джилл. Мне пришлось спасать ситуацию уже известным, беспроигрышным способом. Я встал, подхватил Бэмби на руки и понес в спальню под ее негромкое хихиканье.
– Слишком много вопросов, – прорычал я, впиваясь зубами в ее шею.
– А ты уходишь от ответов.
– Предпочитаю прошлое оставить в прошлом и сосредоточиться на моем сладком настоящем, – сказал я, бросая Зои на кровать под ее задорный смех.
Проведя, как Зои это назвала, «сексуальные сутки» в Атланте, я завез ее на такси к тете, а сам поехал в аэропорт. До первой игры оставалось всего несколько дней, а уже завтра должны были начаться тренировки и медосмотры. Я чувствовал бурление адреналина где-то в глубине моего тела. Так всегда чувствовалось начало нового сезона. Мне срочно нужно было приступать к тренировкам, потому что я постоянно ощущал этот гул в своем теле. Это было сравни тому, что чувствуешь при приближении опасности. Мышцы напрягаются, голова работает яснее, мысли формируются быстрее. И, если днем это состояние даже помогало, то ночью только мешало спать.
Когда я появился на первой тренировке и столкнулся взглядом с Джилл, объясняющей что-то группе операторов на краю поля, то понял, что просто так она не сдастся. А еще понял одну вещь, которая не давала покоя и сводила с ума. Как только я улетел из Атланты, мысли снова вернулись к Джилл. Я постоянно был взбешен на самого себя, потому что внутри меня царил хаос, который я никак не мог упорядочить. Казалось бы, определился ведь уже. Я был на сто процентов уверен, что мне нравилась Зои, и она полностью меня устраивала. Я бы даже сказал, что она вдыхала в меня жизнь. Но в ней мне все равно кое-чего не хватало: того самого женского, что придавало бы особый шарм: загадочности, утонченности. Зои была простая, легкая, веселая, с ней хотелось болтать, кувыркаться и сходить с ума. Но, к сожалению, ее не хотелось одеть в шикарное платье и вывести в дорогой ресторан. Ей скорее шли бейсболки, шорты и пляж.
Я пнул лежащий рядом мяч, и тот полетел на другую сторону поля.
– Картер, ты попутал виды футбола! – крикнул Саймон, наш правый ресивер.
Я усмехнулся и встал на позицию в ожидании команды тренера. По телу шла теплая волна, и я знал, что она спровоцирована пристальным вниманием Джилл, но не повернулся в ее сторону. Прежде, чем смотреть на нее, я должен был разобраться в том, что творится внутри меня. То, что я начал сравнивать двух девушек – это уже был плохой знак, ведь чувства должны помочь
