признаки злокачественных образований, по которым мы опознаем тоталитарный режим; в первую очередь это уничтожение мысли. Еще до Арендт, в своем конструировании модели тоталитарного общества из «1984», Оруэлл подчеркивал особую важность для власти одурачивания масс. В ход идет всё: накручивание пропагандой, искажение исторических фактов, разжигание ненависти к воображаемым врагам, игнорирование реальности и бесконечная, доходящая до абсурда ложь.
Холокост стал возможным, потому что нацисты выбрали евреев на роль врагов, начав с них свой «бой с тенью». Никаких логических, объективных причин для этого не было. Евреи вызывали ненависть нацистов, потому что были евреями — и только. Арендт предполагает и глубинную психологическую мотивацию: «раса господ», покушавшаяся на владение миром, должна была относиться с ревностью к «богоизбранному народу». Кроме того, антисемитизм начался не с нацистов и на них не закончился: это вечно зреющий гнойник на теле человечества. Сразу после войны, после чудовищных потерь Холокоста, в СССР началась кампания по обвинению советских евреев в «безродном космополитизме». Например, «отец советской физики» Абрам Фёдорович Иоффе, давший старт отечественной атомной программе и выведший советскую физику на мировой уровень, был с позором уволен с поста директора основанного им самим института.
В 1961 году в Иерусалиме состоялся суд над бывшим оберштурмбанфюрером СС Адольфом Эйхманом, одним из архитекторов Холокоста. Арендт присутствовала на процессе в качестве корреспондента журнала The New Yorker, сидя в зале с каменным лицом в черных очках (сохранилась известная фотография). По итогам судебного разбирательства она опубликовала в 1963 году книгу, которая вызвала величайший скандал. От Арендт отвернулись многие друзья, а в Израиле она сделалась персоной нон-грата на тридцать лет. Ей даже пытались запретить преподавание, но после выхода книги на ее курс записалось столько студентов, что администрация не решилась ее уволить.
Несмотря на суровый суд современников (в основном старшего возраста) и возникающие до сих пор противоречивые суждения, ее работа «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме» стала краеугольным камнем всей политической философии XX века. Вместо хтонического чудовища, одержимого юдофоба, брызжущего, подобно Гитлеру, пеной изо рта, Арендт представила портрет обычного человека, бюрократа средней руки, карьериста не самого большого ума. Эйхман, писала Арендт, вообще не был антисемитом или извращенцем-садистом, получавшим наслаждение от совершения невообразимого преступления:
«Он выполнял свой долг… Он не только повиновался приказам, он повиновался закону».
Чудовищность в том, что Эйхман не был чудовищем. Он был винтиком гигантской машины и законопослушным гражданином своей страны — тоталитарного государства, где один человек, уникальная личность, не имеет никакого значения, где один — это все:
«Общество, состоявшее из восьмидесяти миллионов человек, так же было защищено от реальности и фактов теми же самыми средствами, тем же самообманом, ложью и глупостью, которые стали сутью его, Эйхмана, менталитета».
Современников возмутило то, что Арендт словно бы оправдывала Эйхмана, хотя на самом деле она не оправдывала одного, а приговаривала всех. Проблемой стала и ее оценка действий еврейских лидеров, ставших инструментами убийства в руках нацистов. Это выглядело обвинением в адрес жертв, хотя Арендт лишь приводила факты, но люди предпочли бы закрыть на эти факты глаза. На Аренд посыпались упреки в аморальности и даже прислуживании нацистам. Одна из критических статей против нее называлась «Порочность гениальности». Сионисты требовали, чтобы она не публиковала книгу. Никто не был готов к ее бесстрастным выкладкам. Своим холодным умом Арендт разрушала миф человечества о зле. В интервью она упрямо повторяла:
«Он [Эйхман] не был романтически чудовищный злодей. Когда мы думаем о великих злодействах, нам представляются масштабные личности. Это была ничтожная личность, банальная личность. И в конечном счете он был просто дурак».
Потребовалось время, чтобы откипели все страсти, и тогда стало ясно, какое важнейшее открытие сделала Ханна Арендт. Зло — банально и даже скучно, его творят мелкие люди, дорвавшиеся до богатства и власти, ради которых в топку могут быть брошены миллионы жизней. Зло творят их исполнительные подчиненные, принимающие установленный в обществе закон и порядок. Зло творит общество, позволяющее себя одурачить под эгидой того самого воинственного патриотизма, против которого боролась Берта фон Зутнер. Арендт писала:
«Во время войны самой убедительной ложью, которую проглотил весь немецкий народ, был лозунг: „Битва за судьбу немецкой нации“».
Арендт не только определяет болезнь по симптомам, но и дает нам рецепт: не быть дураком. Сопротивление злу начинается с критического мышления, которое необходимо в себе развивать, отделяя правду от лжи. Когда-то нам лгали о том, что женщины глупее и аморальнее мужчин. Но именно женщина, испытавшая на себе ужас и давление всемогущего бескомпромиссного зла, стала величайшим моральным философом XX века.
Из искры возгорится пламя. Роза Паркс
(4 февраля 1913 — 24 октября 2005)
1 декабря 1955 года женщина среднего возраста в скромной опрятной одежде и «интеллигентских» очках, респектабельная, искренне верующая, спокойная и доброжелательная, отказалась исполнить закон своей страны. На самом деле она всего лишь отказалась встать с места, но этого было достаточно для того, чтобы ее грубо выдворили из автобуса, в котором она ехала с работы домой. Затем она была арестована, предстала перед судом и подверглась значительному штрафу, который ей трудно было оплатить из скромных доходов. Суд также взвалил на нее издержки производства. Водитель, который ее выдворил и арестовал, не испытал ни малейшего раскаяния:
«Она нарушила закон города, так что я должен был делать? Этот проклятый автобус был полон, а она не хотела продвинуться назад. У меня были распоряжения. У меня были полномочия полицейского — у любого водителя в городе они были. Автобус был заполнен, и зашел белый человек. Она сидела на своем месте, и я велел ей продвинуться назад, а она отказалась».
Пройдет время, и закон, согласно которому эту женщину можно было арестовать, отменят. Пройдет еще время, и ее включат в Национальный зал славы женщин США и назовут среди тех женщин, кем американцы восхищаются сильнее всего. А в 2013 году первый темнокожий американский президент Барак Обама произнесет такие слова:
«Отказаться уступить место в сегрегированном автобусе — простейший из жестов, но ее изящество, достоинство и отказ мириться с несправедливостью стали той искрой, из которой разгорелось пламя движения в защиту гражданских прав, распространившегося по всей Америке».
Темнокожая американка Роза Паркс — та искра, из которой разгорелось пламя, — с раннего детства столкнулась с расизмом. Она жила на Юге, где дискриминация была особенной сильной. Она еще помнила времена, когда
