3 Приведем в качестве параллели пример того же типа критики из эпохи, более близкой нам (и поэтому хорошо документированной), а именно, критику хасидами — харизматическим еврейским движением на Украине в XVIII веке — современного им еврейского «раввинистического» истеблишмента. Например, такой рассказ: «Однажды Бешт [основатель хасидизма] зашел в синагогу и увидел одного еврея, который сидел, погрузившись в изучение Талмуда и не желая ничего видеть вокруг себя. Бешт подошел к нему и сказал: “Ты настолько углубился в Талмуд, что совсем забыл про Бога!”». Зная, что такое хасидизм и сколь внимательно он относится к изучению и соблюдению еврейской традиции, мы, конечно же, не усомнимся, что Бешт полностью признавал Талмуд и важность его изучения, и нам ясно, что он хотел лишь подчеркнуть, что чисто академическое изучение, без связи с жизнью — что было одной из проблем еврейского общества XVIII века! — является недостаточным для оживления в человеке и в народе связи с Богом. Но если эта история переместится в нееврейский понятийный контекст, то легко может сложиться ложное мнение, что Бешт, якобы, «был противником Талмуда и раввиннистического иудаизма вообще и хотел основать новую религию».
4 Кстати, в этом он тоже весьма близок к хасидизму XVIII века.
5 Примеры подобной специально подобранной толпы, вопившей «смерть врагам народа», мы могли во множестве наблюдать в России в 1930–е годы. Впрочем, подобную толпу несложно было подобрать в любой стране и во все времена.
6 Например, в Послании к Галатам (2:15) Павел говорит о себе: «Мы по природе иудеи, а не из язычников грешники».
7 Согласно Торе и еврейской традиции, для народов мира главными являются «Семь заповедей сыновей Ноевых» — термин, который обозначает минимум заповедей, обязательных для всех людей, а именно: монотеизм, запреты богохульства, убийства, воровства, прелюбодеяния, запрет «есть часть от живого животного» и необходимость социальной справедливости. Именно эти основные заповеди, по настоянию Павла, первый апостольский собор (Деян. 15:20) вменяет в обязанность «братьям из язычников».
8 Павел говорит это во время суда в Синедрионе, и полностью отрывок выглядит так: «Узнав же, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил Павел в Синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяния воскресения мертвых меня судят. Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось». Классические христианские толкования на Деяния стараются не подчеркивать заявления Павла “я фарисей“, считая его лишь поводом для создания спора между фракциями Синедриона. Разумеется, Павел указал здесь на свою принадлежность к фарисеям именно для создания этого конфликта; но вряд ли будет правильно предположить, что Павел просто лжет для того, чтобы вывернуться на суде (по крайней мере, мы о нем так не думаем). Гораздо более правильно, по нашему мнению, считать Павла искренним и честным человеком, и поэтому доверять его заявлению о том, что он продолжает быть фарисеем. По сути, проблема в этом вопросе была не у Павла, а у его более поздних христианских комментаторов, которые искаженно понимали иудаизм и сам термин “фарисей“, и которые поэтому не могли себе представить, как это можно продолжать оставаться фарисеем, став при этом «апостолом язычников». Отметим, что далее в Деяниях (23:11) эта речь Павла в Синедрионе, вместе со всей его деятельностью в Иерусалиме, одобряется «голосом Свыше».
9 Например, он говорит: «Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак….Ибо дары и призвание Божие [= еврейский Завет с Богом] непреложны… Если же оскудение их — богатство язычникам, то тем более — полнота их» (Рим. 11:1,29,12).
10 А тех из полупрозелитов, кто хотел соблюдать законы Торы, Павел обязывает стать полностью прозели- тами — евреями и соблюдать всю Тору («Еще свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь Закон» — к Галатам 5:3), и такие люди выпадали из рамок его, апостола язычников, «целевой группы».
11 Типичный пример высказывания об этом в Евангелии (Мф. 19:16): «И вот, некто, подойдя, сказал ему [Иисусу]: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь меня благим? Никто не благ, как только один Бог!»
12 В Евангелии от Иоанна (10:30, 14:10) мы находим, например, такие высказывания Иисуса: «Я и Отец — одно», «Я в Отце и Отец во Мне. Слова, которые говорю Я вам, говорю не от себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне». Высказанный здесь подход противоречит, вроде бы, подходу синоптических евангелий, в которых ясно видно, что Иисус отнюдь не считает себя Богом. (Например, знаменитое: «Возопил Иисус громким голосом: Боже мой, почему Ты оставил меня?» (Марк 15:34. Мф. 27:46), или уже процитированное нами выше высказывание из Матфея (19:16), в котором Иисус отвергает называние себя «благим», ибо «никто не благ, как только один Бог!»), поэтому возникает впечатление, что позиция Иисуса по утому вопросу противоречива и двойственна. (А некоторые исследователи, идущие еще дальше, считают, что синоптические евангелия и Иоанн были составлены в различных противоборствующих школах внутри первохристианской общины, одна из которых, более эллинизированная, обожествляла Иисуса и поэтому «приписала» ему подобные высказывания, а вторая, близкая к исходным 12 апостолам, отвергала такое обожествление). Однако, на самом деле, приведенные в Иоанне высказывания Иисуса (особенно если убрать из них добавленное евангелистом написание «Я» и «Мне» с большой буквы) вовсе не свидетельствуют о том, что Иисус «обожествлял себя». Как мы отметили выше, они вполне находятся в русле встречающихся в мистической литературе высказываний о переживаемой мистиком «особой близости к Богу», «слиянию души с Богом» и т. п., а выражение «Божественность говорит из его горла» вообще является в иудаизме классическим в отношении высших из мудре- 'цов. Только попав в грекоязычную культурную среду, для Которой «воплощение богов» является естественным хо- дум в религиозном мышлении, эти высказывания могли быть истолкованы как якобы намек Иисуса на свою собственную божественность.
13 На самом деле, наибольшим отходом от принципов монотеизма является в христианстве не «троичность Божественности», а восприятие Сатаны — Дьявола как силы, независимой от Бога и противостоящей Ему. На психологическом уровне это может даже привести к дуалистическому мироощущению (несколько сглаженному монотеистической теологией того, что «лишь Бог позволяет Дьяволу так себя вести и, в конце концов, когда захочет — уничтожит его»). Впрочем, это большая тема, требующая отдельного обсуждения.
14 Идея «незримого Бога» важна, прежде всего, тем, что человек должен сосредоточиться не на вопросе «что есть Бог» (теософия), а на том, «что Бог указывает в качестве главного пути жизни» (этика).
15 Современники описывают Пилата как жестокого и кровавого деспота, ненавидевшего «туземцев», презиравшего их религиозные ценности и жизненный уклад. По свидетельству Филона Александрийского, Ирод Агриппа I в письме к императору Калигуле обвинял Пилата в продажности и грабеже, в разорении целых семейств, в казни множества людей без всякого суда, в бесчисленных жестокостях, которые превосходили все пределы. Действия Пилата вызывали волнения не только в Иудее, но и в Самарии. Иосиф Флавий рассказывает, что когда однажды последователи одного из самаритянских проповедников собрались в некотором селе, Пилат выслал воинские отряды, которые неожиданно напали на самаритян, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они также захватили многих самаритян (мирных гражданских жителей!) в плен, и Пилат распорядился казнить самых влиятельных из них. После этого самаритянские старейшины явились с жалобой к Вителлию, имперскому легату Сирии, — который, рассмотрев дело, признал Пилата виновным, сместил его с должности и приказал ему ехать в Рим для ответа перед императором за свои злодеяния. Невозможно поэтомупредставитьсебе, чтобы такой человек, верша суд, каждые несколько минут выходил на балкон своей резиденции, чтобы посоветоваться со стоящей во дворе толпой туземных вождей о том, нельзя ли как‑нибудь помиловать осужденного — как это рассказывает нам, например, Евангелие от Иоанна.
16 Согласно классической теологии христианства (эту идею формулируют и Августин, и, например, Иоанн Златоуст) евреи были изгнаны из Святой Земли за непризнание Иисуса, поэтому они не смогут вернуться, пока не обратятся в христианство. История, однако, опровергла эту теологию. Подробнее см. во второй части книги, гл. 10.
