Мы делали баннеры в одной из трёх гостиных, закрывшись на ключ. То, то я могу такое вытворять, знали только мои жёны, родители Лилу и их свита. На Земле об этом лучше никому не знать, иначе начнётся нездоровый ажиотаж. Он и так уже давно поднят вокруг нас, но мои фокусы с материей, а тем более с живой, будут уже явным перебором.
Когда мы с этим закончили, я быстро телепортировался на лунную базу, а затем, через машину времени, попал в Нью-Йорк на Бродвей, только 2019-го. Там я приметил ещё в 1978-м один книжный магазин в три этажа под названием The Strand Books Store. Он был на месте и выглядел даже лучше, чем прежде после ремонта. Вот в нём я и купил для Стива две толстые книги по политтехнологии и президентским выборам. Помимо этого я приобрёл видеокурс по этой тематике для ускоренного обучения и заодно, в соседнем магазине, DVD-плейер с монитором. А потом быстро вернулся назад.
Я отсутствовал буквально три секунды, предупредив своих жён, куда я исчезну. Так что когда мы вышли из спальни, в руках у нас была куча подарков как для будущего президента, так и вице-президента. Стив поразился книгам и видеокурсу, а Гэс был очень удивлён, что мы смогли сами изготовить такие огромные баннеры, не покидая президентского люкса. Кстати, получилось очень даже символично, что предвыборный штаб будущего американского президента расположился в президентском номере.
— Так они ещё в темноте светятся, — разъяснила ему Маша.
Я отвёл Стива в сторону и сказал:
— Не удивляйся году издания книг и году выпуска всего остального.
Стив открыл первую книгу и замер от удивления.
— Да, это ещё один мой секрет, — сказал я, предваряя его вопрос.
— Так это же издано в 2019-м году, — тихо воскликнул он, понимая, к какой тайне он сейчас прикоснулся. — Черт возьми, ты что, волшебник?
— Нет, я только учусь. Но учти, об этом не должен знать никто. Только вице-президент США.
— Я понял. А баннеры оттуда же?
— Это ещё один мой секрет.
— Эндрю, я уже запутался в твоих секретах. Их у тебя слишком много. Но я буду нем, как рыба.
— Я не сомневаюсь. А теперь нам надо работать. Жень, какие новости?
— CBS и АВС подтвердили, что тоже готовы заплатить по два миллиона восемьсот тысяч долларов.
— Значит, у тебя получилось продать контракт дороже?
— Ты же указал мне маржу, вот я и старалась всё сделать по максимуму. И это у меня получилось.
— Молодец. Получишь премию в размере пяти процентов от заработанного сверх минимально обозначенной суммы. А теперь ещё раз позвони в студию звукозаписи. Я слышал, что здесь есть, на Мичиган-авеню, неплохая Chicago Recording Company. Именно туда мы потом и отправимся. Сейчас поработаем час-полтора, так что на четыре пусть нам зарезервируют помещение под запись. Мы со своими инструментами приедем. А потом сразу вернёмся в Грант-парк. Девчонки, а вы пока готовьте наши сценические костюмы. Я потом Солнышко и Машу позову. Будете мне помогать, если успеем быстро с первыми двумя песнями управиться.
— А я пойду читать книги, — сказал Стив и ушёл в одну из наших свободных гостиных.
Ну вот, все теперь при деле. Хорошо, что у нас в президентском люксе было три прямых телефона. Поэтому проблем со связью не было. Я бы мог дать свой сотовый, но только Женьке. Она уже им сегодня пользовалась, разговаривая с мамой. Мама, кстати, чувствует себя замечательно и передавала мне привет вместе с благодарностью за её полное излечение от болезни. Гэс всё ещё разговаривал со своей штаб-квартирой в Нью-Йорке. Видимо, проблем, которые нужно было срочно решать, там набралось много.
— Ну что, Серега? — обратился я к своему клавишнику, который всё это время спокойно сидел возле синтезатора и без звука что-то наигрывал.
Он надел наушники и его было не видно и не слышно. Вот чем и хороши такие аппараты, можно писать музыку даже ночью, тихо стуча по клавишам и не раздражая соседей громкой музыкой. Только Серёга ничего не писал, он просто работал со звуком. Фанат этого дела, одним словом. Пришлось помахать ему рукой перед лицом, так как он меня не слышал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пора за работу, — сказал я ему, когда он поднял голову и снял наушники.
— Я всегда готов, — ответил тот лаконично.
Он освободил для меня кресло за синтезатором, а сам устроился рядом на стуле. После чего началась непростая работа сначала над песней Depeche Mode «Enjoy The Silence». Пришлось Сереге объяснить и показать, как сделать аранжировку из затакта. Потом мы добавили гитарный рифф. С Роландом работать было очень легко и у нас всё получилось довольно быстро. После этого я спел, немного повторяя манеру исполнения солиста группы Дэвида Гаага.
Я знал, что этот хит в моём мире в 1991 году стал победителем в номинации «Лучший британский сингл» на церемонии вручения музыкальных наград Brit Awards. Поэтому и взялся за него с большим желанием. Да и мне самому он очень нравился.
Девчонки, переодически, заходили к нам и слушали, что мы делаем. На прослушивание окончательного варианта я их позвал сам. Всем мой новый шедевр понравился, даже Лилу. Я о её музыкальных предпочтениях и вкусах вообще ничего не знал, но ей всё, что мы исполняли, нравилось. Наверное, она меня очень сильно любила. Хотя слух, как я заметил, у неё был хороший. Лилу иногда тихонько напевала наши песни и, при этом, не фальшивила. И голосок у неё был приятный.
Затем началась работа над песней «Crazy» группы Aerosmith. Вот тут я оторвался, как и собирался сделать. Серёга музыкальную тему схватил быстро, а я на своём Гибсоне выдавал такие «запилы», каких давно не исполнял. Хотя эта песня и не завоевала высоких мест в чатах, но она мне всегда нравилась. Поэтому и получилась просто классной. Девчонки тоже оценили её по достоинству. У нас оставалось ещё немного времени и я решил попробовать изобразить Песню «Say Say Say» Пола Маккартни, которую он написал и записал в 1981 году, а исполнил вместе с Майклом Джексоном в 1983-м.
А вот тут мне понадобились мои Солнышко и Маша. Я их позвал и сказал:
— Мне нужно будет посмотреть, у кого из вас получится лучше исполнить свою партию. Только старайтесь спеть её подростковым мальчишеским голосом.
Мне хотелось получить нечто подобное тому, что смог Майкл Джексон. Я стал сразу играть и петь. Песня была весёлая, так что с перых аккордов понравилась всем моим жёнам. Потому, что вместе с двумя солистками пришла и группа поддержки. А потом подошли Стив и Гэс послушать эту задорную песню.
Пока мы с Серёгой дорабатывали музыкальную часть, я попробовал сначала прослушать Солнышко. Она прекрасно спела, но чего-то не хватало. Не знаю, может я капризничаю. Я попытался ещё раз объяснить, что я хочу. После этого получилось лучше. Дальше я попробовал петь с Машей. Она уже «въехала в тему» и выдала замечательный вариант, очень близкий к оригиналу. Ведь Майкл в этой песне пел очень высоким голосом, практически, женским.
Даже Солнышко сказала, что у Маши лучше получилось.
— Жень, как там со студией и с юристом? — спросил я свою помощницу, которая, под конец, тоже подтянулась к нам и с удовольствием слушала, как мы работаем.
— Они нас ждут, — ответила она и засмеялась. — Администрация, когда узнала, кто у них собрался записывать свои песни, сразу предоставила нам свободное окно. Мне даже показалось, что они кого-то задвинули, чтобы только угодить нам.
— Вот это хорошо. Судя по адресу, они находятся где-то рядом. Хотя если бы они находились даже на Марсе, это тоже бы считалось близко.
Все засмеялись, понимая, что это не только шутка, а некая констатация факта. Озвучив сравнение с Марсом, я вспомнил, что мне необходимо, как можно быстрее, попасть в зеркальную Вселенную за антивеществом для наших космических кораблей и межпланетной станции. Иначе нам в походе против арахнидов нечем будет стрелять, да и «Звезда смерти» окажется, практически, безоружной. Не очень мне хочется туда отправляться, но надо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если бы кто знал, куда я собираюсь отправится, то мне бы никто просто не поверил. Потому, что большинство астрофизиков в это время ещё даже не догадывались, что подобная вселенная может существовать. Хотя ещё пятьдесят пять лет назад английским физиком-теоретиком Полем Дираком была высказана гипотеза об антивеществе и антимире. А затем в XXI веке многие учёные пришли к мысли о дисбаланса между материей и антиматерией.
