Когда я вышла наружу, Беннетт стоял рядом с гостиничным служащим. Сердце бешено застучало о ребра. У меня все еще кружилась голова. Я наконец-то поняла, что он дал мне массу возможностей прямо сказать, чего я хочу… но каждый раз меня сковывала неуверенность. Он был намного смелей меня.
«Я влюбляюсь в тебя».
В груди радостно затрепетало.
Мистер Гульотти, шагавший по боковой дорожке, заметил Беннетта и поспешил к нему. Они обменялись рукопожатиями и любезностями. Мне захотелось подойти к ним и на равных присоединиться к беседе, но я опасалась, что не смогу скрыть обуревавшей меня радости и по моему лицу легко можно будет прочесть чувства к Беннетту.
Мистер Гульотти скользнул по мне взглядом, но, кажется, не узнал в другой обстановке. Он вновь обернулся к Беннетту и кивнул в ответ на какую-то реплику. Его равнодушный взгляд лишь усилил мои колебания. У меня в руках были гостиничные бланки, график встреч Беннетта и его дипломат. Я топталась где-то с краю — обычная практикантка.
Отступив на пару шагов, я решила насладиться последними минутами океанского бриза, но тут до меня донесся звучный голос Беннетта:
— Похоже, вы все высказали очень неплохие идеи. Я рад, что Хлое удалось потренироваться.
Кивнув, мистер Гульотти ответил:
— Хлоя исключительно умная девушка. Все прошло просто отлично.
— Уверен, что скоро мы сможем устроить телеконференцию и начать процесс передачи проекты.
«Потренироваться»? «Начать»? Разве я этого уже не сделала? Я отдала Гульотти бумаги на подпись и договорилась, что он отошлет их обратно «Федэксом».
— Хорошо. Я велю Энни позвонить и все устроить. Прежде чем подписать контракт, мне бы хотелось обсудить условия с вами лично.
— Это вполне разумно.
Сердце снова стукнуло в ребра, но на сей раз меня окатило волной паники и стыда. Все выглядело так, словно наша встреча с Гульотти была специально устроенным для меня спектаклем, а настоящими делами в настоящем мире ворочали эти двое мужчин.
Может, все эта конференция была одной гигантской фантазией? Я почувствовала себя полной дурой, вспомнив, как радостно делилась всеми подробностями с Беннеттом. Как гордилась тем, что вычеркнула это из списка его дел и позаботилась обо всем, чтобы он мог спокойно поправляться.
— Генри упомянул, что Хлоя получила стипендию «Джей Ти Миллер». Это невероятно. Она собирается остаться в «Райан Медиа» после окончания учебы? — спросил Гульотти.
— Пока не уверен. Она умная девочка, но ей, конечно же, необходимо набраться опыта.
У меня дыхание перехватило, словно я угодила в безвоздушное пространство. Беннетт, должно быть, шутил. Я знала и без всяких подтверждений от Эллиотта (а он подтверждал это сотни раз), что после выпуска могла выбрать себе место в компании. Я вкалывала на «Райан Медиа» долгие годы, выматывая из себя душу, чтобы успеть справиться с работой и закончить бизнес-школу. Я была знакома с некоторыми проектами лучше, чем занимающиеся ими люди. И Беннетт знал это.
Гульотти хмыкнул.
— С опытом или без, я бы взял ее, не задумываясь ни на секунду. Она умеет постоять за себя.
— Еще бы, — с самодовольной усмешкой ответил Беннетт. — Кто, по-вашему, ее учил? Встреча с вами дала ей блестящую возможность опробовать себя в деле, и я очень это ценю. Не сомневаюсь, что в будущем она справится с любой работой. Когда будет готова.
Это не было похоже ни на одного из знакомых мне Беннеттов Райанов. Ни на любимого мужчину, с которым я рассталась лишь несколько секунд назад, благодарного мне и гордого тем, что я смогла его заменить. Ни даже на Прекрасного подонка, скупого на похвалы. Это был кто-то совершенно другой. Кто-то, называвший меня «девочкой» и ведущий себя так, словно сделал мне великое одолжение.
От злости к щекам прилила кровь. Спотыкаясь, я отступила в холл. Чувство было такое, словно мне перекрыли воздух.
Опыт? «Отлично» справилась? Он был моим «наставником»? Да в какой же вселенной?
Я стала рассматривать туфли постояльцев, входивших и выходивших из вращающихся дверей. Почему мне казалось, что желудок провалился куда-то, оставив после себя наполненную кислотой яму?
Я достаточно долго вращалась в деловом мире, чтобы понимать, как это работает. Люди на самом верху попадали туда вовсе не потому, что делились с кем-то своими лаврами. Они попадали туда, раздавая большие обещания, демонстрируя большие претензии и еще большее эго.
В первые шесть месяцев работы в «Райан Медиа» я привела им клиента с шестидесятимиллионным контрактом.
Я руководила стомиллионным проектом для «Л'Ореаль» с их линейкой средств по уходу за кожей.
Я разработала последнюю кампанию для «Найк».
Я превратилась из деревенской простушки в акулу бизнеса.
Мне всегда казалось, что он хвалит меня против воли, поэтому еще больше удовольствия доставляло доказать, что он не прав, превзойти его ожидания, хотя бы чтобы просто позлить. И вот теперь, когда мы признались друг другу, что наши чувства превратились в нечто большее, он решил переписать историю. Он никогда не был моим учителем, и мне это было не нужно. Он не подталкивал меня к успеху — до этой поездки он скорее стоял у меня на пути. И, как полный мерзавец, вел себя так, что я могла в любой момент уволиться.
Несмотря на все это, я влюбилась в него, а теперь он с радостью толкнул меня под поезд, лишь бы спасти лицо после пропущенной встречи.
Мое сердце раскололось на тысячу кусков.
— Хлоя?
Подняв голову, я наткнулась взглядом на его недоумевающую физиономию.
— Машина готова. Я думал, мы встречаемся снаружи.
Моргнув, я протерла глаз, словно в него попала соринка — хотя на самом деле готова была разнести в клочья холл гостиницы.
— Да. — Я встала и, глядя на него, собрала сумки. — Я забыла.
Из всего того вранья, что было между нами, эта ложь прозвучала ужасней всего — ведь Беннетт знал, что я лгу. Он шагнул ближе. Судя по тому, как его брови сошлись на переносице, а глаза беспокойно забегали по моему лицу, он никак не мог понять, что заставило меня солгать по такому ничтожному поводу.
— Ты в порядке, детка?
Я снова моргнула. Двадцать минут назад, когда он называл меня так, я просто таяла. Но теперь в его словах мне слышалась фальшь.
— Я просто устала.
И снова он понял, что я вру, но на сей раз давить не стал. Положив руку мне на талию, Беннетт повел меня к машине.
19
Я знал, что у женщин может ни с того ни с сего портиться настроение. И я был знаком с парочкой женщин, постоянно строивших догадки и предположения и способных сделать весьма далеко идущие выводы. Они ударялись в слезы при мысли о поступке, который, по их мнению, я совершу через три дня.
Но, кажется, с Хлоей происходило что-то другое, да и по-любому она не принадлежала к этому разряду женщин. Я уже видел, какова она в ярости. Черт, да я успел отведать все пятьдесят оттенков ее ярости, начиная с простого недовольства и кончая настоящим бешенством с угрозой причинения физических увечий.
Но я никогда не видел ее оскорбленной.
Во время короткой поездки в аэропорт она зарылась в документы. Пока мы ждали посадки, она, извинившись, отошла и позвонила отцу. В самолете она уснула, едва мы успели занять наши места, проигнорировав все мои намеки на скорую возможность воспользоваться пустым сортиром и на особую остроту ощущений при занятиях сексом на большой высоте. Она проснулась лишь для того, чтобы отказаться от обеда, хотя, как я знал, позавтракать не успела. А когда вновь открыла глаза во время посадки, то упрямо смотрела в окно, а не на меня.
— Ты не хочешь сказать мне, что происходит?
Она не отвечала, казалось, целую вечность, и мое сердце беспокойно застучало. Я попытался понять, в какой момент сделал что-то не так. Секс с Хлоей в кровати. И еще секс с Хлоей. Оргазмы с Хлоей. Она кончала много раз, так что дело, видимо, было не в этом. Пробуждение, душ и, можно сказать, признание в любви. Холл гостиницы, Гульотти, аэропорт.
Тут я остановился. От разговора с Гульотти у меня остался немного неприятный привкус. Я не понимал, с какой стати повел себя как ревнивый осел, но, несомненно, так на меня влияла Хлоя. Она выступила на совещании просто блестяще, и я это прекрасно знал, но будь я проклят, если после окончания университета она опустится до работы на такого человека, как Гульотти. Наверняка он бы весь день пялился на ее задницу и обращался с ней, как с лакомым кусочком плоти.
— Я слышала, что ты сказал.
Хлоя произнесла это чуть слышно, и поэтому я не сразу понял, что она заговорила со мной, а затем не сразу осознал, о чем именно она говорит. Мое сердце ухнуло куда-то вниз.
— Сказал когда?
Улыбнувшись, Хлоя наконец-то обернулась ко мне, и я с ужасом обнаружил, что она плачет.
