Знакомый пёс Монгол находился тут же и лежал у стола. Поначалу он пытался приветствовать старых знакомых, но при первом устрашающем вопле хозяина сделал вид, что ко всему равнодушен и самое важное для него в этот момент дело – вылизывание передней левой лапы. При этом псин хитро посматривал на стоящих на вытяжку Иванова со Швецом, словно хотел сказать:
– Терпите… Тут и не такое бывает.
Иванову очень хотелось зевнуть. На начальственный «ковёр» его выдернули посреди сна, потому предстал он во всём великолепии: босой, голым брюхом и в семейных трусах до колен. Хотя руководство, похоже, такой неуставной вид совершенно не напрягал.
– Скоморохи! И на кой я с вами связался… – не унимался годуновский боярин, начав по второму кругу использовать бранные эпитеты. Первый круг был долгий. Очень долгий. Потому разнос грозил затянуться.
– Что случилось? – улучшив момент, шепнул помощник Антону.
– Крест пропал, – еле слышно ответил он. – Из сумки. Иконы остались, а реликвии нет.
– Да ну…
– Сам в шоке. Ума не приложу, как это произошло.
…Наконец Фролу Карповичу надоело распекать нерадивых подчинённых, а точнее он просто охрип.
Прокашлявшись, зло сплюнув на пол, бросил:
– Как дело было? Да чтобы без утайки! Смотри мне,
Швец…
Инспектор профессионально, в крайне сжатой форме, доложил о вечерних событиях.
Боярин задумался.
– Так, говоришь, кроме тех троих крест больше некому взять?
– Никак нет!
– А бабы? – ехидно уточнил начальник.
– Никак нет! – снова зычно гаркнул Антон, преданно поедая руководство глазами. – Проверил лично!
– Да знаю я как ты проверил… Хе-хе… Хорошо! Что делать планируете?
Иванов со Швецом переглянулись.
– Найти ту троицу, для начала, и поспрашивать… – осторожно, словно вступая на минное поле, начал инспектор. – Посмотрим записи с камер наблюдения из кафе, затем…
– Да это понятно! – перебил его Карпович. Потом перевёл свои грозны очи на Иванова – А ты чего молчишь? Онемел, помощник в подштанниках? Вы же там вдвоём веселились?
Серёга соображал стремительно. Отмолчаться не получилось, потому необходимо срочно найти какие-то правильные, убедительные слова, способные успокоить начальство. Ничего не придумав, он набрал воздуха в грудь и затараторил:
– Задействуем агентуру! Составим план оперативно – поисковых мероприятий! Проведём рейд по отработке подучётного элемента! Ориентируем…
– Ты дурак? – с болью в голосе, с искренним сочувствием прервал Ивановское словоизвержение боярин. – Или меня за дурака держишь? Ну! Отвечай!!!
Не прокатило…
– Да нет, Фрол Карпович. Я не дурак. Антон правильно сказал – от кафе плясать надо, а там видно будет. Найдём, не сомневайтесь! Что мы, не понимаем… Завтра же вернём!
Боярин горько вздохнул, а потом устало, словно в никуда, выдохнул:
– Да знаю я, что вернёшь! Ты его вообще зачем спёр, Серёженька?
У Антона округлись глаза до такой степени, что, казалось, вот-вот выпадут из орбит.
Помощник набрал воздуха в грудь, чтобы разразиться праведным гневом, однако его взгляд встретился с умным прищуром Карповича, и он сдулся.
– Вооружиться хотел. Антон тут не при делах. Просто когда услышал про свойства реликвии, призадумался. Я же с одной Печатью бегаю и развоплотиться при нужде не могу! Как скоро подохну – вопрос ближайшего времени! Или упырь какой порвёт, или бес снова остреньким чем приложит… Сколько просил – ни шиша не даёте. Святыми прикрываетесь… За свой счёт серебро покупаю и пульки делаю. Вот и попробовал утаить чего помощнее, тем более повод представился… Думал – пошумите и успокоитесь, а я кипучую деятельность по розыску поизображаю… Глядишь, и забудется со временем… Что на этом кресте – свет клином сошёлся, что ли?!
Боярин смотрел молча, не мигая. Затем обратился к Антону:
– Ты знал?
– Нет. Но поддерживаю Серёгину идею. С нашей бюрократией он точно не заживётся. Да и не на продажу же эта железяка! Сам бы так поступил! – угрюмо закончил Швец, глядя в пол.
Начальник с усмешкой спросил:
– Вам не интересно, как я догадался?
– Интересно…
– Эх вы, несмышлёныши… Руки вперёд протяните.
Оба сотрудника выполнили требование. На ладони хозяина кабинета зажглась его персональная Печать.
Первым делом он поднёс её к Антоновым рукам. Ничего не произошло. Затем настал черёд Ивановских конечностей. И тут они вспыхнули. Серёга отшатнулся, с ужасом уставившись на полыхнувшие белым ладони, а боярин рассмеялся:
– А ты думал такую вещь без последствий в руки брать? Да она своей мощью что хочешь напитает. Чем дольше держишь – тем больше пропитываешься. В рукав, небось засунул? Вот так я и узнал, кто воришка. По-тихому посмотрел. Вы, небось, думали, что я только орать горазд?!
– Нет…
Фрол Карпович прошёлся по кабинету, скрестив руки за спиной. Постоял в задумчивости.
– Антон. Ты в его слова веришь?
– Да.
– Тогда так… Крест – вернуть! Штраф – треть жалования на полгода, но это тебе при твоих доходах… Не важно! Ты, Иванов, на год у меня под особым присмотром! Чуть не так дыхнёшь – вышвырну! Всё! Свободны!
И Серёга проснулся весь в холодном поту.
Встал, пошёл на кухню, поставил чайник. Закурил.
Во входную дверь тихонько поскреблись. Ничему не удивляясь – открыл. На пороге стоял инспектор.
– Пустишь?
– Проходи.
На кухне Иванов молча поставил вторую чашку, насыпал в неё заварки, придвинул к Антону пачку сигарет и зажигалку.
– Осуждаешь? – спросил он самое наболевшее.
– Нет. Но неприятно, что мне не сказал, не скрою.
– Когда? При девчонках?
– Тоже верно…
Помолчали. Теперь начал Швец.
– Тут это… Карпович адресок подкинул, сгонять надо. но не пойму – то ли неофициально, то ли вообще секретно… В кармане записку от него нашёл. А в конце приписка – сжечь. Короче, с утра поедем.
– Хорошо. Давай кипяток разолью…
***
– Ну, что там? – с нетерпением спросил инспектор, глядя на стоявшего в свежевырытой яме подчинённого.
– Не знаю… Сундучок какой-то железный. Я его отсюда не вытащу… Ломик дай, вскрою!
– На!
– Ага, сейчас…
Заскрежетало, ухнуло.
– Ну?!
– Открыл!
– И что там?
– Крест… Увесистый, светится…
– Почему-то мне думается, что сдавать его не надо…
История десятая. Болтология
– Серёга, выпить есть?
На столе появилась запечатанная бутылка сорокоградусной, рюмка.
– Нет. Стакан давай, ограничение теперь позволяет. Надо.
– Как скажешь.
Тара для водки стала пообъёмней. Забулькало.
– У-ух! Ещё.
Снова забулькало. Антон опять выпил, полностью проигнорировав заботливо поданную кицунэ закуску. Закурил, обернувшись к окну.
Таким начальника Иванов видел в первый раз. Позвонив в дверь, инспектор, не здороваясь, прошёл на кухню и стал методично напиваться. Мрачно, угрюмо, безысходно.
Помощник с расспросами лезть поостерёгся. Видел – не в себе Швец. Произошло что-то серьёзное. Нужно приятелю успокоиться, очень нужно. Потому пусть пьёт, потом сам расскажет. Маша тоже разумно помалкивала.
Докурив, Антон безрадостно взял бутылку в руку и прикончил остатки прямо из горла, даже не поморщившись.
– Вот ведь погань, – ни к кому конкретно не обращаясь, начал он. – Столько лет мечтал тяпнуть, по ночам снилась, проклятая, а оно вон как вышло… Ещё есть?
– Есть, – не стал скрывать Серёга. – Только расскажи, что приключилось сначала.
Инспектор согласно кивнул головой.
– Конечно, но бухло сразу ставь, – и, заметив саркастичный взгляд помощника, добавил. – Не боись, раньше времени в беспамятство не впаду, хотя очень хочется.
Грустно вздохнув, домовая скрылась в кладовке, откуда вернулась с поллитровой ёмкостью в иностранных этикетках. Поставила на стол, жалостливо посмотрела на парня, а после не смогла смолчать:
