Йи вежливо поклонился и прочёл, как учил наставник Вэйж:
— Я ушел от себя. Укрываюсь дождем и туманом,
дровосеков напевы и песнь пастуха постигаю...
Голос Йи, чистый, глубокий, словно дорисовывал невидимой кистью на картине что-то новое:
— Вместе с ясной луной и ветром живым, неустанным
трое нас, безмятежных, свободных и странных.
Грани между «вчера» и «сегодня» мы вместе стираем.
Так написал о бамбуковой роще в тумане под дождём мастер Сюй2, а красавица Гуань, вдохновлённая его стихотворением и картиной, написала свою. Думаю, она поняла, что у неё получилось продолжение рисунка мастера Сюя, но продолжить его стихотворение не сумеет, а какое-либо другое не подойдёт...
Красавицы переглянулись.
Йи опустил взгляд.
Не слишком ли вольно для мышонка под веником...
— Сколько тебе лет, юноша? — спросила Алая Лента, и Дэй удивился: в её голосе не звучало ни намёка на недовольство, только вежливый, доброжелательный интерес. Но имеет ли он право отвечать и на этот вопрос...
— Это тринадцатая весна его жизни, — с поклоном ответил Учитель, и Йи незаметно с облегчением выдохнул.
— В тринадцать лет читать наизусть стихотворения мастера Сюя... — задумчиво проговорила Алая Лента.
— У него хорошая память, — улыбнулась Нуорэдэ. — И он очень много читает.
Настало время сменить блюда.
Как и на всех официальных приёмах, повара, принося их, сначала пробовали сами, после предлагали Звёздной Императрице, а уже она распоряжалась их дальнейшей судьбой.
На смену белой рыбе, приготовленной на пару, пришли маринованные ломтики свинины, обмазанные крахмальной пастой и обжаренные в масле.
Они оказались такими вкусными! Но несли настолько отчётливый запах травы «борец», что Йи не выдержал, сказал тихонько:
— О Учитель! Содержание яда в этом блюде превышает обычную норму...
Он понимал: если сможет договорить эту фразу до конца, значит, их на самом деле проверяют, хотели бы убить — лиандао Звёздной Императрицы перерезал бы ему горло уже на слове «яд».
Учитель аккуратно переложил кусочек свинины в своей тарелке:
— Превышает, да, ту базовую, которую мы принимаем почти ежедневно. Но... насколько я могу судить, не является для тебя смертельной.
Йи задумался.
Он около года назад уже проверил, умрёт ли от борца, цикуты, болиголова — принимал яд, держал наготове противоядие, но оно ни разу не пригодилось.
В присутствии этих красавиц не время думать о том, что он не человек.
Йи знал, перед тем, как назвать юношей и подарить меч, ему, будущему палачу, устроят испытание в три и две ступени, в котором первой же станет отравление. Решил сознаться Учителю в том, что уже проходил его, и неоднократно, как только назначат день испытания — но, кажется, придётся раньше.
Просто не в присутствии трёх красавиц.
Пока он подтвердил:
— Да, Учитель. Не является.
Учитель отложил палочки, подавая сигнал повару забрать тарелку.
— Ваше Императорское Величество! Насколько я могу судить, сейчас уже можно перейти от обсуждения творчества Гуань Даошэн к тому, ради чего вы так срочно вызвали нас в Столицу.
Звёздная Императрица улыбнулась, и глаза её полыхнули изумрудным сиянием:
— В Циньдаре вновь отравили колодцы. Те, кто это делает, знают, что их предшественника допросили и лишили жизни палач клана Нефритовой Богини и его ученик Йи Дэй. Мы уже вышли на их след... почти, но, чтобы быть уверенными, нам нужна приманка. И вы станете ею. Прямо сейчас отправитесь туда, где вас, надеюсь, уже ждут.
— А доесть можно?.. — очень тихо спросил Йи.
1
Гуань Даошэн (1262—1319) — поэтесса, художник и каллиграф в Китае эпохи правления династии Юань
2
Сюй Цзайсы, китайский поэт XIII-XIV вв.
Глава 33. Циньанский костюм
Гэнгти Тшу не очень любила традиционный костюм красавицы, все эти рубашки, нижнюю нательную, чехол на нательную, рубаху-тон с воротником-стойкой под самый подбородок, юбку-тон, ниспадающую водопадом до самой земли — тонáми эти рубаху и юбку называли, потому что их цвет должен был оттенять и обогащать цвет надетого сверху халата — тоже с воротником-стойкой, но уже меньшей высоты… а ведь были ещё и жилеты, и тоже с воротниками-стойками, но в них Гэн пока ещё путалась, благо, надевать их нужно не каждый раз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Синий подойдёт больше сюда, — спокойно довëл до сведения напарницы Йи. — Синий задаëт глубину фиолетовому, синий превратил бы в переливы гранëнного сапфира бледную бирюзу…
Гэн поджала губы, нахмурилась:
— Да вот бы сам и наряжался, как девчонка! Хуже!
Йи покаянно развëл руками, в левой фиолетовый халат, в правой бирюзовый:
— Я будущий палач, мне разрешено только чëрное.
Он одевался первым, натягивал, не выказав ни грамма смущения начальной наготой все эти чëрные штаны, чëрные чехлы на штаны, чëрную нательную рубаху, чëрную юбку, чёрную подкладку под халат, чёрный халат, чёрный жилет, чёрный плащ… обычно хватало штанов и рубахи, но раз велено «по канону» пусть будет.
— А ты, посмотри, можешь сделать вид, что у тебя со мной деловое свидание — с фиолетовым оттенком, или что пришла выбирать на что я способен, в бирюзовом.
— А давай ты в мой костюм, а я в твой!..
— Нет уж! Ты будешь собой и будешь прекрасна, а я буду петь тебе вешние песни. Спою все «Нравы Царств» о всех Семи чувствах! Исполню самые вешние их фрагменты!
— Ну? — подбоченилась Гэн в перекосившемся сером халате.
Йи чуть прикрыл глаза, делаясь похожим на актёра в театре, и голос его, низкий и гулкий, заструился ручьëм звуков по камешкам слов:
— Иным, возлюбившим любовь,
не нужен укромный альков,
подстилки, кровати, подушки…
От спёртого воздуха душно!
В цветах, на траве,
к смолистой коре
прижавшись дыханьем сирени.
У кромки стены
укромные сны,
земного тепла испаренья1…
Гэн недоверчиво уточнила:
— И вот такое вот будешь до утра мне петь?
— До утра, если не нападут!
Гэнгти Тшу вздохнула:
— Уговорил. Помоги натянуть бирюзовый…
В зале, куда велели пройти полностью одетым Йи и его напарнице, уже ждали сама Звëздная Императрица, Алые Ленты, знакомые и нет — и Учитель, вживающийся в роль сопровождающего сразу двух красавиц, незнакомую юную девушку, и…
«Нуорэдэ!» — мысленно завопил Йи, не выдав ни даже дрожью ресниц своей радости.
— Нуорэдэ! — Гэнгти Тшу оказалась куда менее сдержанной — но и радости в её возгласе было куда меньше.
Огонь связи с Небесной Императрицей прокатился изумрудной волной по глазам красавиц.
Ученик палача очень правильно молча поклонился незнакомке рядом с Учителем, сам не понимая, зачем ей отдельно и первой, также молча поприветствовал остальных — у него это получалось лучше всего, молчать и выжидать, пока не обратятся.
Долго ждать не пришлось. Звëздная Императрица, приглушив сияние глаз ресницами, тихо обратилась ко всем сразу — и каждому лично, как умела это лишь она:
— Мы узнали, кто передавал сведения из Залов Последней Оконечности врагу, и сделали так, чтобы он передал, что сегодня ночью Йи Дэй и Учитель не ждут нападения, ученик палача решает «вешние вопросы» у часов, палач заключает сделку с представительницей клана Водных и бывшей Алой Лентой клана Нефритовой Богини.
Представительница клана Водных… драконов же?..
Йи изо всех сил старался не выдать изумления. Нельзя, нельзя, даже просто голову повернуть нельзя, разве что посмотреть… и провалиться в синеву ночного моря глаз красавицы. Оно становится таким на заре, отражая светлеющее небо. Оно опасно для того, кто не знает холодных течений. Они — глаза — так же бездонны, неведомо, что таят в своей глубине… драконица захватила взгляд Йи и не отпускала.
