— Спасибо тебе пребольшое, — сказал пикинер, отпрянув.
— Извини, приятель. Сам не ожидал. — Райнер заставил себя встать и повернулся к сержанту стражников. Нога чудовищно болела, но идти он мог. — Где тайный ход? — спросил он сквозь сжатые зубы.
Сержант показал на стену, отведенную в сторожке под оружие:
— Лундт, Корбин, откройте.
Два стражника вынули четыре тяжелых гвоздя из рамки, сняли со стены накладную панель, за которой и показалась узкая лестница, спускающаяся куда-то во тьму.
— Так Гутцман жив? — спросил сержант.
— Ага, — сказал Райнер, помогая Герту встать. — И он хочет, чтобы вы удерживали свою позицию любой ценой. Пусть ни одна крыса не пройдет.
— Слушаюсь. Не беспокойтесь об этом.
Черные сердца и мечники Нюмарка встали и приготовились. Райнер отсалютовал их сержанту.
— Спасибо за сопровождение. Да хранит вас Зигмар.
— И вас тоже, — сказал мечник. Он повернулся и повел людей по лестнице вверх на южную стену.
Йерген встал.
— Капитан?
Райнер удивленно взглянул на него. Он не припоминал, чтобы мастер меча прежде сам обращался к нему.
— Что, Ромнер?
Йерген кивнул на мечников:
— Я больше пригожусь там, с ними.
Райнер посмотрел на сержанта мечников.
— Возьмете его?
— Драться умеет?
— Как несколько тигров.
Сержант хмыкнул:
— Тогда присоединяйся, рубака.
И Йерген пошел по лестнице.
Райнер обернулся к своим людям:
— Готовы, ребята?
Они кивнули. Райнер снял со стены факел, пригнулся и шагнул в темноту.
Тайный ход был узким и прямым. В конце обнаружилась вторая лестница и дверь в потолке. Райнер нашел запор и отомкнул его, затем уперся в дверь спиной. Дверь не подалась.
— Штейнгессер, Кийр, — позвал он, хромая вниз. Герт и Халс протиснулись мимо остальных, поднялись и налегли как следует.
Сверху донеслись какие-то приглушенные звуки, потом беспорядочные шаги.
Дверь распахнулась, и в Черные сердца прицелились стоящие кольцом стрелки, державшие пальцы на курках. Герт и Халс подняли руки.
Райнер последовал их примеру.
— Стойте, братцы. Мы люди.
Стрелки отошли, но продолжали глядеть на них с опаской.
— Кто вы? — спросил сержант.
— У меня донесение для командира Шедера, — сказал Райнер, вместе с товарищами медленно поднимаясь по лестнице. Они оказались в кордегардии прямо рядом с камерой, где прошлым вечером их заточил Гутцман. В комнате сидела целая рота стрелков, держа пистолеты на коленях. Герт и Халс, очевидно, приподняли некоторых из них вместе с дверью. Кроме сержантов, офицеров больше не было.
— Битва окончена? — спросил рыжеволосый сержант.
— Что? Едва ли. Но почему вы тут? Где ваш капитан?
— Нам велели сидеть тут, пока не будет приказа брать стены, сударь, — ответил сержант и отсалютовал. — Но приказа так и не было пока. Капитан Бэр пошел уточнить ситуацию, но не вернулся. — Он нервно закашлял. — Э-э, а что, правда, что генерал снова с нами?
— Да, сержант, — произнес Райнер, улыбаясь как можно шире. — Он вернулся, чтобы вести нас в бой, и он приказывает вам взять большую южную стену. Путь вам как раз расчищает рота мечников. Идите, и да ведет вас Зигмар!
— Но наши капитаны…
— Нет времени. Я пошлю их вслед за вами. Идите. Идите же!
— Есть, сударь! — улыбнулся сержант. — Сюда, ребята! Наконец-то действуем!
Стрелки аж подскочили, так им не терпелось сделать уже хоть что-нибудь, и заторопились к потайной двери.
Райнер и его спутники направились к лестнице, по которой накануне уже выбирались из башни цитадели.
По пути Франка покачала головой:
— Не понимаю. Шедер хотел убить Гутцмана. Все так. Но чтобы ценой собственной жизни?
Райнер пожал плечами. Он не знал, что ответить.
Ворота наверху лестницы оказались распахнуты, стражи там не было. Снаружи доносились выстрелы и голоса, но коридор пустовал. Дверь в обеденный зал также стояла открытой. Они заглянули внутрь. Помещение было забито пикинерами, все мрачно смотрели на главный вход.
Форт содрогнулся от попадания пушечного ядра.
— Значит, крысы все еще удерживают пушки, — сказал Карел.
— Йерген с ними разберется, — сказал Халс и сплюнул, чтобы не сглазить.
Черные сердца подошли к выходу во двор и выглянули наружу. Там они обнаружили целую толпу копейщиков и стрелков на конях, солдаты ждали приказа вступить в бой, но, как и стрелки в башне, не имели командования. Они были напряжены, всеми фибрами жаждали сорваться в бой, но без приказа им лишь оставалось следить за происходящим: как горстка людей колотит в северную дверь надвратного помещения, как пылают ворота, которые, казалось, вот-вот рухнут, как отчаянно у северной стены сражается с крысиной армией войско Хальмера. Райнер заметил, что кавалеристы уже почти обезумели от грохота и лязга оружия, криков людей и коней, крысиного писка. Их товарищи умирали в каких-то двадцати метрах, а они могли лишь стоять и слушать.
У самых ворот расположилась рота стрелков, к которой был приписан Райнер, солдаты спорили, глядя на стены.
— Тише! — крикнул Райнер. — Грау!
Капрал обернулся. Райнер подозвал его к себе. Тот спешился и подбежал вместе с двумя другими солдатами.
— Где вы были, Майерлинг? Фортмундер уже голову вашу требовал.
— Теперь это уже не важно. Что тут творится? Гутцмана там, снаружи, рубят на куски. Что ж не выезжаете?
— Хотелось бы, — сердито сказал Грау, — но ребята Шедера забаррикадировались над воротами и поддерживают подъемный механизм. Он запер нас, предатель.
— Шедер не предатель, — сказал Йедер. — Это ловушка. Люди из Аульшвайга, переодетые имперцами, пришли выманить нас на верную смерть.
— Дурак, — сказал третий, плотный светловолосый мужчина, которого Райнер не знал. — Там Гутцман, я ж лицо его видел.
— Ты чего? — спросил Йедер. — Гутцман не будет так скверно держаться в седле, даже если захочет. Хренов самозванец сидит так, будто у него не ноги, а палки.
— Это Гутцман, — сказал Райнер. — Я только что от него. Он серьезно ранен, но не останется в стороне, пока вы здесь.
Йедер уставился на него.
— Это Гутцман? Правда?
— Правда.
Грау выругался.
— Некоторые из капитанов пытаются взломать дверь. Остальные собачатся с Шедером в комнатах Гутцмана.
Райнер провел рукой по волосам.
— Полное безумие.
— Жалко, старина Уркарт больше не с нами, — сказал Павел. — Он бы вынес эту дверь одним ударом.
— Если б только у нас были стеклянные шарики, как у крыс, — сказал Халс, — мы б их живо выкурили.
Райнер взглянул на него и поднял брови.
— Обалдеть можно. Пикинер с мозгами. — Он внимательно осмотрел двор. — Франка, тащи из стойла мешок, наполни его сеном. И да, еще бы веревки. Карел, будь добр, бочонок пороха из арсенала. Павел и Халс, ламповое масло и жир с кухни — сколько сможете утащить. И большой горшок. Быстро. Встречаемся на стене у южных ворот. Хорошо?
Они разошлись, и почти тут же ворота с грохотом обрушились, разлетелась целая туча искр. В дыму Райнер различил очертания крыс, пытающихся пролезть через решетку.
— Ох, только бы нам не опоздать!
19
ВСЕ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ!
Райнер, Даг и Герт побежали вверх по лестнице в надвратное помещение, пока сержанты собирали стрелков и мечников на оборону самих ворот. Стрелки палили сквозь внутреннюю решетку по крысам, лезущим сквозь внешнюю. В надвратном помещении были две тяжелые окованные железом двери, выходящие на стену влево и вправо. Райнер прислушался, дойдя до южной двери. Было слышно, как капитаны напрасно молотят по северной двери, требуя, чтобы их впустили. К стене была привинчена железная лестница. Он поднял глаза, потом повернулся к остальным.
— Даг, останешься здесь. Герт, сможешь забраться на крышу?
Тот полез наверх.
Франка появилась первой, на плече у нее был моток веревки, в руке болтался кожаный мешок для кормления коней, набитый сеном.
— Молодец, парень. Э-э, то есть девочка. Теперь обвяжи веревку вокруг пояса.
— Что?
Франка явно встревожилась.
— Ты же не боишься высоты?
— Нет, но…
— Знавал я одного воришку, так вот, он этим зарабатывал. Давай-ка я тебя привяжу.
Тут появился и Карел, держа бочонок с порохом, словно младенца.
— А теперь насыпь порох в сено, сколько сможешь, только трамбовать не надо.
Карел еще не закончил, когда подбежали Павел и Халс. У Халса было два кувшина лампового масла, Павел тащил большой котел, из которого торчали фитили.
Райнер ухмыльнулся.
— Чудненько. Павел, намажь торбу жиром. Халс, налей лампового масла в котел.
