— Правильно, но только не надо говорить, что они все русские. Рябой вообще, по-моему, мордвин или чуваш, — кипятился Саркисян.
— Это не имеет значения, — возразил, улыбаясь, Багиров, — они местные, а мы гости.
— Они местные?! — буквально взвился Саркисян. — Кто там местный? Хоть один человек? Мансуров, Лазарев, убитый Зыков, сам Рябой? Кто? А мои предки имели в Москве лавку еще сто пятьдесят лет назад. Пять поколений моих родных лежит в московской земле. Значит я, Артур Саркисян, не местный, а эти ублюдки, появившиеся в городе несколько лет назад — местные. Так?
— Я не хотел вас обидеть, — Багиров, кажется, никогда не злился, — просто констатировал факты. Для них вы армянин, а те русские. Значит, ближе. Вот и все. Ничего обидного я вам не сказал.
— Все правильно, — снова раздался голос Давида. — но мира не будет. До тех пор пока они не выдадут убийцу Арчила. Я поклялся найти его убийцу, и я не уеду отсюда, пока не сдержу свое слово.
Багиров и Саркисян переглянулись.
— А вы еще спорите? — укорил Саркисяна Багиров.
— Подождите, — Саркисян, которого действительно задели слова Багирова, тем не менее сознавал, что он прав, — батоно Давид, убийцу мы действительно должны найти. Но это и может стать предметом переговоров. Они выдают нам убийцу и мы прекращаем войну. Так?
— Нет, не так, — упрямство старика уже начинало злить всех сидящих, — они его не должны нам выдавать. Мы его сами должны найти и убить. Это вопрос чести.
А пленного противника не убивают. Для этого есть мясники.
— Когда Гурам захватил людей Рябого вы, кажется, не возражали против их убийства, — очень мягко заметил Саркисян.
— Там другое дело было. Там шестерки были. Их проучить нужно было и напугать Лазарева. А здесь — совсем другое. Моего брата мужчина убил, смелый и хитрый. Он его застрелил в таком месте, на глазах у тысячи человек. А я, значит, его тайком убивать буду. Нет, мы доказать должны, что хитрее. Умнее.
Что мы тоже думать можем, а не только стрелять.
— Вашу логику трудно понять, — раздраженно заметил Саркисян.
— Мы держим под контролем расследование преступления с убийством «Михо», — вмешался Гурам Хотивари, — как только сумеем установить, где именно этот неизвестный убийца «Михо» и Арчила, сразу заберем его, не дожидаясь, пока милиция приедет.
— А до этого времени нам нужно убивать друг друга? — уточнил Багиров.
Гурам развел руками.
— Послушайте, дорогие мои друзья, — Багиров, как всегда, говорил спокойно, но явно волновался, — вам все равно, сколько будет идти война — год или два. Ваши люди, Гурам, занимаются рэкетом, угоняют автомобили, грабят квартиры. У них нет постоянного места жительства, они не платят налогов государству. Другое дело, наши люди. Они стоят на базарах. Там каждый знает азербайджанца в лицо. Вы хотите, чтобы их начали бить? Достаточно Лазареву, если он не последний дурак, послать на базар пять-шесть человек, желательно женщин. Все, конец коммерции. Они начнут кричать, что «черные» их грабят, что захватили все базары. И тогда моих людей начнут просто выгонять. Помните, как в Москве улицу Горького перекрыли таксисты — не хотели работать, говорили, «азеры» убили таксиста. Потом выяснилось, что вообще азербайджанцы ни при чем.
Но ведь слух пустили. Все станут сваливать на нас. Как только в Москве какая-то напряженность, я знаю — другие группы тут же пользуются моментом и все валят на нас. А для московского обывателя нет разницы, чеченец или азербайджанец. Все одно — черные. Вы хотите, чтобы они начали громить наши киоски? Да и у вас, уважаемый Артур Ашотович, будут крупные неприятности. Помните, как десантники ломали магазин «Армения»? Вы же тогда точно установили, что это была провокация. Нарочно привели десантников к этому месту. Вы хотите, чтобы на этот раз толпу привели к вашему банку?
Довод был убийственный. Саркисян побагровел, но смолчал. Вмешался его приятель Погосов, не любивший азербайджанцев.
— Не надо так утрировать, — у него был неприятный резкий акцент, — мы сумеем сделать так, чтобы Лазарев был нейтрализован. Для этого отберем лицензию у его банка.
— А вы сможете это сделать? — быстро спросил Багиров.
— Постараемся, через московское правительство.
— Рафаэль Мамедович прав, — вздохнул Гурам, — война невыгодна. Нет, Давид, — сказал он, обращаясь к старику, — вы не беспокойтесь. Пока не будет убит человек, стрелявший в Арчила, я не успокоюсь. Но нужно думать и о завтрашнем дне. Лазарев кто такой? Мошка, козявка. Мы его раздавить в два счета сумеем. Но вот Рябой — дело другое. Тот может таких людей против нас поднять, такую войну начать! А нам это действительно не нужно. Найдем убийцу «Михо», уберем его и должны начинать переговоры.
— Так Лазарев и пойдет с вами на переговоры, — иронически произнес Зураб. Ему было приятно вставлять шпильки в адрес Хотивари. В душе он считал, что Гурам просто узурпировал власть, уже почти принадлежавшую ему.
— Это верно, — кивнул Погосов, — теперь на переговоры Лазарев, может, и не пойдет. Зыков был его лучшим другом.
— Значит, нужно задействовать наших «жрецов»" — сказал вдруг Багиров.
Саркисян и Погосов испуганно переглянулись. Они не ослышались?
— Что вы сказали? — спросил Саркисян.
— Вы правильно слышали. Только они могут стать посредниками на переговорах и настоящими гарантами. Рябой не захочет ссориться с ними. Это слишком опасно, к тому же, проживая в Америке.
— Не понимаю, — нахмурился Гурам, его раньше не пускали на такие заседания, — какие «жрецы»? Про кого вы говорите?
— Еврейская мафия, — пояснил Погосов, — у нас есть с ними контакты.
По традиции, эта мафия контролировала международные каналы передачи информации, шоу-бизнес, газеты, журналы, телевидение. Все кавказские группировки старались поддерживать очень хорошие отношения со «жрецами», как их называли в своей среде, понимая, что средства массовой информации в условиях России — страшная, почти неуправляемая сила. Достаточно было появиться на телевидении трем-четырем репортажам и любая группа могла считать свою деятельность законченной. Поэтому все остерегались и не вмешивались в деятельность «жрецов». К тому же у тех были очень сильные позиции и за рубежом.
— С кем вы хотите поговорить? — спросил Саркисян.
— Это нужно обсудить. Думаю, с Филей Рубинчиком, — осторожно произнес Багиров.
— Вы с ума сошли, — снова вскипел Саркиеяи, — он заберет пятую часть наших доходов!
— А вы хотите потерять все? — спросил Багиров. Традиционно у азербайджанских групп были очень хорошие связи с еврейскими группировками и вообще налажены очень хорошие связи с Израилем. Живущая в Баку огромная еврейская община, насчитывавшая в шестидесятые годы до восьмидесяти тысяч человек, всегда находила понимание и дружелюбное отношение к себе. Баку был, пожалуй, одним из немногих крупных центров царской России, где никогда не случалось еврейских погромов. Более того, здесь вообще не было признаков антисемитизма, столь отвратительного явления, распространенного в некоторых других местах великой империи. Кровавые столкновения армян и азербайджанцев, организуемые провокаторами царской охранки, не приводили, несмотря на многочисленные усилия, к еврейским погромам. После двадцатого года все общины в Баку прекрасно уживались, и не было ни одного случая межэтнических столкновений. Лишь с приходом к власти «миротворца» и «перестроечника» Михаила Горбачева в Баку начались волнения, выплеснувшиеся позже в ужасную трагедию столкновений на межэтнической почве. В январе девяностого года в результате кровавых столкновений погибло пятьдесят шесть армян, около ста азербайджанцев, татары, русские, лезгины, евреи. Введенные по приказу Михаила Горбачева войска безжалостно расстреливали даже случайных прохожих. И слезы матерей — русских, азербайджанских, армянских взывали к небесам, проклиная человека, взвалившего на себя бремя ответственности и не справившегося с этим тяжким грузом.
Саркисян хорошо знал об особых отношениях Багирова и его людей с еврейскими общинами. Но ничего не сказал, не решаясь возражать.
— Они могут быть гарантами, — медленно произнес Зураб, — но пятую часть мы им не дадим. Пусть получают десять процентов. А Рябой и Лазарев должны наконец сказать нам, что творится у нас на Кавказе. Почему их люди стали конкурировать с нашими людьми. У меня есть данные. Люди Рябого напали на наш катер, перевозивший грузы в Батумском порту. Убили всех, охранявших катер.
Почему они это делают? Кто им разрешил? Мне звонил Шалва Руруа из Батуми — говорит, когда это все кончится? Что вы здесь в Москве думаете?
Хотивари не понравилось, что Шалва звонил именно Зурабу, а не ему, ставшему преемником «Михо». Но он опять ничего не сказал. Умение ждать и умение молчать всегда выгодно отличали Гурама Хотивари от других лидеров преступного мира.
