Кстати, жившие на Курилах айны против русского протектората ничего не имели — поскольку русские обращались с ними по-человечески, а вот японцы рассматривали их как последних рабов. Члены экипажа Крузенштерна своими глазами видели на Курилах виселицы, поставленные японцами исключительно для айнов…
Можно сказать, что и России, в общем, ни Сахалин, ни Курилы официально не принадлежали… И это будет чистая правда — а кто ж спорит?
Но в том-то и смысл, что это были ничейные территории, то есть спорные. Ни Россия, ни Япония не имели на них каких бы то ни было исторических прав — но претендовали на владение. А в мире так уж повелось испокон веков, что подобные разногласия решались цинично и негуманно: по праву сильного. Кто был в состоянии захватить, захватывал. Был в состоянии — удерживал. Не получалось — терял. Это была прямо-таки законная общеевропейская практика, вовсе не считавшаяся чем-то стыдным, зазорным. При чем тут «разбойные» действия?! Хвостов с Давыдовым поступили точно так же (впрочем, нет, значительно мягче), как поступали в подобных случаях английские, французские, испанские, голландские и прочие европейские капитаны в спорных районах. И не более того. Это, как говаривал Остап Бендер, медицинский факт…
Давайте посмотрим, как действовали в подобных случаях господа англичане — поскольку, как уже говорилось, их никто и нигде не смог перещеголять в откровенном разбое…
Не будем пока что присматриваться к тому, что англичане творили за тридевять земель, в дальних экзотических краях. Начнем с того, что они вытворяли в Европе…
В августе 1704 г. английский флот нагрянул в испанский Гибралтар, высадил там десант и завладел куском испанской территории — без всяких юридических оснований (откуда им взяться?!), исключительно по праву сильного. Очень уж стратегически выгодной была Гибралтарская скала — поставь дальнобойные пушки и контролируй проход в Средиземное море. Чем британцы и забавляются уже триста лет, категорически отказываясь вернуть Гибралтар Испании — самим, мол, нужнее…
В 1801 г., всего-то за пять лет до рейдов Хвостова с Давыдовым, англичане самым пиратским образом отметились в Дании. В один прекрасный миг они вдруг озаботились тем, что Дания, пожалуй что, может заключить союз с Наполеоном. Именно что — может. А вдруг?
Чтобы предотвратить эту пока что чисто виртуальную угрозу, англичане действовали решительно. Без всякого объявления войны на рейд столицы Дании Копенгагена нагрянул одноглазый адмирал Нельсон с эскадрой и с ходу начал бомбардировать город, не делая различия меж военными объектами и домами мирных обывателей, лупя «по площадям». Сколько ядер обрушилось на Копенгаген, в точности неизвестно — чертова уйма — зато подсчитано, что боевых ракет было выпущено двадцать пять тысяч штук.
Это не ошибка и не опечатка. Именно — боевых ракет. На протяжении всей первой половины XIX века ракеты состояли на вооружении многих европейских армий. Англичане их использовали и в наполеоновских войнах, и в колониях, и в Крымскую войну против Севастополя. Русские — в войне с турками 1828–1829 гг. Австрийцы — в войнах с итальянскими государствами и при подавлении мятежей 1848–1849 гг. И так далее…
Мало того: Нельсон захватил расчеты датских береговых батарей и пообещал их казнить, если датчане будут сопротивляться. Сегодня это именуется «захватом заложников» и числится в списке террористических действий — да и в те времена было вопиющим нарушением правил ведения военных действий. Впрочем, повторяю, никакой войны объявлено не было: одноглазый адмирал выжег полстолицы, после чего преспокойно возвратился домой…
Где его, конечно же, никто не наказал за откровенное пиратство. Наоборот, устроили торжественную встречу с артиллерийским салютом из всех пушек Тауэра. Нельсону пожаловали титул виконта — он, правда, недвусмысленно намекал, что хочет еще и орден на шею, но английское правительство решило, что это уж чересчур, следует соблюдать хотя бы минимум приличий…
Теперь посмотрим, что творилось в Китае в 1834 г. от Рождества Христова…
Английские купцы из Ост-Индской компании, владевшей тогда Индией, контрабандой ввозили в Китай огромное количество опиума, от чего, как легко догадаться, для Китая проистекали сплошные убытки: масса народа превратилась в законченных наркоманов (до англичан в Китае водочку употребляли со всем усердием, но вот наркотиков не знали совершенно), из страны уплывало огромное количество серебра, которым пристрастившиеся к зелью платили за опиум (все расчеты шли только на серебро).
Китайское правительство не раз требовало от руководства Ост-Индской компании контрабанду пресечь — но кто же в здравом уме откажется от таких прибылей? Заправилы Компании откровенно дурковали: мол, это какие-то другие купцы хул иганят, совершенно левые, а Компания, где служат одни законопослушные ангелочки, ничем таким сроду не занималась…
В конце концов китайские власти, прекрасно знавшие, как все обстоит на самом деле, потеряли терпение. Они арестовали всех английских купцов, оказавшихся в городе Кантоне, и заявили, что будут держать их в тюрьме, пока Компания не выдаст все запасы опиума.
Вот после этого англичане, уже не повторяя сказочки о «левых» контрабандистах, в сжатые сроки выдали китайским чиновникам все запасы опиума, по какому-то совпадению оказавшегося на складах Компании. Китайцы свалили мешки в кучу и сожгли к чертовой матери. Англичане обиделись. В солидной и обстоятельной книге об «опиумных войнах» это излагается так: «Явно враждебные действия китайского правительства заставили английское министерство принять меры для обеспечения положения своих подданных, а также потребовать удовлетворения за нанесенные оскорбления и причиненные убытки».
Только не думайте, что это писал англичанин — ему все же было бы простительно. Фразочку эту я взял из книги двух российских историков, вышедшей не в разгул перестройки, а всего четыре года назад…
Как говаривал в таких случаях юморист Остап Вишня: «Господи, ты ж видел, кого творил…» Оказывается, конфискация наркотика у контрабандистов и его уничтожение — это «оскорбления и убытки», против которых обязано незамедлительно выступить «английское министерство». Дикари они, эти китайцы, право — смеют называть вещи своими именами…
Короче говоря, англичане моментально перебросили из Индии несколько регулярных армейских полков, десятка два боевых кораблей — и напали на Китай. Заняли несколько исконно китайских островов и городов, накрошили кучу «дикарей», имевших нахальство бороться с наркоторговлей. Так называемые «опиумные войны» происходили в 1840–1842 гг., в 1856–1858 гг., в 1859-м (совместно с французами), в 1860-м. Англичане уверяли, будто они воюют за некую абстрактную «свободу торговли». На деле это как раз и привело к появлению на территории Китая так называемых «сеттльментов»: на исконно китайской территории европейцы устроили свои города, где китайские законы не действовали. Ну и как легко догадаться, в Китай вновь хлынуло море разливанное опиума. Страну насильственным образом опустили до положения полуколонии. То, что при этом в 1860 г. англичане и французы по прямому поощрению своих командиров разграбили загородный императорский дворец, было на фоне остального сущей проказой расшалившихся детишек…
Так кого мы должны называть разбойниками? Лейтенанты Хвостов с Давыдовым всего-навсего следовали примеру общемировой практики, к тому же провели рейд не против суверенных, а против спорных территорий.
Вот только после возвращения их в Охотск начальник тамошнего порта капитан второго ранга Бухарин, как две капли воды похожий на «перестройщиков» и «прогрессивных интеллигентов», увидел в них именно разбойников. И посадил под арест, обвинив в «самоуправстве» — хотя у лейтенантов была письменная директива покойного Резанова. Орал и топал ногами на допросах: мол, пираты, мать вашу, такие-сякие, в каторгу загоню!
Бухарин был сволочью известной — самодур, притеснитель, взяточник и хапуга, от которого стонал весь Охотск. Но в данном случае, есть сильные подозрения, дело было не только в его тупости и самодурстве. Это продолжалась старая интрига, в которой Хвостов с Давыдовым оказались крайними, говоря современным языком, попавшими под раздачу…
В свое время Бухарин возненавидел барона Штейнгеля, молодого флотского офицера, в чине мичмана командовавшего в Охотском порту военным транспортом. Мичман — чин невеликий (то бишь — равен армейскому прапорщику), но, как это частенько случалось на окраинах Российской империи из-за нехватки чиновников, на Штейнгеля взвалили еще и разные другие обязанности по управлению службами порта. Неизвестно точно, как это ему удалось, но он вывел снабжение кораблей из-под контроля Бухарина. Надо полагать, Бухарин до того неплохо на этом наживался: известно, как сладко живется снабженцам, в том числе и в погонах…
