распылялась, её дочь стояла сбоку и, соглашаясь, кивала.
– Добрый день, зачем пожаловали? – из дома вышел Ренгель. – Моя жена сполна отслужила вашему дому. Если на полях всё хуже растёт, то наймите больше работников или доченьку-мага отправьте на помощь. Или сына, он же учится в городе.
Тётка тут же перекинулась на Рена:
– Что? Нос задрали, разбогатели, в хороших вещах начали ходить? Времена тяжёлые для семьи настали, а они жируют! Если не хотите скандала, то требую треть денег из долга прямо сейчас! – женщина, покраснев, смахнула пот с лица.
– Хорошо, я отдам, – слова Ренгеля удивили родственницу и обрадовали, она изменилась в лице, переглянулась с дочерью, мысленно прикидывая, куда потратит деньги. – Ведите старосту с печатью, всё будет сделано при свидетелях, драгоценная родственница.
– Доченька, оставайся тут, а я в одно мгновение обернусь, – приказала тётка, не веря своим ушам, и с невероятной скоростью, не соответствующей её комплекции, скрылась за воротами.
Ренгель вошёл в дом за деньгами.
– Лилиан, а тебе сказочно повезло, – Нетли подошла ко мне вплотную. – Всегда прикидывалась забитой тихой овечкой, а смотри какого красивого высокого мужа отхватила. И при деньгах. Моё место заняла, сестрица. Был бы он побогаче, – вздохнула девушка, а я мысленно сжала кулаки. Вот бы ей ответить. – Но нет, я выйду замуж в городе, за молодого учёного или судью. И выкуп за меня дадут золотой.
«Мечтательница! – усмехнулась про себя. – Совсем забыла, что Лилиан силой выдавали за Ренгеля? И выглядел он словно одичалый медведь после спячки».
Пусть мой муж ничего не помнит, но душой красив, добрый, заботливый. Интересно, смогу ли я его забрать с собой на Землю, чтобы врачи его вылечили? В этот момент на пороге появился тот, о ком я только что думала. Вздрогнув, поняла, что в душе где-то глубоко зарождается симпатия к «не моему мужу».
Нетли, не стесняясь, разглядывала Ренгеля в упор. На мгновение мне стало за неё стыдно и захотелось отвести взгляд.
– Добрый день, ещё раз, – во двор вошёл запыхавшийся староста, за ним несколько деревенских жителей и, куда уж без главной виновницы, тётушка.
– И вам день добрый, – Ренгель протянул Олдену свою бумагу, тётка свою.
– Какую сумму вы готовы вернуть по бумагам? – староста присел на принесённую табуретку, положил документы на кожаную папку и приготовился писать.
– Они обещали сейчас отдать треть… – вклинилась тётка, которую не спрашивали.
– Я отдам всю сумму, – огорошил присутствующих хозяин дома.
– Всю? – алчная женщина чуть не подавилась воздухом. – Всю? Пятьдесят серебряных? – она начала краснеть, сжимая кулаки.
То ли её бесило, что она могла попросить сумму больше, но пятьдесят серебряных для этой деревни неслыханное богатство, то ли жалела, что не отдала за него родную дочь.
– Вы правы, верну всё сполна и надеюсь, что мы больше не будем иметь с вами ничего общего. Вы никогда не придёте к нам на порог за помощью или дочерней любовью!
Я впервые видела, что Рен злится.
– Согласна, – потирая руки, женщина приняла монеты. Свидетели подошли вплотную, считая деньги вместе с жадной тёткой. – Ровно пятьдесят, – она повернулась к старосте. Тот тут же поставил печати, заверив возврат долга.
– Прошу покинуть мой дом и двор, – Рен мягко улыбнулся мне, выпроваживая гостей.
– Вот и всё, – тихо прошептала я, стоило воротам закрыться.
– Лилиан, ты дрожишь, – Ренгель взял мои ладони в свои. – Холодные, – он поднял их к лицу и подул, растирая. – Испугалась?
– Перенервничала, – вздохнула я. – Как думаешь, дадут ли нам спокойно жить? Если бы не огород… Ренгель, – подняв взгляд, посмотрела в красивые глаза. – Давай накопим денег и уедем в большой город. Найдём тебе лекаря хорошего. Я уверена, что в столице такие есть. Просто они дорого стоят. Нужно накопить несколько золотых, – шептала я на ухо мужу, прижимаясь к нему всем телом, он положил руки на мою талию, улыбался и слушал. – Этот дом с холодильной комнатой и духовым шкафом должен подняться в цене.
– Лилиан, сделаем так, как ты скажешь, постой ещё немного рядом, – прошептал он в ответ, заставив мои щёки краснеть.
Глава 33. Уходит на охоту
Три последующих дня я атаковала новенький духовой шкаф. Какая это прелесть, моя магическая прелесть, совершенно не уступает земным духовкам и сушилкам. С самого утра там пеклись, пироги, пирожки, булочки. Ближе к вечеру туда попадали горшочки. Дети ели томлёную кашу, тушёные овощи. Ночью же сушились ягоды. Температуру регулировали одни кристаллы, а потоки воздуха другие, белые.
А ещё я попробовала сделать кисель из малины. Всё делала на глаз, так как весов в доме пока не было.
Вскипятила воду, ягоды промыла, залила кипятком и превратила в пюре. Остальную воду вылила в кастрюлю, добавила получившиеся пюре. Крахмал растворила в холодной воде, чтобы не было комочков, затем влила тонкой струйкой, постоянно помешивая, в кастрюлю и варила на среднем огне, пока не закипело. После остывания до комнатной температуры добавила полторы ложки мёда. Для меня это был чистой воды эксперимент, так как до этого дня я никогда не варила кисель из крахмала.
Детям и Ренгелю понравился кисель.
Утром третьего дня Рен вместе с десятком деревенских мужчин уходил в лес. Встать пришлось очень рано, петухи ещё спали, а я, зевая, собирала мужа на несколько дней. Как бы мне ни хотелось, чтобы он остался и не уходил, никто из деревенских жителей не забыл обещание поймать высокоуровневого зверя.
Вздыхая, упаковывала пирожки и булочки, также положила нарезанную морковь и капусту. Остальное на жаре могло испортиться. Рен и это не хотел брать, говоря, что поймает в лесу дичь, соберёт ягоды и коренья. Но я настояла.
– Лилиан, что ты так грустно вздыхаешь, – Ренгель бесшумно подошёл со спины. – Ничего со мной не случится. – Его руки легли на мою спину.
– Ты вновь будешь использовать магию, а это скажется на твоём здоровье. Я заметила, что последние дни ты вновь морщишься, то лекарство, что дала змея не панацея, а лишь облегчение, – развернувшись, всмотрелась в красивое лицо.
Протянув
