знал.
— Да ничего… — пожала плечами Изольда, — Просто она ему нужна как корове седло, вот и все. Лучше бы он выучил все модные ландшафтные тенденции этого сезона. А то высадил желтые розы перед крыльцом. Это же вверх безвкусия. Желтые розы были в моде два сезона назад! Скандально! А они у меня перед крыльцом в этом году. И все думают, что я не читаю модных журналов.
— Действительно катастрофа! — с ожесточением пробормотал Петр. Он подумал, насколько его Катюша отличается от этих пустомель, которые только и думают о том, как бы не выглядеть «простофилями, не успевающими за модными тенденциями» в глазах соседей. Хотя в погоне за этими тенденциями забыли одно — главное не то, что у тебя перед крыльцом, главное — это то, что у тебя в душе. Хотя, есть ли у них души… Вряд ли. У всех этих пустышек нет никакой души. Вместо мозгов у них подборка журнала «Космо», а вместо сердца кредитная карточка и список модных бутиков. И таких как эти две большинство. Так как же ему повезло, что среди армии неотягощенных таблицей умножения, знанием элементарной географии и отсутствием интереса ко всему, кроме модных тенденций, он встретил девушку, которая любит поэзию, слегка тоскует по романтике, утерянной в наши дни, умеет поддержать умные беседы и вообще, у которой есть душа. И сознание того, что у него есть Катя, с которой он увидится сегодня вечером, придало ему сил. По телу разлилось тепло, а в груди даже как-то перехватило в ожидании этой встречи.
— Так вот, — услыхал он голос Марго, — Шесть дней ожидания непременно возбудят в нем желание как-то отличиться.
— И как?! — испуганно округляла глаза Маняша.
— Не знаю… Я полагаю, он попытается тебе что-нибудь подарить. На Луну с неба вряд ли стоит рассчитывать. Обычно мужчины думают, что дорогими подарками нас можно обидеть на первом свидании.
— Идиоты, — хмыкнула Изольда, — Твой дядя притащил мне на первое свидание плюшевого медведя. Представляешь?! Мне — медведя!
— Я думаю, Тимофей не далеко уйдет от Влада, — усмехнулась Марго, — По сути, все мужчины довольно примитивны в этом вопросе. Тимофей, скорее всего, ограничится букетом цветов и какой-нибудь милой безделушкой: маленьким кулончиком или чем-то вроде того.
— Не принимать? — вопросила Маняша.
— Что ты?! — на сей раз испуганно округлили глаза обе дамы, — Он подумает, что ты не любишь подарки! Ну, что у тебя пунктик по этому поводу.
— Мужчины — очень прямолинейны, — со знанием дела пояснила Изольда и покосилась на Бочкина.
— О! — широко улыбнулся тот, — Продолжайте, пожалуйста. Я тут не как мужчина сижу, а как частный детектив.
— Поэтому с мужчинами нужно обращаться как с детьми, которые немного отстают в развитии, — продолжила за подругу Марго, — Им все нужно объяснять.
— А как? — Маняша прижалась спиной к стене.
— Нужно в мягкой форме давать им понять, что ты любишь, а что нет. Однако это никоим образом не относится к первому подарку. Когда Тимофей, мямля какую-нибудь глупость и краснея, преподнесет тебе ту ерунду, которую он долго выбирал и еще дольше мял и комкал в кармане пиджака, поскольку находился в сомнениях, ты должна сделать вид, что тебе эта ерунда страшно понравилась.
— Мало того сделать вид! — фыркнула Изольда, — Необходимо подбодрить его. Возбудить на дальнейшие подвиги. Сказать, что никто до него не дарил тебе ничего такого же впечатляющего, что ты вечно будешь хранить эту дрянь, как напоминание о вашей встрече, а когда начнешь помирать, то попросишь положить ее с собой в гроб, как самое ценное, что было в твоей жизни.
— Вы именно это сказали, когда дядя Влад подарил вам плюшевого медведя? — вскинула брови Маняша.
— Ну… — Изольда вздохнула, — Что-то типа того. Видишь ли, мужчины не умеют сопоставлять слова и факты. Они на всех перекрестках кричат о своей логике, а между тем охотно верят, что их возлюбленная действительно будет всю жизнь сдувать пылинки с плюшевого медведя, на которого без ужаса взглянуть невозможно. Кроме того, мужчины быстро забывают о том, что ты им обещаешь. Поверь мне, мой Владик ни разу даже не вспомнил о медведе, которого я восхваляла как самый достойный подарок в моей жизни. Уже на следующее свидание он принес мне браслет от Тиффани, и инцидент был исчерпан. Браслет, кстати, я храню. И даже иногда надеваю.
— Помни, главное возбудить в нем интерес преподносить тебе подарки. Он должен испытывать прилив радостных чувств, когда ты их получаешь, — внушала ученице Марго, — Но тут главное не переборщить. Заруби на носу — мужчины, это недоразвитые дети, которые воспринимают на веру все, что ты им говоришь. Поэтому если ты начнешь восторгаться слишком активно той ерундой, которую получишь от него сегодня, он будет задаривать тебя всяким хламом до конца своих дней, и думать, что для тебя ерундовая вещица дороже злата.
— И как же быть?
— Ровно так, как я сказала. Обязательно проворкуй, что подарок замечательный, и остановись на этом. Не усердствуй. Тогда желание дарить у него не пропадет, но ему, как наркоману, захочется от тебя больших радостных эмоций. И он начнет думать о более дорогих вещах.
— Ух, ты! — не утерпел Петр, — Да тут целая наука.
Три женщины посмотрели на него, и он пожалел, что вмешался. В их глазах он прочел что-то для себя неприятное. Иными словами, на него посмотрели, как на ребенка, отстающего в развитии.
— Кстати, — Марго улыбнулась ему подозрительно приветливо, — Я так понимаю, что наш частный детектив весьма искушен в любовных делах…
— И ничего подобного! — испугался тот.
— Или мне показалось, что с секретаршей покойного Бурхасона у вас все уж слишком романтично? — настаивала блондинка.
Этого момента разговора Петр как раз и опасался больше всего на свете. И зачем он только согласился поехать в треклятый дом Пушкиных. Теперь три пустомели надругаются над единственным светлым пятном в его тусклой жизни. Они пройдутся по всем достоинствам и недостаткам Катюши. А последних, он не сомневался, они насчитают куда больше, чем первых. Так уж устроены женщины — их хлебом не корми, дай покритиковать друг друга. Особенно за глаза.
— Я бы не хотел… — вяло начал он и попытался вылезти из кресла, дабы закончить унизительный для него, а главное для Кати допрос.
Но кресло оказалось такое неподатливое, что он лишь повозился и, скорчив мученическую гримасу, вцепился в подлокотники.
— Чего бы вам так нервничать, — усмехнулась Изольда и снова томно вздохнула, — Катерина Пискунова — девушка многих достоинств. Мне даже странно, что она пала под вашими чарами. Ведь если рассудить здраво, уж вы меня простите за прямоту,
