Первые потери заставили зенитчиков усилить воздушное наблюдение, организовать надежное взаимодействие всех средств противовоздушной обороны.
В Черни дислоцировались бронепоезда не только 31-го, но и 38-го отдельного дивизиона майора В. А. Коржевского, 55-го дивизиона майора П. М. Бойко. Они наносили частые удары по обороне противника на левом берегу реки Зуша.
Утром 12 мая майор Грушелевский провел совещание с командным составом своих бронепоездов и поднялся в купейный вагон. В это время послышался нарастающий гул самолета. «Юнкерс» шел на бреющем полете, сбросил над бронепоездом всего две бомбы. Одна из них попала в командирский вагон…
Погибли командир 31-го дивизиона бронепоездов майор Я. С. Грушелевский, начальник штаба дивизиона, старший лейтенант С. В. Писемский, корреспондент газеты «Гудок» А. С. Букаев. Их похоронили в братской могиле на станции Чернь. Ныне за ней бережно ухаживают следопыты чернской школы № 2.
Южнее обстановка была другая, однако не менее драматичная.
21 мая 1942 года бронепоезд «Тульский рабочий» 60-го ОДБП под командованием капитана Б. П. Есина получил приказ выйти в район сосредоточения фашистских войск на линии Изюм — Савинцы для отражения возможных танковых атак. Пробиться в заданный район оказалось непросто, но возвратиться было еще трудней: предстояло следовать через станцию Изюм, основательно разрушенную фашистами с воздуха и находившуюся под непрерывным огнем. Над железной дорогой почти постоянно висели вражеские самолеты, из-за чего движение днем на этом участке становилось практически невозможным.
Вспоминает В. К. Паничкин, бывший комиссар бронепоезда № 13:
— Двинулись с наступлением темноты. Когда до Изюма оставалось полтора-два километра, бронепоезда остановились. Дальше идти было рискованно. Капитан Б. П. Есин, недавно назначенный командиром бронепоезда, обратился ко мне с вопросом:
— Что будем делать, комиссар?
Есин в сложных ситуациях действовал осмотрительно, не принимал окончательного решения, не посоветовавшись.
— Надо послать разведку.
— А кого пошлем?
— Как кого? Для этого есть разведчики!
Командир подошел поближе ко мне и тихо сказал:
— Комиссар, очень прошу тебя, сходи сам, ведь ты паровозный машинист и лучше других разберешься в обстановке.
Конечно, можно сколько угодно спорить — комиссарское ли это дело — ходить в разведку, но в тот момент было не до споров. Взяв разведчиков, я отправился в путь.
Представьте себе такую картину: совсем не тихая украинская ночь, на перегоне стоят два бронепоезда, их база, рядом эшелон с ранеными бойцами, а впереди — море огня. У всех на устах немой вопрос: «Удастся ли пройти через горящую станцию?».
Наконец удалось выяснить: станция в наших руках, но даже ночью фашистская авиация не прекращает бомбардировок. Стрелочные переводы в исправности, водоразборная колонка работает. Я немедленно дал знать об этом командиру бронепоезда. Через какой-нибудь час все четыре состава прибыли на станцию. Паровозы пополнили запасы воды и двинулись дальше. И снова остановка. Оказалось, что на перегоне Изюм — Букино стоит наш нефтеналивной состав. Вновь пришлось отправиться в разведку. Когда мы добрались до состава и проверили его, то поняли, что положение значительно сложнее, чем мы предполагали: паровоз, хотя и под парами, но серьезно поврежден; на мосту через небольшую речку сорвало с рельсов две цистерны, а сам мост дал большую осадку и едва держится. Правда, там уже работала транспортно-восстановительная рота, присланная по приказанию командующего 9-й армией генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова.
По довоенным меркам работа для одной роты предстояла немыслимая. За четыре-пять часов нужно было успеть поставить опоры моста, проложить обводной рельсовый путь и провести по нему четыре состава. Конечно, все понимали, что если до рассвета не успеем, тогда конец, налетит авиация, разнесет в клочья и мост, и составы.
Пришлось разделить состав: одну часть отправили в Изюм, другую — в Букино. Но две цистерны убрать не удалось, они так и остались на мосту. Выход был один: из шпальных клеток построить мост и обводной путь длиной около 200 метров.
Речка протекала по дну небольшого, но глубокого оврага. Для опор требовалось погрузить шпалы на станции Святогорская (ныне Славяногорская) и доставить их к мосту, а уж потом вручную перетаскать в овраг. Всю ночь продолжалась работа. Бойцы сначала сделали из шпал опоры для моста, а потом уже проложили рельсовый путь.
На рассвете командиры и машинисты осмотрели мост и новый путь. Каждый отлично понимал: сооружение не очень-то надежное, но вслух об этом не говорили.
Кто-то из солдат, постучав ногой по рельсу, невесело пошутил:
— Если не развалится, то пройдем.
А командир ремонтной роты бегал по мосту и, обращаясь ко мне, кричал:
— Комиссар, смотри, я легко прошел по мосту, и твои бронепоезда пройдут, не опасайся, вот увидишь!
Я мысленно благодарил этого человека за его оптимизм, но на душе было тяжело: в такой обстановке ошибиться было нельзя, даже малейшая оплошность могла погубить все. За каждым моим шагом, за каждым движением следили сотни людей.
И вдруг произошло неожиданное. Ко мне подошел машинист головного бронепоезда и заявил:
— Как хотите, товарищ комиссар, но я на такой риск пойти не могу. Мост очень слабый и тяжести бронепоезда не выдержит.
Настал критический момент: все, кто был рядом, на миг приостановили работу, замолчали, с надеждой и тревогой ожидая, какое же решение примет комиссар.
Я как можно спокойнее сказал:
— Могу, не могу… Такие разговоры придется отставить. Никакого другого выхода у нас нет. Приходится рисковать, надо рисковать. Я буду рядом с вами. Давайте!
И мы с машинистом влезли в паровозную будку, открыли броневой лист с правой стороны, чтобы лучше видеть путь. Машинист плавно пустил регулятор. Паровоз вздрогнул, словно живое существо. Казалось, что и он боится этих нескольких метров пути.
Мы напряженно, до боли в глазах смотрели вперед. Вот первая платформа, чуть покачнувшись, прошла мост, за ней бронеплощадка и сам паровоз… Мы с машинистом переглянулись и поняли друг друга без слов: прошли!
Затем через мост проследовал второй бронепоезд, полевая база дивизиона и эшелон с ранеными. Весь дивизион благополучно прибыл на станцию Светогорск, где сосредоточились бронепоезда 59-го и 60-го дивизионов.
На Воронежском направлении
В мае 1942 года для укрепления обороны на стыке 13-й и 40-й армий Брянского фронта была создана подвижная броневая группа. В нее входили бронепоезда 38, 45, 62-го ОДБП и 377-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. Бронепоезда № 14 «Борис Петрович» и № 15 «Бесстрашный» 62-го дивизиона базировались в Мармыжах и Кшени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
