женитьбу. Девушка надеялась, что я соглашусь сходу. Она вообще похоже думала, что скажет мне это в приказном порядке, а я подчинюсь. Потом я почувствовал горечь и разочарование. А ещё что надежда ещё оставалась — ведь мне могут нравится остальные девушки из группы. И если я соглашусь на их «авантюру» — ей тоже достанется «кусочек северянина». Всё это было похоже на то, что испытывала ко мне Соня.
— Может пройдёт? — тихо спросил.
— Может. — она пожала плечами. — Но это не самое главное.
— А что главное? — не понял я.
— Тош, будет война, большая война. На востоке Союз набрался сил, на юге Хеми, в степях объявилась новая прорицательница, она уже год подминает под себя все племена. А у вас на Севере всё спокойно, да? Можешь не отвечать, вижу, что тоже что-то происходит. — Баста посмотрела на меня. — Империя выстоит, я верю, но мы, мы боевые маги, мы мечи любой войны, даже, наверное, больше, чем пехота. Мы слишком много умеем и можем, чтобы сидеть в тылу.
— Но боевой маг — это элита, мы приходим на поле боя… — начал я говорить то, чему нас учила в первые дни наставница.
— Нет. — она перебила меня и покачала головой. — Сколько ты знаешь боевых магов генералов, или советников?
Я посчитал в уме, повспоминал что говорила наставница, что сам слышал, ответил:
— Двух.
— И они продолжают сражаться в первых рядах. — Баста опустила голову. — Есть, конечно, кто всё-таки ушёл со службы, но таких очень мало, почти не бывает, мы идём до конца и нас используют до конца. Сюда давно приходят те, кто ничего не ждёт от жизни, кому не повезло.
— Почему тогда вы все тут!? — зло вскочил я, оказался перед девушкой, упёрся руками в стол.
— Я бастард Тош, мне просто повезло что кровь матери оказалась сильна. — она наконец взяла свою кружку, отпила остывшего напитка. — Знаешь, мой отец был полукровкой из Арнсберга, он похож на тебя, на вас северян. Такой же высокий, сильный, ну, по сравнению с другими. Мама не смогла устоять, они даже любили друг друга. А потом всё…
— Тебя признали?
— Резня была, большая резня, я с границы Степей — там, наверное, так же как у вас, всё просто — голову с плеч и нет проблем. — она помолчала, добавила: — Всё плохо стало, когда мать захотела признать меня законной наследницей. Закончила всё моя тётя, убила всех, меня титулом обычным наградила, не баронским. Из Имперской канцелярии приглашали специалиста. Он заверил меня наследницей, а я всё отписала тётке, в обмен на жизнь.
— А остальные?
— Соня говорила ты знаешь почему она с нами, Криста вообще собиралась на мага земли идти — исправлять проблемы с полями на своих землях. Но сам же знаешь, или догадываешься, почему не пошла. Близнецы тебе расскажут сами, если захотят, это не моя тайна. — её голос совсем поник, никакой надежды у неё не осталось. — Мы мусор, Тош, никому не нужный мусор. Для тебя стать боевым магом — способ выбраться с Севера, а нам просто хочется выжить и стать хоть кем-то.
Я встал, подошёл к девушке и наклонился, она смотрела на меня с замиранием сердца. Губы моей подруги оказались мягкими, и вообще она пахла какими-то цветами. Интересно что она чувствовала рядом со мной — тоже, наверное, какой-то приятный запах. Целовалась она осторожно, неумело, но нам было приятно. Я осторожно отпрянул, сказал:
— Не говори так, если ещё раз услышу — даже думать не буду про храм и печать.
Глаза моей однокурсницы из карих стали оранжевыми и ярко засветились, потому что я неосознанно перешёл в другое состояние. Похоже в ней всё тяготило к магии земли, потому что вокруг ничего не загорелось, не разлетелось и не заморозилось. Зато цветок в горшочке подрос раза в три. Это большая редкость, универсал, который тяготеет к магии земли. И это не просто магия земли, это магия что связана с эльфийским колдовством.
— Почему я, и вообще зачем, разве нельзя просто жить и… — посмотрел вопросительно на неё.
— Хочется оставить после себя хоть что-то, хочется, чтобы всё было не зря, чтобы эта жизнь была не зря, чтобы было хоть что-то ради чего… — она замялась, смотрела мне серьёзно в глаза.
Мы больше не говорили. Сидели какое-то время, слушали прибой. Ощущали кожей прохладный и приятный ветерок который проникал сквозь приоткрытую дверь и окно. Девушка в итоге встала, пошла к выходу. Я поднялся чтобы проводить и закрыться. Она вдруг остановилась, прижала меня к стене и ещё раз поцеловала. Я не стал сопротивляться — ответил, развернулся и сам прижал её. Хоть это и было забавно — как я тянусь к высокой однокурснице.
Когда она уходила, чувствовал, что подарил ей надежду и цель. Другое дело что я совсем не был уверен, что соглашусь на их предложение. Да и теперь девушка неизвестно что расскажет остальным, как бы не преувеличила всё, что произошло между нами. А то завтра заявятся близнецы и Соня за причитающимся им.
Мне ещё никто и никогда не признавался в любви и том, что хочет от меня детей. Именно это похоже сейчас и произошло. Это было странное ощущение, необычное, и я не понимал — хорошо это или плохо. А главное — я не понимал, имею ли право сказать им «да» и смогу ли оправдать надежды, если решусь.
Глава 11
Оставшиеся два дня пролетели не сказать, чтобы очень быстро, как это обычно бывает в таких случаях. Время словно растянулось, у меня даже получилось смаковать каждую минуту, если не секунду. Может быть я сам каким-то образом немного изменил своё восприятие и поэтому оставшиеся дни слились словно в неделю. Если честно, к концу последнего я уже изнывал от бездействия. Как говорила наша учительница из школы при детском доме — хорошего по малу, иначе быстро привыкаешь.
— Овцематки долбанные, шагу-шагу, совсем распустились! — драла горло наш новый командир.
Вся её учтивость, приятные нотки в голосе, вежливость — растворились, как только настало утро десятого дня. Неделя отдыха прошла, и сейчас нас гнали куда-то за город, заставив нацепить всё по первому разряду. Бежать, судя по всему, придётся четырнадцать лиг, а это если по меркам прошлой жизни — почти сорок километров. Для нас даже с магической подпиткой всё-таки предел за один раз. И не потому, что энергии не хватит, мышцам и телу много не надо, а потому что, если вольём слишком много, потом
