Бушмены долго помнят обиды. Недавно сенатор Феддер сделал сообщение о наследственной вражде между двумя бушменскими племенами. Вражда началась с убийства, которое произошло сто лет назад, но и до сих пор эти старые враги посылают друг в друга свои отравленные стрелы. Феддер обратился к сенату Южно-Африканского Союза с просьбой создать резервации для бушменов, причем не одну, а несколько, иначе бушмены могут истребить друг друга.
Сенатор Феддер указал также, что в северных районах есть фермеры, которые охотно используют труд бушменов, но есть и такие, кто почти не рискует выходить из дома, опасаясь ядовитых бушменских стрел. Фермерам, которые хотят жить с бушменами в добрых отношениях, достаточно лишь сказать им: «Живите там, где жили до сих пор. Пользуйтесь источниками, которыми вы пользовались. Собирайте в вельде коренья и стреляйте антилоп. А если ваши молодые люди пожелают у меня работать, я дам им табаку».
Вот и весь секрет. Бушмены смотрят на земли, занятые фермерами, как на свои владения, какими они были на протяжении многих столетий. Они не возражают против того, чтобы там поселились белые, но они ревниво оберегают свои старинные права. Если у бушменов не будет воды и кореньев и если им запретят охотиться, то они погибнут, Фермер, который отнимает у них средства к существованию, вполне может ожидать, что его настигнет отравленная стрела.
После окончания второй мировой войны многие жители Гобабиса в той или иной мере использовали на своих фермах труд бушменов нарон. Одним из них был К. Р. Пайпер. За неимением рабочих рук ему пришлось расстаться со своими предубеждениями и изменить свое отношение к бушменам. Молодой бушмен Конеллан, работавший у него на ферме, научился водить трактор, еще несколько человек работало на других машинах. Остальные доили коров, ухаживали за садом и выполняли работы по дому.
Рис. 12.2: Танец бушменок
Пайпер совсем не удивился, когда увидел, что у бушменов нет точного представления о времени. Если бушмен уходил на неделю, он мог вернуться только через месяц. А в зимние месяцы на ферме не оставалось ни одной бушменки: они собирали в это время дикие орехи, и удержать их было невозможно. Но Пайпер нашел выход. Он стал давать им обезьяньи орехи, которые они предпочитали своему вельдкосу. За корзину орехов бушмены могут исполнить танец ветра над травой. Женщины становятся в полукруг, поют и хлопают в ладоши, а мужчины танцуют и подражают завыванию ветра.
Бушмен не знает, что такое деньги. Он отдает монеты детям вместо игрушек или женщинам на украшения. Недельного запаса кофе и сахара ему хватает на два дня. Но наступает момент, когда даже эта роскошь больше не может удержать бушмена на ферме, и он уходит на широкие просторы вельда.
Бушмены не заглядывают в будущее. Когда у них есть пища, они играют и веселятся, покоряя сердца всех окружающих. В Африке нет более счастливых людей, чем бушмены, у которых достаточно пищи. Бушмены очень любят своих детей и выражают эту любовь разными способами. У них есть, например, танец антилопы бейзы, и в этом танце отцы преподают детям такой урок, который в будущем помогает им сохранить свою жизнь во время охоты. Хитрый старый охотник исполняет роль бейзы, приставив к голове острые палочки вместо рогов. Дети выступают в роли собак. Вся эта сцена охоты настолько реалистична, что люди как бы исчезают. Старый бушмен превращается в рогатую антилопу, а нападающие на него дети, которые лают и щелкают зубами, — в настоящих собак. Антилопа яростно отбивается рогами, бросаясь из стороны в сторону, затем постепенно устает, начинает задыхаться, продолжая отчаянно бороться за свою жизнь. И тогда охотники с криком наносят ей удары копьями. Наконец обессилев, антилопа опускается на землю. Охотники и собаки окружают ее, и на этом танец заканчивается. Пока юноша не убьет бейзу или другого опасного зверя, его не считают мужчиной. Поэтому родители очень заботятся, чтобы их сын был хорошо подготовлен к такому испытанию.
Из домашних животных у бушменов есть только собаки. Они никогда не держали скота, и поэтому (не в пример более зажиточным готтентотам) имеют весьма ограниченное понятие о счете. («Раз, два, три, много», — считает бушмен.) Собаки служат им уже много веков. Вместе они скитались по Африке, вместе одерживали небольшие победы. Самая лучшая порода бушменских охотничьих собак — светло-коричневая, с темным ремнем вдоль спины дворняжка, чем-то напоминающая борзую. Сейчас она на грани вымирания. Это, вне всякого сомнения, лучшая в мире охотничья собака, поджарая и злая, которая может не подпускать раненого леопарда до тех пор, пока ее хозяин не улучит момента, чтобы метнуть копье. Я видел таких собак. Самая типичная из них имела четырнадцать дюймов в холке, а длина ее тела, казалось, не соответствовала такой высоте. В ней не было ничего красивого. Широкий лоб, острая морда, стоячие уши, длинный опущенный хвост. Зато это, может быть, самая древняя и, конечно, самая умная собака в мире.
Такой же скиталец, как и ее хозяин, бушменская собака постигла искусство молчания. Некоторые утверждают, что она вообще никогда не лает. Во всяком случае она никогда не выдаст беспричинным лаем убежище хозяина. Собака всегда тихонько следует за своим хозяином, стараясь по возможности укрыться в тени, и бережет свои силы, пока ей не прикажут отвлечь на себя внимание животного. Почуяв опасность, она лишь слегка тявкает в знак предупреждения. Бушмен и его собака верят и понимают друг друга, Многие путешественники пытались выменять у бушменов охотничью собаку на табак, но я еще не слышал, чтобы кому-нибудь удалось это сделать.
Охотясь на антилоп и страусов, бушмен непременно воспользуется соответствующей маскировкой и своим даром подражания. Надев на себя шкурку и перья страуса и поддерживая шею птицы длинной палкой, он может войти в середину страусового стада, прихорашиваясь на ходу, как это делают обычно страусы. Чтобы подкрасться к антилопе, бушмен использует небольшой куст. Во время охоты терпению бушмена нет предела. Чапмен вспоминает свою встречу с бушменом, который целых пятьдесят миль преследовал раненную им жирафу. Многие бушмены могут три дня подряд идти без отдыха по следу раненого животного, но ни за что не расстанутся со своей добычей.
Не удивительно, что этот первобытный народ знает толк в таком древнем искусстве, как устный рассказ. Однажды мне самому довелось увидеть и услышать, как один бушмен, который только что вернулся домой издалека, присел на корточки у костра и заворожил небольшую аудиторию своим рассказом,
