крепко его обнял.
— Старший Брат[16], — улыбаясь, сказал он.
Старшего Брата немного смутил столь теплый прием. Похлопав его по спине, он сказал:
— Слушай, да ты совсем не изменился.
У Фан Му защекотало в глазах, и он выпустил друга из объятий. Смущенный, смахнул слезы рукой.
— Откуда ты здесь?
— Приехал в Цзянбин по делам, вот и решил заглянуть. Не ожидал, что охрана в университете такая строгая! У меня даже спросили номер паспорта — никак не хотели пропускать.
— Тут в последнее время произошло кое-что серьезное, вот посторонних и не пускают.
— Серьезное? Что?
— Двоих студентов убили, — вставил Ду Ю.
— Боже, теперь везде такое творится… — вздохнул Старший Брат. Но тут же, заметив, как изменилось выражение лица Фан Му, переключился на другую тему. — Общежитие у вас роскошное. Все студенты в таких живут?
— Ага. — Фан Му кивнул. — Но скажи, чем ты занимаешься?
— Да ничем особенным. Сам знаешь — в наше время устроиться после колледжа на приличную работу не так-то просто. Сейчас состою в юридическом отделе одной государственной компании в Даляне. У нее возникли кое-какие проблемы — иски в суд, взимание долгов… Ну, понимаешь — «прямо сейчас денег нет» или «это все, что мы можем заплатить» и тому подобное. Собственно, за этим я и приехал — потребовать у одной фирмы деньги, которые они задолжали.
Улыбнувшись, Фан Му спросил:
— А еще с кем-нибудь из наших ты общаешься?
— Да как сказать… Второй Брат пошел в армию. Старший Брат из триста пятьдесят первой тоже теперь служит — он говорил мне, что Второй Брат стал кадровым военным. Пятый Брат после выпуска уехал в Гуанчжоу, устроился адвокатом. Я слышал, дела у него идут. Но, честно говоря, не особенно старался поддерживать старые связи.
Голос Старшего Брата упал.
— После того, что случилось с Третьим Братом… Когда Четвертый Брат погиб, а ты едва выжил, — сам понимаешь… Мы жили вшестером, все дружили, а тут вдруг осталось четверо. Никто из нас не хотел об этом вспоминать. Мы только и ждали, когда все забудется. Неудивительно, что мы разбрелись в разные стороны.
Заметив, что Ду Ю внимательно прислушивается, Фан Му взял Старшего Брата за руку и сказал:
— Пойдем. Ты же с дороги — позволь я тебя чем-нибудь угощу.
* * *
В небольшом ресторанчике поблизости от кампуса Фан Му со Старшим Братом напились до поросячьего визга. В конце концов, когда-то они были очень близки, не виделись целых два года, и им было о чем поговорить. Сначала они часто перебивали друг друга, словно соревнуясь, у кого память лучше, хотя по молчаливому соглашению избегали касаться давней трагедии. Вместо этого вспоминали все самое забавное и смешное из студенческих лет, а когда языки начали заплетаться, просто хохотали и заказывали еще выпивку.
В какой-то момент Старший Брат внезапно хлопнул себя по лбу и воскликнул:
— Слушай, чуть не забыл! Тот журналист связался с тобой?
— Журналист? — недоуменно переспросил Фан Му. — Какой журналист?
— К тебе что, не обращался журналист за интервью? — сказал Старший Брат, также недоумевая.
— За интервью? Да о чем?
Старший Брат вздохнул.
— О чем же еще… Про тот случай, с Третьим Братом.
Фан Му моментально протрезвел.
— Что именно он хотел?
— Да не волнуйся ты так. Месяца три назад позвонил какой-то парень, представился репортером из «Вечерних новостей Чанхона». Спросил, правда ли, что мы с тобой вместе учились; я сказал: «Правда». Спросил его, откуда у него мой номер. Он сказал, из выпускного альбома. Потом сказал, что расследует происшествие с Третьим Братом, хочет написать статью о психическом здоровье студентов в колледжах.
— И что ты ему рассказал?
— Да ничего особенного. Только то, что знал сам. Правда, мне показалось, что он больше интересовался не Третьим Братом, а тобой…
— Интересовался мной?
— Ну да. Спрашивал, что ты за человек, как вел себя после того, что случилось. Думаю, это потому, что ты один выжил.
Фан Му на минуту задумался, потом спросил:
— Как он выглядел?
— Да мы же не встречались, только говорили по телефону. Голос не старый; наверное, ему лет тридцать. Говорил очень вежливо.
Заметив, что Фан Му хмурится все сильнее, Старший Брат спросил:
— Что-то не так? Он не брал у тебя интервью?
— Нет.
— Странно. Что ж ему было нужно? — Старший Брат совсем растерялся.
Фан Му задавался тем же вопросом. Ему вспомнился разговор с библиотекаршей, госпожой Чжао, этим летом — она тоже говорила, что про него спрашивали.
Кто этот человек? И что ему нужно?
* * *
Поездка Чжао Юнгуя в Хэган оказалась пустой тратой времени. Сначала все выглядело многообещающе. Из местной полиции сообщили, что в старших классах за Ван Цянь активно ухаживал одноклассник, Янь Хонбин. Проблема заключалась в том, что он был излишне настойчив: вместе с приятелями-хулиганами подкарауливал и избивал любого, кто осмеливался приударить за Ван Цянь. Однажды Янь Хонбин увидел Ван Цянь с ее репетитором по физике, мужчиной; позднее его избили так, что он попал в больницу с разрывом селезенки. Инцидент вызвал немало шума; если б не приближающиеся государственные экзамены, Ван Цянь, скорее всего, перевелась бы в другую школу. Далее Ван Цянь поступила в Университет Цзянбина, а Янь Хонбин провалил экзамены и, безработный, шатался без дела. Дважды он приезжал в Цзянбин и преследовал ее. Правда, во второй раз его как следует отметелили Цю Вейцзянь с товарищами по футбольной команде.
— Погодите, — грозился тогда Янь Хонбин, — рано или поздно я до вас доберусь.
Как выяснилось, на момент двойного убийства первого июля Янь Хонбин уехал из Хэгана, и его местонахождение оставалось неизвестным.
Эта информация подтверждала мотив убийства, указанный профессором Цяо, и Чжао Юнгуй уже потирал руки. Когда из полиции Хэгана ему сообщили, что Янь Хонбин вновь объявился в городе, он попросил немедленно его задержать, а сам помчался допрашивать подозреваемого.
Но тут его ждало разочарование. Хотя история о приставаниях Янь Хонбина к Ван Цянь в Университете Цзянбина оказалась правдой, вскоре после последнего визита к возлюбленной он уехал в Гуанчжоу и устроился вышибалой в подпольное казино. А там, в середине июня 2002-го, попал в перестрелку и получил ранение. В день преступления Янь Хонбин лежал в госпитале Гуанчжоу, где проходил лечение под строгим полицейским надзором.
Поэтому, когда Тай Вей, выйдя из кабинета начальника и направляясь через холл к себе, снова наткнулся на Чжао Юнгуя, который мрачно курил у окна, ему сразу вспомнилась поговорка «Беда не приходит одна».
Дело в том, что у самого Тай Вея настроение было не
