Вскоре на флагманский корабль явился капитан “Вираго” Джексон. Это был опытный моряк и хитрый службист.
— Вам надо постараться проникнуть в Петропавловскую бухту, узнать, кто остался в городе, какие у русских намерения, какие силы, — сказал Прайс.
— Русские, вероятно, уже знают, что наши страны находятся в состоянии войны?
— Без сомнения. Но вы вовсе не обязаны оповещать всех, что ваш пароход плавает под английским флагом. Можете поднять другой флаг… хотя бы американский… Военных действий никаких пока не предпринимать. У вас сугубо мирная миссия — посмотреть и вернуться.
Капитан Джексон поклонился.
На “Вираго” подняли американский флаг, и пароход направился к Сигнальной горе.
Он двигался медленно, то и дело замеряя фарватер. Когда пароход подошел поближе к мысу, Прайс и де-Пуант, внимательно следившие в подзорные трубы за побережьем, увидели, как от берега отошла шлюпка, какие обычно посылаются для осмотра иностранного судна, заходящего в порт.
Шлюпка почти вплотную приблизилась к пароходу. Вероятно, офицер потребовал, чтобы ему разрешили произвести осмотр.
Капитан Джексон что-то ответил. Потом “Вираго” развернулся и пошел обратно.
Де-Пуант обернулся к Прайсу и не без тайного злорадства проговорил:
— Русские никуда не ушли, они в порту!
— Тем лучше! Мы им дадим урок, который они не забудут долгие годы. Мы сегодня же войдем во внутреннюю бухту и начнем военные действия.
— Когда же мы выработаем план кампании? — спросил де-Пуант.
Прайс неприязненно поморщился:
— План кампании совершенно ясен. Мы входим в Петропавловскую гавань и заставляем огнем своих пушек капитулировать русский гарнизон.
— Они могут сопротивляться продолжительное время.
— Пустое!.. Я предвижу, что силы Петропавловска незначительны, в городе нет серьезных укреплений. Русским продержаться долго не удастся.
— Восхищаюсь вашей проницательностью, но, к сожалению, не могу разделить вашу уверенность, — сказал де-Пуант, не переваривавший английского адмирала и сейчас сильно задетый его высокомерным тоном. — Нас должны были снабдить точными сведениями о силах русского порта. Но где все это?
Прайс ничего не ответил. Он уже имел разговор с Паркером, торопил его наладить связь с берегом и получить нужные сведения об укреплении порта, но тот пока ничего еще не успел сделать.
— Это несущественно, что мы не имеем точных сведений. Все произойдет так, как я вам только что обрисовал, — сказал Прайс.
Он отдал приказание кораблям приблизиться к порту.
Суда эскадры вытянулись в одну линию. Они шли в полной боевой готовности. У всех орудий стояли пушкари, были заготовлены ядра, порох.
Когда головной пароход “Вираго” приблизился к Сигнальному мысу, в воздухе со свистом пронеслось ядро и вспенило воду у самого борта парохода. “Вираго” остановился. Свист ядра услышали и на других кораблях. Это заговорила первая батарея на Сигнальной горе.
Хваленая выдержка и хладнокровие оставили Прайса. Он приказал открыть огонь.
Корабли эскадры развернулись, стали бортом к Сигнальной горе и, изрыгая пламя и дым, дали залп по русской батарее. Белые облачка поплыли над бухтой, поднимаясь вверх и постепенно тая. Но когда “Вираго” начал продвигаться дальше, снова возле его борта упало ядро. В это же время вокруг кораблей стали падать ядра, посылаемые с других береговых батарей.
Де-Пуант просигналил Прайсу: “Вход в бухту охраняет несколько русских батарей. Предлагаю отойти и выработать план действий”.
Прайс приказал дать еще несколько залпов по русским батареям. Но затем благоразумие и осторожность взяли верх над самолюбием: адмирал отдал приказ судам эскадры отходить.
Корабли пересекли Авачинскую губу и стали на якорь у селения Тарья.
Прайс вспомнил про русского пленного офицера и приказал привести его к себе. В сопровождении двух вооруженных матросов Николая Оболенского вывели на палубу.
Яркий дневной свет ослепил его, свежий воздух ударил в голову, и он чуть было не упал, но его поддержали матросы.
Прайс, догадавшись еще тогда, в порту Кальяо, что “Аврора” исчезла из порта не без содействия русского лейтенанта, был вне себя от бешенства и приказал заковать его в кандалы.
Весь переход через океан Николай Оболенский вместе с матросом Сунцовым находился в трюме английского фрегата “Президент”. Постоянная качка, спертый воздух, плохое питание заметно отразились на Николае. Он похудел, оброс бородой, глаза его ввалились.
— Освободить пленного от цепей! — приказал Прайс. Матрос открыл замок, и наручники со звоном упали на палубу.
Николай потер затекшие запястья рук и окинул взглядом далекие горы, зеленоватую гладь бухты, очертания, берегов, селение у подножия сопки.
Все это показалось ему до боли родным и близким. Сердце его сильно забилось.
Резкий окрик Прайса заставил его очнуться:
— Вас привели сюда не за тем, чтобы вы любовались пейзажем!
Николай встрепенулся, взглянул на группу офицеров и среди них узнал Паркера.
Кровь ударила ему в голову. Не сознавая, что он делает, Николай шагнул к Паркеру, думая только о том, что сейчас он бросится вперед и ударит, собьет с ног этого человека. Но кто-то властно дернул его за руку. Николай опомнился.
— Вы знаете, где мы сейчас находимся? — спросил Прайс.
Николай усмехнулся:
— Вам, вероятно, это известно не хуже, чем мне. Или англичане разучились водить корабли?
— Да, нам известно! — нетерпеливо перебил его Прайс. — Это Петропавловск… Ваша участь будет изменена к лучшему, если вы подчинитесь нашим требованиям.
— Я всегда подчинялся только велениям своей совести и законам чести.
— Это я от вас уже слышал.
— Не устану повторять это, пока жив.
— Вы нам должны рассказать все, что знаете о Петропавловске. Это во-первых.
— Я ничего не скажу… Вы это знаете.
— Во-вторых, — продолжал Прайс, — вы сообщите нам все о боевых качествах фрегата “Аврора”, который не без вашего участия прибыл в Петропавловск.
— Я очень рад, что “Аврора” в порту! — вскинул голову Николай.
— Погодите радоваться! Слушайте, — грубо оборвал его Прайс: — вас сейчас отведут в каюту, и вы напишете письмо капитану Изыльметьеву. Надеюсь, он вас еще помнит. В письме вы объясните капитану, а заодно и военному губернатору Камчатки, что упорствовать и обороняться против нашей объединенной эскадры бессмысленно и бесполезно, и порекомендуете им, во избежание напрасного кровопролития, сдать город без боя. Мирному населению мы гарантируем полную неприкосновенность.
