- Заткнись, - сквозь зубы прорычала девушка, надеясь, что конунг услышит и даст избежать этого представления. Но не тут-то было.
Люди начали выкрикивать её имя, вся толпа потонула к каких-то неразборчивых словах, выражающих всеобщую благодарность.
- Ты ведь знаешь, что люди выберут тебя? – прошептала Ракель Скаллю, искоса взглянув на помрачневшего Сигтрюгга.
- Знаю, - улыбнулся конунг и повернул к ней свои пронзительные глаза. Морщинки собрались в их уголках. Он выглядел таким уверенным и насмешливым. – Конечно знаю.
Глава 5
- Что сделал твой отец? – спросил Скалль, наблюдая как люди носят свои камешки к металлическим весам. Одни камешки за Скалля, другие за Сигтрюгга.
Вокруг было очень много людей, запах стоял просто ужасающий, поэтому Ракель заняла место подальше от весов и поближе к небольшому проёму в стене, который и окном-то нельзя было назвать. Просто небольшая щель для проветривания. Скалль повернул нос к проёму и вдохнул ноздрями побольше морозного воздуха.
Ракель подняла на него глаза. Её утренняя уверенность и возникшее безумие уступили место страху. Пытаясь понять, какой вопрос ей задали, девушка просто смотрела на конунга и очень медленно хлопала глазами. Взгляд блуждал по его щекам, губам и острому носу. Сильной шее с тонким старым шрамом. Скалль всем своим видом вызывал в ней благоговейный ужас.
Если этот человек станет их покровителем, то Ракель уже никогда не будет бояться. Но если он станет их врагом, то их уже ничто не спасёт.
- Чем заслужил смерть от руки своей дочери? – уточнил конунг, не дождавшись ответа, и повернулся к девушке, заставив ту вздрогнуть.
И вновь её поймали за подглядыванием.
Ракель вздохнула и пожала плечами, скорее отводя взгляд. Все теперь думают, что она хотела убить своего отца. Пусть он и был отвратительным ярлом и некудышним родителем, но слыть убийцей своей семьи Ракель совсем не хотелось. В этом не было ни славы, ни правды.
- Он был хорошим ярлом, не считай меня плохой дочерью, - наконец уклончиво ответила Ракель.
- Не считаю.
- Но я ужасная дочь, - усмехнулась она и подняла на конунга хитрые глаза. – Я ненавидела отца всю свою жизнь, а моя мать убила себя, чтобы избежать жизни с ним. Она отправилась в Хель, хоть и была достойна только Вальгаллы. Женщины никогда не были счастливы рядом с Хрутом, а меня он считал наказанием богов, поэтому предпочитал говорить всем, что у него есть только два сына.
- За это ты его убила? – не удивился Скалль.
- За это он пытался убить меня, но боги посмотрели на меня одним глазком, и я одержала победу. Заслуживал он смерти совсем за другие вещи.
Ракель замолчала и потеснилась дальше к стене, позволяя четырём рослым мужчинам пройти мимо неё. Все они были одеты в доспехи из чёрной кожи – такие носили люди конунга. Воины заставили её и Скалля сжаться у стены, а когда они ушли, Ракель развернулась лицом к собеседнику и посмотрела пристально в его глаза.
– В первый год, когда весна не пришла, он был уверен, что мы прогневали богов. И мы тоже это знали. Тогда он стал приносить в жертву кур и коз, потом наших свиней. Но боги нам не ответили. Мы возделывали земли, а боги отнимали урожай, давая лишь малую часть того, что нам удавалось собрать раньше. Не было дня, когда бы мы не пытались докричаться до богов, - вздохнула Ракель. – Без толку. Следующей весны тоже не было, и люди уже начали голодать. Набеги на чужие земли не приносили ничего – везде мы видели одно и то же. И уже летом мы отчаялись. Отец стал отдавать в жертву богам всё, что у нас было. Самое дорогое, что у нас было.
- И вы отдали весь ваш скот? – понял конунг.
- Даже наших коней. И наших собак, - Ракель поморщилась. – Он кричал и кричал в небо, молил богов, но мы только становились голоднее.
Громкие возгласы привлекли их внимание, поэтому Ракель прервалась и встала на носочки, чтобы увидеть центр зала. Там началась драка, а люди кричали, пытаясь оттеснить задир от весов. Один толчок – и все камешки упадут на пол. Придется начинать сначала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Странно, что его не убили раньше, - хмыкнул Скалль.
- Всё равно никто не знал, что делать, - Ракель пожала плечами. – Богов не было. Весны не было. Только всепоглощающее отчаяние. Какая разница, кто возглавляет людей? Сигтрюгг тоже не знал, что нам делать, потому и медлил со своим планом.
- Вам повезло, что я оказался рядом.
Ракель закатила глаза, увидев самодовольный взгляд конунга. Но не могла ему возразить.
- Я думаю, что ты - напыщенный мальчишка, считающий себя богом, - фыркнула она.
- Это так очевидно? – Скалль не скрывал улыбки, наклоняясь поближе к девушке, словно змей, желающий её укусить.
- Я почуяла это, ещё когда ты стоял за воротами.
- Я не называю себя богом. Но я - спасение для людей. Сложно это не признавать.
- Не болтай попусту. Иначе я найду способ тебя убить.
- О, Ракель Убийца Конунгов и Ярлов, - протянул Скалль. – Это невозможно, но никогда не прекращай пытаться.
Девушка с шумом выдохнула. Всё-таки она иначе представляла себе самого страшного воина севера. Ей казалось, что он будет похож на медведя. Огромный, с мощными руками-лапами, со звериным взглядом. И когда говорит, кажется, что рычит. Больше дикарь, чем благородный человек.
Но все движения Скалля были уверенными, быстрыми [НГ1] и точными. Его взгляд был хитрым, а слова лились как мёд. Конечно, он был очень опасным. Но не только благодаря своей силе, а ещё умению говорить и завладевать умами.
Благодаря ему люди теперь смотрят на Ракель, как на их Кормящую Мать. Что за глупое прозвище. Ей бы хотелось остаться в памяти времён как Ракель Освободительница или Ракель Разящая Секира. Но не Матерью! Она прожила на этом свете лишь двадцать три зимы и пока точно не собиралась становиться ничьей матерью, хоть и многие её ровестницы уже обзавелись детьми.
Но конунг придумал этот образ и закрепил его в умах людей.
- Зачем ты устроил всё это представление? – Ракель покачала головой.
- А зачем ты устроила представление сегодня утром? – изумлённо воскликнул Скалль.
Ракель сначала нахмурилась, резко повернувшись к конунгу, чтобы возразить. Но потом замерла, встретившись с его взглядом и увидев удивлённо поднятые брови. Неожиданно губы девушки растянулись в улыбке, и она, закинув голову, начала хохотать. Громко, с удовольствием, давясь воздухом. В уголках её глаз выступили слёзы и потекли по щекам.
Скалль поддался её весёлому настроению и широко улыбнулся. Он не знал причины, по которой Ракель хохочет, но уже знал, что ему безумно нравится этот смех. Его взгляд беспорядочно скользил по лицу девушки, цепко вглядываясь в её красоту. Наконец Скалль протянул руку и поймал её лицо. Ничуть не испугавшись этого жеста, Ракель с удовольствием прильнула к мужской руке.
Как же ей было хорошо! Теплота так и расплывалась [НГ2] по коже. Со смехом высвободилось сразу много эмоций. И Ракель теперь ощущала себя лёгким пером, которое может взмыть в воздух, если только Скалль выпустит её из своей руки.
- Что? – наконец осмелился спросить конунг, пытаясь заглянуть в светлые глаза Ракель.
Рядом с каждым зрачком было тёплое коричневое пятнышко. На правом глазу чуть больше, а на левом чуть меньше. [НГ3] Остальная часть радужки была мягкого серого цвета. Его даже можно было спутать с бледно-голубым. Казалось, что маленькие острова внутри её глаз окружило море.
Ракель вдохнула воздуха, стараясь успокоиться.
- Они мертвы, а я наконец свободна, - она покачала головой, широко улыбаясь. – Не могу поверить! Я вытащила их головы за ворота, а после на меня напал бессмертный конунг, и я сдала ему свой родной город!
- Я не нападал на тебя, что за вздор, - ласково поправил Скалль и игриво прикусил нижнюю губу, всё ещё разглядывая лицо Ракель.
Девушка не заметила, как уже вторая рука мужчины легла на её лицо. Она оказалась цепко схвачена его ладонями.
