Генуэзец тотчас пришпорил лошадь и она, долго простоявшая без движения, стремительно рванула вниз по дороге, покидая просыпающийся город, укрытый утренним туманом. Беглецы без каких-либо осложнений проехали еще два поста городской стражи, ― в их обязанности не входило осматривать и опрашивать выезжающих из столицы.
Прошло около двух часов непрерывной скачки. За это время никто из троих не обмолвился ни словом. Стефано молчал, изредка переглядываясь с Паоло. Вера ощущала их напряженное состояние и не решалась заговорить первой. Они пересекли равнинную местность у подножья столовой горы, где находилась столица княжества Феодоро, проехали несколько селений. Когда селения остались далеко позади, Стефано сравнялся с Паоло, и громко воскликнул:
─ Все, лошадям требуется отдых! Так мы их загоним насмерть! Вон небольшой лесок, отдохнем там несколько часов.
─ Ваша правда, сеньор Монтальдо! ─ отозвался мужчина. ─ Надо беречь лошадей. Трава в лесу сочная, пусть подкормятся немного.
─ Прости меня, друг, ─ проговорил Стефано, обращаясь к своему жеребцу, и погладил его темно-рыжую шею. ─ Без тебя пропасть!
─ И без тебя тоже… ─ молодой генуэзец тронул свою спутницу за плечо и рассмеялся, намекая на ее выходку на посту.
Вере почему-то стало неловко. Она повернулась к генуэзцу и, посмотрев на него с укоризной, напомнила:
─ А ведь идея была не моя, а ваша, сеньор Стефано.
─ Не спорю, ─ протянул Стефано как-то отрешенно.
Воздух был свежий, прозрачный. Небо затянули облака, но кое-где уже виднелось синее небо. Хотя кругом было еще сумрачно, но уже чувствовалось, что скоро выглянет солнце. Путники повернули лошадей к лесу. Высохшие ветви, сброшенные деревьями, с треском ломались под копытами лошадей. Взмыленные животные тяжело дышали, еле переставляя ноги.
Спустя несколько минут уютная зеленая поляна стала пристанищем для беглецов. Вера улеглась на мягкую густую траву, в стороне от мужчин. Лежа на спине, она разглядывала облака, напоминающие сахарную вату. Мысли унеслись далеко, в бесконечную глубину, вслед за облаками.
Генуэзцы разговаривали между собой, но она их не слушала.
─ Представляешь, как перекосится рожа у моего дяди? Он-то надеялся меня больше никогда не увидеть! ─ Стефано злорадно ухмыльнулся, представив себе разочарованную физиономию консула с отвисшими от огорчения щеками.
Паоло промолчал. Лезть в дела родовитых семей он считал неразумным, на этот счет у него имелось свое мнение. И он высказал его, очень осторожно и дипломатично.
─ Что ж поделаешь, сеньор, там, где ходят большие деньги, не может быть сердечных отношений. Так устроен этот мир. С возрастом я чаще стал задумываться о смысле жизни и пришел к выводу, что многое потерял из-за своего честолюбия. В свое время я женился на женщине, чье приданое привлекало меня больше, чем она сама. Мы с женой так и не стали друзьями. Мои дети выросли и покинули семью, а я и не заметил, как остался в одиночестве. Это основная причина, по которой я уехал из Генуи.
─ Грех тебе жаловаться, Паоло! Твой кошелек туго набит. Твои сыновья не последние люди в Генуе ─ двадцатисемилетний Стефано выказал полное непонимание его чувств, хотя знал о нем практически все. В молодости красивый и статный, Паоло вскружил голову скучающей состоятельной вдове и стал ее любовником, а затем и мужем. На взгляд Стефано, его карьера была весьма успешной.
─ Я не жалуюсь, сеньор, я с благодарностью принимаю все, что получил от бога. Меня гнетет одна страница моего прошлого. Женившись на Филомене, я предал обожаемую мной женщину, растоптал нашу любовь, подавшись жажде наживы и материального благополучия. До сих пор не могу себя простить….
─ Никогда бы не подумал, что ты человек с нежным сердцем. Твоя жена умная и незаурядная женщина.
Пожав плечами, Паоло усмехнулся. И что это его потянуло излить душу молодому сеньору, одного возраста с его старшим сыном? Он сказал:
─ Я и сам часто задумываюсь, почему чувства возникают в нас не по нашей воле. Их не продашь, не купишь. Либо они есть, либо их нет. Тысячу раз можно себе объяснять, втолковывать, а сердцу все равно не прикажешь.
Грустные размышления Паоло показались Стефано неуместными, ― после удачного побега из тюрьмы он был полон надежд и честолюбивых планов. С удовольствием подумав о том, что никого не обманывал, и никому не клялся в вечной любви, он перевел тему их невеселого разговора.
─ Если лошади не подведут, мы через три дня будем в Солдайе. Меня там ждет множество дел…. к тому же сильно беспокоит исход сражения под командованием адмирала Ломеллино. Это плохо, что в Газзарии нет стабильности
─ Да, сеньор, Генуя теряет свою мощь в Газзарии. Я уже знаю, что Ломеллино потерпел поражение под Солхатом.
─ Что ты говоришь! ─ Стефано помрачнел. ─ Это прескверная новость! В таком случае нам нельзя здесь задерживаться. Двух часов хватит отдохнуть… и лошадям, и нам.
После короткой беседы и обсуждения маршрута генуэзцы повели лошадей к ручью, журчащему между деревьями.
─ Сеньор ди Монтальдо, как вы думаете поступить с этой молодой женщиной? ─ спросил Паоло, кивнув на Веру, лежащую с закрытыми глазами посреди зеленых зарослей.─ Нам по пути в Солдайю могут встретиться русские купцы. Я, конечно, не рассчитываю на их совесть. Но если им напомнить о вознаграждении, которое выплатит ее супруг, думаю, они согласятся отвезти женщину домой.
Стефано улыбнулся, вспоминая ее сладкие губы, которые так страстно прижались к его рту.
― Нет, Паоло, она поедет с нами в Солдайю. Прошлая жизнь для нее окончена, а мне нужна женщина, пока я не обзаведусь семьей.
Молодому генуэзцу было стыдно признаться, о чем он думал всю дорогу. Созерцание лежащей на траве красивой женщины взбудоражило и без того горячую кровь молодого итальянца. Если так и дальше будет продолжаться, он не сможет управлять собой. Правда, он дал ей слово. Но ведь обижать он ее не собирается, а напротив, доставить удовольствие. Легкая туника феодоритского покроя была слишком тонкой, чтобы он не смог почувствовать упругость ее полных грудей. Они невероятно манили его. Он перевел глаза и уставился на соблазнительные выпуклости. Прохладный ветерок растрепал светлые локоны, обрамлявшие прекрасное как у богини лицо, и пробежался по ее телу. Ее соски почувствовали его холодный поцелуй и затвердели.
Стефано тихо присвистнул, представляя Веру обнаженной. Ему нравилась ее бело-розовая кожа и белокурые волосы. Он зашел еще дальше, раздевая ее в своих крамольных мыслях. Как она грациозна и женственна! Стефано покосился на Паоло. Похоже, его уже не интересуют женщины, раз он задал такой дурацкий вопрос. Отправить ее к мужу! Да, надо быть немощным старцем, чтобы такое сказать! А он молодой и темпераментный мужчина. Красавица-славянка представляла собой предел его мечтаний как любовница. Она весьма неглупа и бойка на язык, что приятно. Понять ее, к сожалению сложно, но это временно. Ее прекрасное тело по всем параметрам соответствует его вкусам.
