Я обняла ее и изо всех сил прижала к себе. Я пыхтела, как паровоз, меня била дрожь, я никак не могла совладать с собой. Теперь и Шейла испугалась.
— Мама, что случилось?
Над нашими головами зажегся свет, на втором этаже открылось несколько дверей, в коридоре послышались шаги.
На верхнюю площадку лестницы выплыла Джолин в полупрозрачном белом неглиже.
— Что тут творится?
У нее за спиной возник заспанный Вернелл, густые черные волосы всклокочены и примяты с одной стороны; спросонья он никак не мог понять, что происходит.
— Привет, Мэгги. — Он сонно улыбнулся и только потом сообразил, что рядом с ним стоит Джолин.
По-прежнему сидя на ступеньке и прижимая к себе Шейлу, я стала укачивать ее как маленькую. Шейла попыталась высвободиться и запротестовала:
— Мама!
Я подняла голову и посмотрела на Вернелла, упорно не замечая Джолин.
— Сегодня ночью кто-то позвонил мне в клуб и намекал, что Шейле угрожает опасность. Какой-то подонок угрожает нашей девочке.
— Что-о? — Сонливость Вернелла как рукой сняло. — Что ты имеешь в виду? Что конкретно он говорил? Кто это был? — Вопросы посыпались градом, он вмиг проснулся и пришел в ярость.
— Мне дали послушать строчки из старой песенки про маленьких девочек и спросили, знаю ли я, где моя дочка.
Тут раздался визгливый смех Джолин.
— И всего-то? — с издевкой спросила она, глядя на меня с верхней площадки лестницы. — Да ты просто рехнулась! Это же нелепость! Кто-то спросил по телефону, знаешь ли ты, где Шейла, и ты подняла такой переполох? В жизни не слышала подобной глупости!
Вернелл растерянно переводил взгляд с меня на нее. Шейла насторожилась.
— Мама, ты уверена, что звонил мужчина? Он спросил про меня?
Я еще крепче прижала ее к себе.
— Мне очень жаль, дорогая, но это так. Вот почему я срочно примчалась сюда.
Вернелл с хмурым видом спустился по лестнице.
— Никто не посмеет и пальцем тронуть мою девочку! — Его густые черные брови сошлись на переносице, лицо побагровело. — Мерзавец! Ты позвонила в полицию?
Я хотела было ответить, что не успела, но тут снова вмешалась Джолин:
— Послушай, тебе не кажется, что она несколько сгустила краски?
Вернелл посмотрел на жену, даже не пытаясь скрыть раздражение.
— Дорогой, — проворковала Джолин, — я хочу сказать, что звонивший всего лишь спросил у Мэгги, знает ли она, где Шейла. На мой взгляд, он не столько спрашивал о Шейле, сколько имел в виду мать, которая ночами напролет крутится в каком-то сомнительном баре.
Она встала в картинной позе чуть у края площадки, позволяя любоваться своей роскошной фигурой, и соблазнительно улыбнулась.
— А что сделала эта глупая женщина? Вытащила нас с тобой из теплой постели, разбудила девочку. Между прочим, подняла ее с кровати, где она была в полной безопасности. — Она бросила на меня недовольный взгляд. — И все из-за непомерно развитого материнского инстинкта.
Вернелл пришел в замешательство.
— Я все равно не спала, — фыркнула Шейла. — И вообще, если моя мама захотела меня увидеть, то она имеет право сделать это в любое время!
Джолин пропустила слова Шейлы мимо ушей и снова набросилась на меня:
— С чего ты взяла, что Вернелл не способен сам позаботиться о собственной дочери? Здесь она под надежной защитой, не то что в твоем отвратительном районе, в жалкой лачуге, которую ты называешь своим домом. У тебя даже дверь как следует не закрывается! — Вернелл хотел что-то вставить, но Джолин закусила удила. — Мэгги, да ты просто бросила свою дочь! Что ты за мать после этого? Посмотри на себя, на кого ты похожа! То не ночуешь дома, а то изображаешь трогательную заботу! Почему бы тебе…
— Заткнись, Джолин! — рявкнул Вернелл. Внезапно он снова стал прежним Вернеллом, которого я еще не забыла. Передо мной стоял трезвый мужчина, способный позаботиться о своей семье, только теперь его гнев обратился против Джолин. — Я никому не позволю говорить с матерью Шейлы в таком тоне, слышишь, никому!
Джолин опешила. Она побледнела: упасть с пьедестала, на который ее воздвиг Вернелл, оказалось довольно болезненно. Медовый месяц окончился.
Вернелл повернулся к нам с Шейлой:
— Девочка, с тобой все в порядке?
— Да, папа, все хорошо.
Но я чувствовала, что это не так, Шейла вся дрожала, а пальцы у нее были как ледышки.
— Тогда поцелуй мамочку и возвращайся в кровать. Уже поздно.
Шейла высвободилась из моих рук, поцеловала в щеку, повернулась, чтобы уйти, но потом вернулась, снова обняла меня за шею и стояла так, пока я сама ее не отстранила.
— Иди спать, дорогая, — спокойно сказала я, пытаясь перехватить ее взгляд, но безуспешно. — Встретимся с тобой завтра.
— Не знаю, мама, — пробормотала Шейла, — мне нужно на работу.
Снова вмешался Вернелл:
— Да что с тобой, Шейла? Это ведь твоя мама, она важнее работы. — Он посмотрел на меня: — Не волнуйся, завтра я сам отвезу ее в школу, а ты можешь ее забрать, если тебе так удобно.
Шейла хотела возразить, но промолчала под строгим взглядом отца. Она стала подниматься по лестнице и, даже не остановившись возле Джолин, повернула в сторону своей комнаты.
— Спасибо, Вернелл. — Шестнадцать лет я ждала такой поддержки от мужа!
Он пожал плечами и почесал живот, по-видимому, забыв, что это не совсем удобно в присутствии бывшей жены, тем более когда новая жена стоит тут же с видом ангела мщения.
— Не понимаю, что происходит, — сказал он со вздохом. — Из-за гибели Джимми эта неделя была просто кошмарной.
Он выглядел очень удрученным, и я тронула его за плечо.
— Мне очень жаль, Вернелл, — прошептала я. Джолин это не понравилось.
— Вернелл!
Не глядя на жену, Вернелл пошел провожать меня до двери.
— Не волнуйся, я присмотрю за Шейлой. Она ведь и моя дочь.
— Знаю, Вернелл.
Он открыл передо мной дверь и подождал, пока я дойду до машины.
— Мэгги, береги себя.
Я оглянулась на дом. В открытую дверь было видно, что Джолин спускается по лестнице с воинственным видом. Похоже, из нас двоих не мне, а Вернеллу стоит поберечься.
Я завела мотор и дала задний ход. Почтовый ящик, который я расплющила, когда подъезжала на трейлере, все еще лежал на земле. Вернелл вошел в дом и закрыл за собой дверь, мне было даже немного жаль его, бедняга остался наедине с разгневанной мисс Тарелкой. Под покровом темноты я выехала на противоположную сторону улицы и поставила «фольксваген» под деревом с низко свисающими ветвями. На нижнем этаже свет погас, вскоре во всем доме осталось только одно освещенное окно — на втором этаже, в спальне Шейлы. Я чувствовала, что моя дочь не спит, волнуется.
