— А чем тебе не нравится архив? Завтра и возьмёмся за дело.
— Во-вторых, — продолжила я, укоризненно взглянув на напарника, — нам всё равно придётся туда сходить. Пропавшие без вести, безымянные захоронения, приезжие в конце концов. Так какая разница, откуда начитать — с начала или конца, если это всё равно придётся сделать? А ещё... Я нутром чувствую, что нам туда нужно.
— Ну, — хлопнув себя по коленям, Ирвин встал с кресла, — раз уж твоя интуиция шепчет, кто мы такие, чтобы отказываться, правильно? Она ещё ни разу не подводила, а я не хочу пропустить что-то интересное. Снова.
— Если ты уверена, — дёрнул плечом Киар.
— Абсолютно, — кивнула я.
***
Серое небо понемногу светлело и солнечные лучи уже уверенней выглядывали из-за туч. В груди немного жгло — от долгой ходьбы и прохладного воздуха. Я упёрлась рукой в бок и остановилась передохнуть. Раскрасневшиеся щёки остудил приятный ветерок. Минутная передышка и мы снова двинулись вслед за Ирвином.
Кладбище находилось в противоположной стороне от города. Там, где лес начинал редеть, а до горных хребтов было ещё далеко. Впереди показался небольшой пригорок — мы были почти у цели. Уже отсюда можно было заметить разномастные каменные надгробия.
Мне редко приходилось бывать на кладбищах, буквально пару раз. Но каждый из них чётко отпечатался в моём сознании. Внутри разливалось неприятное, липкое чувство, возникающие всякий раз при виде холмиков с землёй и покосившихся надгробий. Я не боялась ни этого места, ни даже смерти и забвения. Страшнее всего были собственные мысли. Жизнь слишком быстротечна, не успеешь оглянуться, а твоё тело укроет несколько метров холодной и сырой земли, поставив окончательную точку. Хватит ли отведённого мне времени, чтобы по-настоящему насладиться жизнью? Не бежать в погоне за выдуманными целями, не искать смысл и истину там, где её нет. А просто жить. Делить каждое мгновение с близкими. Не думать наперёд, не пытаться подстелить соломку под каждое своё действие. Набить тумаки и шишки, но свои, родимые. Чтобы в старости, укутавшись в плед, я с теплотой вспоминала прожитую жизнь, держа сухонькой рукой его мозолистую ладонь. И счастливые улыбки на морщинистых лицах — последнее, что мы увидим, прежде чем погаснуть навек.
Пока никто из парней не видел, я больно ущипнула себя за переносицу, пытаясь сдержать слёзы.
«Что ты в последнее время совсем сентиментальная стала», — лениво отозвался внутренний голос.
Действительно... Только кто сказал, что это плохо? Гораздо хуже заталкивать вглубь свои эмоции, превращаясь в безэмоциональную статую.
К моему удивлению, местное кладбище производило совсем другое впечатление. Умиротворённое, что ли. Здесь было тихо, но в то же время доносился лёгких шелест листвы и робкое пение птиц из леса.
— Нам туда, — скомандовал напарник и пошёл вглубь, огибая старые надгробия.
Мы немного прошли дальше и остановились.
— Ну, примерно здесь нам и надо искать, — взмахом руки Ирвин показал фронт работы.
— Уверен? — спросил Киар, оглядываясь по сторонам.
— Да, — глухо отозвался напарник.
У меня кольнуло сердце. Как я раньше не подумала! Мама Ирвина наверняка покоится на этом же кладбище. Я взглянула на парня. Вроде бы держится, но в глазах плещется грусть. Я подошла к нему и мягко потрепала за плечо.
— Как ты? — осторожно спросила я Ирвина.
— Нормально, — он шмыгнул носом и засунул руку в карманы.
— Не стоило тебя брать, прости.
— Я же сам решил пойти, так что ты здесь ни при чём. Давай скорее начинать.
Я вытащила из сумки листы пергамента, тонкие деревянные дощечки и угольные стержни. Выдав каждому по «инструменту», я кашлянула, прочистив горло.
— Нам нужно осмотреть и записать имена всех девушек, кому на момент смерти в то злополучное лето было двадцать-тридцать лет, — парни присвистнули. — Знаю, много. Но я думаю, среди них точно должна быть наша бедняжка. Особое внимание безымянным могилам, смотрим на даты. В общем, записываем всё, что вызывает хоть малейшее подозрение. Кто закончит, возвращается в это же место. Перекличка каждые десять минут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чтобы не потеряться, я повязала алую ленточку на небольшое корявое деревце, невесть откуда здесь выросшее. Разделившись, мы принялись за дело. Уже через полчаса голова гудела от обилия имён и дат. Не думала, что в небольшом городке может быть так много смертей. Я размяла кисти рук. Последнее имя... вроде бы всё.
В оговорённое нами место я вернулась первая. Минут через десять показался и Киар.
— Я кого-то видел, — обеспокоенно сказал он.
— Может, местные? — пожав плечами, предположила я.
— Не знаю, но парень вёл себя крайне странно, — он протянул мне свой список, и я торопливо убрала его в сумку. — А где Ирвин?
— Хм, не знаю. По идее, уже должен был прийти.
Мы переглянулись.
— Ирвин! — громко позвал Киар.
Тишина. Лишь вдалеке послышался каркающий звук вороны. Не раздумывая, мы сразу же двинулись в ту сторону, куда ушёл напарник. Проклятие! Надеюсь, он просто зашёл далеко и не слышит нас. Беспокойный стук сердца отдавался в висках. Мы заходили всё дальше и дальше. Вскоре, среди серых надгробий я увидела медную макушку парня.
— Ирвин, вот ты где! — запыхавшись, я подбежала к напарнику.
Он внимательно смотрел вперёд, даже не обратив на меня внимания.
Амалия Клейтон MCCLIII — MCCLXXXVIII
Ей было всего 35 лет...
— Твоя мама... — промолвила я.
— Ага, — шмыгнул носом Ирвин. — Давно я здесь не был.
Я как-то вся съёжилась, мне было дико неловко. Что говорят в таких случаях? Ни одно слово в мире не способно заглушить эту боль. Я нащупала ладонь Ирвина и крепко сжала. Сзади неслышно подошёл Киар и похлопал его по плечу. Он и сам пережил подобную утрату.
— Она всё видит, — тихо сказал Киар, — и гордится тобой.
— Спасибо, ребят, правда, — напарник задрал голову, едва сдерживая слёзы.
Постояв ещё несколько минут, мы отправились обратно. Мы шли в тишине, каждый думал о своём.
— Слышите? — спросил вдруг Киар, не сбавляя шаг.
Мы с Ирвином подключили весь свой слух, но так и не поняли, что именно должны были услышать.
Киар резко метнулся в сторону леса, уходя с дороги. До нас донёсся хруст ломаемых под ногами веток и громкий вскрик. Мы с Ирвином рванули в ту же сторону.
— Ты кто такой? — спросил Киар, прижимая преследователя предплечьем к стволу.
— Тебе какая разница? — огрызнулся юноша и предпринял безуспешную попытку вырваться. В его тёмных волосах застряли кусочки листьев и прочий мусор.
— Ну, не я же за тобой следил.
— Следил, — фыркнул юноша. — Я гулял!
— На кладбище? — иронично подметил Киар.
— Ну да, а что такого? Вы же тоже гуляете, — парень продолжал гнуть свою линию.
От чего-то его лицо показалось мне смутно знакомым. Будто я его уже где-то видела. Точно! На открытии маяка! Парень с девушкой — троюродные племянники Вилмартов.
— А я знаю кто ты, — сказала я, даже не пытаясь скрыть улыбку.
— Правда? И кто же? — надменно спросил парень.
— Ты из семейки Вилмартов, как и твоя сестра.
В глазах у парня мелькнул страх и растерянность. Но всего на секунду.
— Тогда знаете, что будет, если вы хоть пальцем меня тронете, — заявил этот объект с таким видом, будто он сам наследный принц, не меньше.
— И что же? — спросил Киар, наигранно расширив глаза от страха.
Парень лишь оскалился.
— Может, прикопаем его здесь? — буднично спросила я, обращаясь к своим спутникам. — А что, местечко неприметное. Как говорится, хочешь хорошо спрятать, сделай это на виду. На кладбище никто не станет искать.
— Ты блефуешь, — крикнул парень и дёрнулся, но Киар сдержал его.
— Разве? — я хищно улыбнулась и пустила по ладоням огненную струйку, пугая его. — Никто не знает, куда ты пошёл, верно? Да и к тому же — всего лишь троюродный племянник. Кто тебя искать-то будет?
