— Нет! — закричал Лемфада. Он пробежал по берегу около мили, следя за плывущей подо льдом темной фигурой своего друга. Полчаса спустя он понял, что надеяться больше не на что.
Он сел на поваленное дерево и заплакал от горя и изнеможения. Когда слезы наконец высохли, он встал и увидел шагах в двадцати ниже, близ берега, темное тело Элодана. Из-за течения казалось, будто рука рыцаря слабо стучит об лед.
Лемфада подобрал толстый сук, разбил им лед и вытащил Элодана.
— Разведи огонь… скорее… прошу, — прошептал рыцарь.
Лемфада, уложив его в мелком овражке, разгреб снег и собрал валежник. Застывшие пальцы не держали огнива. Лемфада растер их, и, наконец, затеплил огонек. Он раздувал его, как ему показалось, целую вечность, и, наконец, костер разгорелся. Лемфада стащил с Элодана обледеневшую одежду. Растер ему руки и грудь и надел на него одно из своих одеял. В костер он навалил столько хворосту, что пламя взвилось на три фута вверх.
— Не хотел бы я снова испытать то же самое, — отогревшись немного, сказал Элодан.
— Как ты продержался подо льдом столько времени? Может, ты тоже колдун?
— Нет, просто я знаю, что между водой и льдом всегда есть промежуток дюйма в два. Я плыл на спине, подгребая к берегу, и высматривал, где лед потоньше, но холод меня доконал, и без тебя я бы не выбрался.
— Ты поступил очень смело, заступив дорогу зверю.
— Не путай смелость с необходимостью, когда у человека нет выбора, смелость тут ни при чем.
— Ты мог бы убежать.
— Лед меня не выдержал бы.
— Как знать? Ты ведь не пробовал.
— Верно, не пробовал, хватит об этом. Разыщем твоего чародея завтра, а сейчас мне надо поспать.
На спину Решету наложили больше сорока швов, но он по-прежнему сидел на своем месте. Пока Нуада, стоя на столе, повествовал о битве со зверем, Лло и Ариана сидели рядом с Решетом, и в доме царила полная тишина.
Поэт начал с героев прошлого, и его напевные слова завораживали. Затем его тон постепенно и неуловимо стал меняться, и он заговорил о крови, смерти и силах зла. Слушателей пробирала дрожь, несмотря на жаркий огонь в очаге.
— Никто не может уберечься от этого зла, — говорил Нуада. — Оно, как чума, заражает сердца людей. Одних оно поражает сразу, другие носят его семя в себе. Лишь наиболее сильные способны сопротивляться ему. — Умолкнув, он обвел глазами публику. Здесь собралось больше ста пятидесяти человек — многие пришли вместе с семьями, покинув свои дома из страха перед зверями. — Лишь наиболее сильные, — повторил Нуада. — Теперь мы знаем, откуда взялись эти адовы чудища. Мальчик видел, как одно из них появилось со вспышкой молнии на вершине холма — быть может, вот это самое. — Поэт показал на громадную, насажанную на копье голову зверя. — В старину такие чудовища водились повсюду, и герои выходили с ними на бой, вооружившись волшебными мечами или копьями, облекшись в заговоренные доспехи. Прошлой ночью примеру сказочных героев последовали простые люди. Не было у них ни волшебных мечей, ни оберегающих чар — были только сила и мужество. Двух из них нет с нами: они отдали свои жизни, чтобы положить конец ужасу. Но они присутствуют здесь незримо, почетные гости в среде своих товарищей. Честь им и хвала. Какие бы грехи они ни совершили в жизни, их смерть искупила все. В песне навеки останутся их имена — Аскард и Дабарен. Вот они, у огня. Почтите их.
Все, кто был в доме, подняли вверх свое оружие, копья, мечи и ножи, и разразились громким «ура».
Нуада выждал несколько мгновений и вскинул руки, призывая к тишине.
— Сейчас наши лесные герои, Аскард и Дабарен, в первый раз услышали сказание о себе. А после они удалятся в небесные чертоги, где вместе с другими героями будут пить вино жизни и вкушать плоды своей славы.
Решето подался вперед. Швы причиняли ему боль, но когда события минувшей ночи стали заново разворачиваться перед ним, его глаза засверкали. Нуада рассказывал о следах, о страшной находке, о том, как атаман и Лло Гифе сели на открытом месте у костра. Страх, тревога, мучительное ожидание — поэт знал обо всем. Решето как будто снова сидел у костра. И разинутые челюсти зверя нависали над ним, и когтистые лапы сжимали его, наполняя душу паническим ужасом.
— Видя прекрасную лучницу в смертельной опасности, Решето бросился на чудовище. Взгляните на эти клыки и представьте их вживе наряду с громадными когтями! Но Решето не дрогнув вонзил оба своих коротких меча в брюхо чудовища, а когти зверя вонзились в него. Но на помощь уже спешили другие герои.
Рассказ близился к своей наивысшей точке, и Решето, оторвав глаза от поэта, стал смотреть на других. Они стояли не шевелясь и слушали с горящими взорами, как погибли Аскард и Дабарен, как Лло Гифе вскочил на спину зверя, как все остальные сплотились вокруг Решета, победившего свой страх, и добили чудовище.
По лицу Решета струился пот, и сердце бешено колотилось. Ему казалось, что он не выдержит больше. И хотелось выбежать вон, но рассказ уже завершился, и Нуада воскликнул, указывая на Решето и его соседей:
— Вот они, главные герои моего повествования. Дева-воительница, не отступившая перед зверем, человек с топором, оседлавший демона, и лесной барон, вышедший живым из смертельных объятий. Крикнем ура в их честь.
Собравшиеся затопали и заорали так, что у Арианы под ногами заколебались половицы. Решето встал, но пошатнулся, и Лло поддержал его за локоть. Люди, переворачивая столы и стулья, ринулись вперед и подхватили на руки атамана. Ариана, взяв за руку Лло, вывела его на воздух.
— Он хорошо рассказывал, — сказала она, — но не по правде.
— В чем ты видишь неправду?
— Решето сделал это не из благородных побуждений. Он хотел, чтобы о нем сложили песню, и рвался показать мне, какой он храбрый.
— Так ли уж это страшно? Ведь он тебя спас!
Ариана направила его к частоколу. Лес стоял темный и грозный, но воя не было слышно.
— Верно, спас, — признала она. — Вдвоем с тобой. Я сделала глупость — мне, как видно, тоже хотелось, чтобы Нуада обо мне спел. Ну, уж теперь-то мы сможем жить спокойно?
— Спокойно? Мы перебьем всех зверей, но это не даст нам покоя. Почему они оказались здесь? Кто послал их? Нет, покоя нам не видать, Ариана. По-моему, это лишь начало войны.
— Ты думаешь, этих чудовищ на нас наслал король?
— Если не король, то кто-то из его чародеев.
— Может, ты и прав, может, нам лучше покинуть этот лес и уплыть в Цитаэрон.
— Нам? — повторил он, отстранившись от нее.
— Я хочу быть там же, где и ты, Лло. Ты должен знать, что я люблю тебя.
Он взял ее за плечи. Глаза Арианы блестели от слез, волосы при свете луны казались серебряными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
