Поправив длинную белоснежную прядь, маг усмехается, словно самому себе отвечая на невысказанный вслух вопрос. Подойдя к высокой стопке писем, он наугад выхватывает из нее конверт. Неуловимым движением усмирив взметнувшееся облачко пыли, длинные бледные пальцы достают письмо, разворачивают. Градоправитель читает одно, потом другое. Стоящий позади него советник неодобрительно качает головой – раньше маги не проявляли интереса к жалобам горожан. И правильно делали. Вмешательства в размеренную жизнь Славена люди не оценят. Да только новый правитель не станет слушать мудрого советника и сделает все по-своему, и вместо благодарности, народ отплатит ему ненавистью и страхом…
…И прозрачные языки золотого пламени, мозаичный пол, звон упавшего медальона. Раскрывшиеся за спиной крылья, клыкастый оскал на человеческом лице. Крестьяне в ужасе убегают, оставив смещенного градоправителя на краю выселка, возле жилища местной ведьмочки.
Эльзара увидела себя, собственное лицо, невероятно спокойное, хотя девушка помнила, как билось, едва не выпрыгивало от страха сердце. И только теперь почувствовала силы снова позвать:
– Арсен!
Темнота, прорезаемая алыми вспышками, бездонная пропасть, обещающая долгое падение. Ужас, поднимающийся в душе, когда живой человек раньше времени осмеливается заглянуть туда, за границу света.
– Арсен!
Слабый зов прозвучал эхом, выдернув Арсена из манящей темной глубины, в которую он стремительно падал. Ему показалось, что некая сила вернула его на поле боя, и слетевшиеся твари продолжают терзать спину, на которой уже не осталось ни единого живого места. Он дернулся и, повернув голову, попытался укусить противника, но вдруг увидел потемневшие глаза молодой ведьмы и растерялся. И, смирившись, снова лег, прижимаясь к полу.
Девушка наклонилась, прохладная пелерина черных Зариных волос накрыла его лицо, и Арсен зажмурился, пытаясь отогнать нестерпимую жгучую боль.
Дыхание ведьмочки щекотало затылок, но было размеренным, спокойным, убаюкивающим, и боль медленно отступала, а под закрытыми веками оборотня всплыло знакомое видение: круглая поляна, усыпанная звездами, и в ночном небе – такие же огни, словно отражения волшебных цветов. А посреди этого уютного мирка – маленький домик. Живой свет в окнах манит, зовет, стелется золотистыми бликами по траве…
Руки задрожали, Эльзара упала, едва не задев исполосованную спину оборотня. Она попыталась отползти, но Арсен не отпустил, и девушка, не в силах сопротивляться, замерла, придавленная тяжелой рукой спящего оборотня.
Рано утром, когда ведьма вышла из шатра, шатаясь на ходу, Арсен не проснулся, лишь протестующе застонал, ощутив под рукой пустоту. Но прикосновение ее тела все еще ощущалось кожей, оборотень сгреб одеяло, неосознанно пытаясь сохранить ощущение близости и сладкого умиротворения.
И лишь когда Зара вернулась и склонилась над ним, чтобы прикрыть одеялом, Арсен открыл глаза. И в первый миг, увидев осунувшееся лицо с глубокими фиолетовыми тенями под запавшими, потускневшими глазами, испугался. Но ведьмочка устало и скупо улыбнулась, становясь похожей на саму себя. А потом растянулась поверх расстеленного тулупчика, раскинув руки и ноги, глядя вверх, на слабо мерцающий оранжевый огонек.
– Как ты? – слабый голос вновь заставил Арсена насторожиться, но тут, внезапно, сквозь окутывающий память туман проступили события этой ночи: смазанные картины, отголоски ощущений, и Арсен вдруг понял, что несколько часов назад Эльзара, рискуя собой, вытащила его с того света, не позволив пройти путь между жизнью и смертью до конца.
– Не надо было этого делать, – прошептал он, хотя чувствовал лишь огромную благодарность, какую не передать словами. – Если б я умер, тебя бы отпустили на все четыре стороны.
– Ха! – выдохнула ведьма и, закрыв глаза, попросила: – Помолчи.
Через некоторое время Арсен слышал только размеренное дыхание спящей, но вскоре тишину потревожил звук мягких шагов. Ведьма беспокойно поморщилась и перевернулась на бок, когда в палатку, отодвинув тяжелый полог, вошел сам Глава Совета магов.
– Как себя чувствуешь, Арсен? – вопрос прозвучал фальшиво, да и не слышалось искренней заботы в голосе его светлейшества.
– Вполне сносно, – ответил оборотень. Приподнялся на руках и, к собственному удивлению, смог даже сесть. Только голова кружилась, и благородное лицо Анториана расплывалось перед глазами. Спину пекло, но той адской боли, которую тело еще помнило, больше не было.
– Ты знаешь, что Лиона попала в плен к врагу? – его светлейшество сразу перешел к делу.
Арсен слабо кивнул.
– Я опасаюсь, как бы Илион, в отместку нам, не сделал ее оборотнем. Потому нужно что-то предпринять, и чем скорее, тем лучше.
Арсен даже не потрудился изображать заинтересованность. Сейчас судьба госпожи Лионы его совершенно не волновала, да и помочь освободить племянницу Главы Совета он не мог, по крайней мере, пока полностью не придет в себя, не заживит раны – с помощью Зары или Корвина.
– Нам нужна твоя помощь, Арсен.
– Помощь? – он усмехнулся. – Ты меня видишь, Анториан? Ты хорошо меня видишь? Если сперва ты поможешь мне, то я, быть может, отплачу тем же. Хотя и не представляю, как смогу пробраться в захваченный Илионом форт…
– На вчерашний бой мы потратили слишком много сил, – негромко произнес Высший. – Если я попытаюсь лечить тебя, то через несколько минут сам свалюсь полностью обессиленный.
Лицо мага расплылось неярким пятном цвета, и Арсену едва удалось удержаться и не плюхнуться на матрас.
– Чего ты хочешь, Анториан?
– Если не помощи, то совета, – чары позволяли Высшему сохранять вполне бодрый вид, иначе он, вероятно, как и оборотень, не вставал бы с постели. – Чем может соблазниться Илион? Что пообещать ему взамен на жизнь и здоровье Лионы?
– Он согласится только на признание собственной власти, – ответил Арсен после недолгого молчания и, проиграв в борьбе с вновь накатившей слабостью, все же лег. – Не меньше…
– Да… – Высший вздохнул, поднимаясь. – Да, я это понимаю. Но моя племянница того не стоит. И никто не решится рисковать ради нее своей жизнью или положением.
Арсен мысленно согласился с ним, закрыв глаза и поддаваясь дремоте. Действительно, среди магов никто не согласится рисковать всем ради другого, тем более ради Лионы – ведь она даже не Высшая. Единственный сумасшедший, который мог на это пойти – прежний возлюбленный племянницы Главы Совета. На остатки прежних чувств и рассчитывал его светлейшество Анториан, однако не учел того, что и человеку, и оборотню может быть очень нелегко простить предательство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
