Третий солдат снова выхватил меч и метким движением, не задев никого из товарищей, оглушил возмущенную Зию рукояткой по голове.
Станий медленным взглядом хозяина оглядел притихших людей и насмешливо предложил:
— А давайте-ка спросим у нее у самой… Пусть нам Анна сама ответит, правду я говорю или нет… Правду я говорю или лгу? — Станий дернул Анну за руку, и жен щина наклонилась вперед, но тут же выпрямилась. И снова ее глаза устремились на Вар-Раввана.
Все смотрели на Анну. Но она видела перед собой лишь Вар-Раввана.
Проще всего ей было б сказать, что римлянин лжет. Только это сказать, и хватило б. И пусть бы тогда Станий-младший кричал, что-то доказывал, называл ее как угодно.
Кто-то поверит ему, кто-то ей. Но что недоказанно, того и нет. И можно всем говорить, что римлянин ее оклеветал. И жить вроде честной…
Странный, мягкий взгляд Вар-Раввана как бы советовал Анне: скажи правду.
Взгляд был так мягок, как бывает лишь у влюбленного. Как был, например, у влюбленного в нее без ума Лизания. Уж Анне этот взгляд знаком!
И вот на нее смотрел таким взглядом Вар-Равван.
Станий-младший хрипел:
— Так правду я говорю или…
— Правду! — тихий голос Анны услышали все.
Железное сердце Стания-младшего вроде как треснуло. В нем, в этом сердце, не знавшем пощады ни к кому из врагов, словно лопнувшая пружинка, непривычно играла надежда, что Анна откажется и не признается. Будь что будет тогда! Лишь бы…
— Ты говоришь правду! — так же тихо, но так же уверенно проговорила Анна. — Я торговала собой. Я каждую ночь спала с новым мужчиной. И брала с тех, с кем спала, деньги… Я — блудница. Я грешница. Да… Это правда.
Как хорошо, что Зия-двужильная лежала в обмороке. Иначе ее тут же хватил бы удар. От такого признания она умерла бы на месте.
Толпа загудела. Громче и громче, и громче! Толпа заревела. Раздраженно, зло, заревела с ненавистью…
— Опозорила… Всех… Всю деревню!.. Она… Потаскуха… Мерзкая тварь!..Трешница, грешница, грешница!!!
Станий умело точным движеньем перебросил свою мощную руку Анне на плечи. Резко, неожиданно надавил, и Анна упала коленями в камни, которыми неряшливо была вымощена площадь.
— Люди! — левую руку Станий выбросил вверх.
Жители Гинзы затихли.
— Люди! — повторил уже тише Станий. — Вы как следует помните ваши законы?
— Помним… А как же?.. Мы не без памяти!..
— А что, согласно вашим законам, сделать положено с грешной блудницей? С женщиной, опозорившей всю деревню к тому же? Кто скажет?
Первым ответил ему Бен-Халим:
— Блудницу, по нашим законам, надо забить каменьями..
— До смерти, — с торопливой угодливостью уточнил Акцель.
— Правильно! — Станий смотрел на толпу исподлобья, ненавидя ее и презирая. И в то же время — страшась.
Если эти люди так легко могут вынести смертный приговор ближнему своему, что же это за люди? И способны они на все…
— Правильно, — повторил он с обреченностью в голосе. И, наклонившись к Анне, шепнул: — Передумай! Прошу…
— Нет.
— Нет?.. — Станий выпрямился и прокричал: — От имени кесаря-императора я, Станий-младший Галл, легат Молниеносного легиона, ваш приговор утверждаю!.. Вот вам блудница, — он толкнул Анну в шею, и она упала на землю. — А камней под ногами достаточно… Убейте ее! Иначе я увезу ее в Ершалаим и для начала отдам на поруганье солдатам. А потом они вырежут у нее на лбу и груди надпись «Блудница из Гинзы», и мы будем отдавать ее на ночь рабам!
Толпа зарычала, потянулась к камням, в воздух взлетели палки. Детям и женщинам велено было отойти в сторону.
А побледневший, отчего борода его стала вроде черней, злой на себя, на Анну, на этих звероподобных людей, Станий был уже рядом с солдатами.
Анна же поднялась и села посреди окружившей толпы. Села с растрепанными волосами, села так некрасиво. И лицо ее в эти мгновенья утратило обычную красоту.
— До смерти! До смерти! — призывал безбородый Акцель.
— Опозорила всех! Гадина!.. Всю деревню! Грешница! Из-за нее нам всем не будет пощады от Господа…
Руки подняли взятые с площади камни. И вот уже первый из них грохнулся рядом с Анной. Это бросил Бен-Халим.
— Стойте! — вдруг зазвучал над толпою голос Вар-Раввана. — Не торопитесь!
— Что? Что? Как? — загудела толпа.
От неожиданности Станий не нашелся что сказать.
А Вар-Равван прошел сквозь толпу, мимо людей, сжимавших камни и палки, и остановился, встав позади Анны.
— Что ты хочешь, Вар-Равван?! — с ненавистью крикнул Акцель.
— Не вмешивайся! Это наше дело, жителей Гинзы! — шагнул вперед Захарий-плотник. — А ты нам чужой! Отойди! Иначе камни могут попасть и в тебя.
Вар-Равван не дрогнул, хотя было ясно, что все будет так, как и сказал Захарий.
— Камни, которыми вы забросаете Анну, не пролетят мимо ни одного из вас. Эти камни попадут в каждого жителя Гинзы, в каждого из ваших детей! — с горечью в голосе произнес бродячий философ.
И горечь эта была настолько искренней, а голос звучал так убедительно, что люди с камнями в руках замолчали. Они не знали, что можно ответить Вар-Раввану.
Им показалось, что Вар-Равван знает такое, чего им знать пока не дано.
Бродячий философ заговорил медленно:
— Забить камнями до смерти женщину просто. А такому количеству сильных мужчин на это потребуются минуты. Но вот забьете ее вы, и… что потом?.. Вот представьте: через десять минут Анна будет лежать окровав ленной под грудою брошенных вами камней, а вы разойдетесь, вернетесь в свои дома. Вернетесь, вроде бы выполнив долг. Да?.. — он замолчал и оглядел толпу медленным взглядом.
И каждому из толпы показалось, что Вар-Равван заглянул ему в душу.
То было страшное прикосновенье. Взгляда, полногонежности, к душам, искореженным злобой и страхом. Ведь злоба без страха, вы знаете, не бывает…
— Но за время, что я нахожусь среди вас, о, жители Гинзы! я узнал, что в вашей деревне нет человека, который мог бы убить другого и об этом потом не жалеть, — повысил голос Вар-Равван, чтобы его слышали все. — Нету таких среди вас. А значит, каждый камень, брошенный в Анну, в вас самих и ударит!.. Убив сегодня ее, в будете убивать себя воспоминаньями каждый день. Вы не сможете прямо взглянуть в глаза своим детям, друг другу Эту кровь с ваших рук вы не смоете никогда… Анн виновна. Да! Анна грешна. Но, вы видите, она сама покаялась в этом. И готова принять вашу казнь. Значит, душою она чиста. А это главное перед Богом!.. Покарать человека за грех может только Всевышний. Он один. Он, безгрешный… Если есть кто из вас безгрешный, тот пусть и бросит в нее камень. Пусть забьет ее. И… станет более грешным, чем Анна!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
