Предсовмина СССР решил своеобразно пообщаться с народом при помощи писем и записок, которые бросали в ящики, а затем, после тщательной сортировки и перлюстрации офицером из отдела «В» (военная цензура и перлюстрация корреспонденции), доставляли ему утром на стол вместе фельдъегерской почтой. Я все-таки думаю, что данное «мероприятие» по знакомству с чаяниями народа пошло на пользу жителям Нового Афона – в поселке (тогда это был именно поселок, а не город) началось строительство многоэтажных блочных и кирпичных домов для простого люда и дорог асфальтового типа в горах. Пустили рейсовые автобусы от Сухуми до Гагр. Даже зеленый трехметровый забор госдачи, который сохранился со времен И.В. Сталина и стал потихоньку ветшать, по приказу Хрущева заменили на бетонный высотой в 2,5 метра. Также сменили дощатый забор с деревянными вышками на пляже госдач. Вышки на закрытом пляже поставили из швеллера, а бетонный забор продлили примерно еще на 50 метров в сторону здания отдела милиции. Потом, по инициативе начохраны Хрущева полковника Н.Т. Литовченко, в целях максимального обеспечения безопасности Предсовмина СССР в пограничной зоне, из Москвы прибыли специалисты из «Метростроя» и за три месяца проложили подземный ход от входа госдачи № 12, под улицей имени Нестора Лакобы, до правительственного закрытого пляжа.
Все-таки, я думаю, что эта госдача Хрущеву не нравилась… Почему? Объясню. Если вы окажетесь на тротуаре улицы Нестора Лакобы, как раз напротив входа в госдачу №12, то сможете, при определенной смекалке наблюдать то, что происходит на ступенях этого закрытого для посторонних глаз совсекретного объекта. Конечно, при нахождении на госдаче Н.С. Хрущева, А.И. Микояна, К.Е. Ворошилова, местные сотрудники КГБ из сухумского 9-го отдела постоянно фланировали по тротуару и отгоняли слишком любопытных, но, тем не менее, народ всегда любил посмотреть и послушать все, что творится за невысоким забором. Хрущеву, как мне кажется, было из-за этого некомфортно. Особенно, как рассказывали мне женщины из обслуги, Хрущева раздражал маленький павильон с бассейном на новой госдаче (он располагается в правом крыле здания. – Авт.). И свои «соображения» о плохой планировке госдачи и ее неудобстве он вслух постоянно высказывал сотрудникам охраны и лично руководителю 9-го Управления КГБ генерал-майору Н.С. Захарову. Кончилось тем, что после 1959 года здесь уже никогда Н.С. Хрущева не видели, не хотел приезжать. Зато стал бывать А.И. Микоян, тоже любивший поиграть в демократию. Любимым развлечением соратника Предсовмина СССР Хрущева был выход за территорию госдачи под охраной «прикрепленных» из «лички». Одевался Анастас Иванович, несмотря на жару, в светлый чесучовый пиджак и брюки белого цвета. На голове – неизменная шляпа. Типичный номенклатурщик!
…Вот как-то – идут по улице двое: маленький Микоян в костюме и крепкий, высокий «прикрепленный», тоже в костюме. Навстречу работяга, вроде как под хмельком.
– Здравствуйте, товарищ!
Микоян протягивает лодочкой руку поздоровкаться.
– Здрасссь-те, Анастас Иваныч! Спасибо Вам, шо… не брезгуете, общаетесь с народом…
Микоян прищурится, промолчит и… дальше идет. Смешно было наблюдать, однако. Вот он, Микоян, так и «общался» с народом – «своеобразно».
Вскоре, в Пицунде, в 1959 году, точнее в южной части поселке Лдзаа, под контролем 9-го Управления КГБ СССР строители из Сочи стали строить целый комплекс из 3-х госдач в сосновой роще, вплотную примыкающих к берегу. Госдачи и сейчас стоят в первозданном виде под номерами 8,9 и 10. Их так в служебных документах КГБ СССР и называли: «Хозяйство 8,9,10». Впрочем, госдача «Холодная речка» в Багрыпсте, «Мюссера» в Мюссерском заповеднике и «Зеленая роща» в Новой Мацесте Н.С. Хрущеву не нравились только из-за того, что там когда-то жил и отдыхал Сталин. Чаще всего Хрущев отдыхал на Рице с разными важными гостями из-за рубежа, но в Новый Афон точно никого из глав государств не приглашал. После того как Н.С. Хрущев «переселился» в Пицунду, он эту афонскую дачу часто «рекомендовал» приезжающим с визитами иностранным гостям из соцлагеря.
Прерву на этом воспоминания майора Манцева. Позже, будучи в санатории «У монастыря», я спустился вниз по шоссейному серпантину, потом прошел по еле заметной тропке среди мандариновых деревьев к бывшей госдаче №12. Прошел длинную аллею вековых эвкалиптов, высотой в 30—40 метров, свернул направо и увидел в пятидесяти метрах от себя ту самую дачу, о которой рассказывал Манцев.
Госдача № 12 оказалась достаточно серым и унылым строением, с примитивной двухскатной крышей, фронтончиками, анфиладами колонн, больше похожим на сельский дворец культуры, чем на здание, в котором смогут безмятежно отдохнуть люди. Поперек шикарных двустворчатых деревянных дверей госдачи, глянцево блестевших на солнце, от колонны до колонны, была натянута самая обычная бельевая веревка, увешанная пестрой коллекцией лифчиков и трусов всех цветов и размеров. Как впоследствии оказалось, в этом особняке, с согласия Государственной службы охраны РА, на время отпуска поселились «две семьи из Мосгордумы». Как я обнаружил позже, небольшой участок с лавровыми кустами, деревцами фейхоа и персиками около госдачи №12 оказался единственным на территории бывшего спецобъекта площадью 120 гектаров (!), который кое-как приводился в порядок. На остальных прилегающих участках царил страшный хаос и запустение.
Пройдя вокруг госдачи с тыльной стороны, я обнаружил в правом крыле тот злочастный павильон с бассейном, который так не нравился Н.С Хрущеву. Не понравился он и мне. Через грязные, пыльные и засиженные мухами стекла отчетливо виднелся сам бассейн, но, правда, уже без воды и с отколотой по краям керамической белой плиткой. Обойдя вокруг павильона и повернув налево, я оказался на ступеньках парадного входа госдачи. Прямо по курсу, напротив выхода из госдачи располагался крытый вход в подземный тоннель, который шел к пляжу. Спустившись по ступеням подземного входа, я оказался в нешироком, полусводчатом сооружении, с голыми бетонными стенами, негоревшими лампочками в плафонах и глубиной около 5—6 метров от поверхности земли. И действительно! Пройдя около 70—80 метров в полутемном тоннеле, я вышел на пляж госдачи недалеко от бетонного, уходящего далеко в море пирса.
Впрочем, я отвлекся. Слово бывшему майору Манцеву: «Товарищ старший лейтенант! Вы находитесь в комендатуре на госдаче № 8, имеющей название «Ласточкино гнездо» в Ахаля Афони или по-русски в Новом Афоне!» Так мне объяснил комендант на второй день моей службы название бывшей госдачи И.В.Сталина. Свое служебное название госдача получила по расположенной на склоне горного кряжа двухярусной смотровой площадке, имеющей характерную чашеобразную форму гнезда. Кстати, к тому времени, с 1958 года, в «девятке» эту госдачу уже переименовали в №11 и название «Ласточкино гнездо» тоже вроде как «отвалилось» само собой. Но ветераны госдачи, вольнонаемные и особенно шефповар Антон Ильич Доценко (сейчас его сын в Санкт-Петербурге работает профессором, завкафедрой гигиеной питания и диетологии медакадемии), называли госдачу И.В.Сталина только «Ласточкино гнездо». Собственно говоря, над госдачей на высоте 437 метров над уровнем моря действительно были сооружены весной 1948 года две смотровые площадки двухярусного типа (одна над другой): одна для охраны – малая, другая – большая, с ротондой и павильоном для самого Сталина, где он осенними ноябрьскими вечерами подолгу сидел, укрывшись шинелью. Нижний ярус смотровой площадки был предназначен для застолий, поэтому имел полузакрытую форму и павильон с подведенным электрокабелем. В павильоне стояла элекроплита и маленький однокамерный холодильник «Саратов». На верхнюю площадку, которая находилась на крыше нижней, можно пройти, поднявшись по обычной лестнице. Сейчас до этих площадок уже не добраться, так как в ноябре 2006 года произошел обвал, и тропа, по которой можно было добраться до «Ласточкиного гнезда», оказалась засыпанной камнями. Малая смотровая площадка, которая верхняя, при заездах. Сталина использовалась и как снайперская позиция – там дежурили два сотрудника охраны из ГУО МГБ, один со стереотрубой, а другой с винтовкой Мосина с оптическим прицелом. К слову сказать, все технические новшества, а именно ТСО на объекте стали появляться только к концу 60-х годов. Например, в начале 70-х годов к нам поступило устройство портативной сигнализации «Гамак», которой использовалось при охране ближнего периметра госдач №11 и 12. Нить из катушки устройства «Гамак» разматывали на опасных участках, которые плохо просматривались визуально, особенно на складках местности. Конец нити замыкали в катушке. Как только происходил разрыв нити, так сразу на коробке срабатывал звуковой и световой сигнал. Потом в середине 70-х годов поставили по всему ближнему периметру двух госдач устройства сигнализации емкостного типа, представляющие собой стояки с экраном-детектором.
