Не проходит и десяти минут, как туда врывается Хмельницкий-старший.
- Ты у меня за все ответишь, сосунок! Я тебя посажу! - кричит на меня, брызгая слюной.
Я спокоен, как танк, но Янка рядом со мной напрягается от его слов. Встаю, засовывая руки в карманы брюк и заслоняя ее собой. Иди на хрен! Сказал бы тебе, да братан просил держать язык за зубами!
- Вы бы присели, Михаил Иваныч, и прекратили угрожать! – с грозным рыком наседает на него Дима. Он крупнее, выше, и рядом с ним депутат выглядит неприметной молью.
- А вы кто такой вообще будете?! – не сдает своих позиций Хмельницкий.
- Я брат этого молодого человека. Но сейчас суть не в этом. Произошел неприятный инцидент, если не сказать жёстче. Ваш сын пытался изнасиловать вот эту девушку, - показывает пальцем на Снежскую.
- У вас нет никаких доказательств! – даже не зная ситуации, гнет свое. Тут как под копирку! Сын с отцом друг друга стоят!
- Доказательства есть! Камеры видеонаблюдения, которые зафиксировали, как он силой затащил ее в подсобку. А до этого ударил головой об стену. Мы сняли побои, и девушка будет подавать заявление!
- Вот эта вот шлюха решила содрать с меня за это бабло? Не прокатит! – гаркает на весь ректорат.
Сжимаю кулаки, готовый наброситься на него! Янка встаёт и накрывает мой кулак своими крошечными ладошками, успокаивая. Умоляюще смотрит на меня, чтобы сдерживался. А как тут сдержаться, если он уже перешел к оскорблениям?!
- Иваныч, вы бы рот заткнули! Это моя племянница! – рычит уже всегда спокойный ректор.
Ну ни фига себе! Перевожу удивленный взгляд на ее дядю. Походу, даже его уже довели!
Депутат слегка теряется. Потом его лицо становится непроницаемым.
Садится.
- Вы же понимаете, я могу сделать так, что у вас будут крупные проблемы в вашем университете, Пал Борисыч!
- Но и мы не пальцем деланные, депутат! – констатирует Дима, садясь напротив. - Свидетелей уйма. Половина университета видела вашего сына с расстёгнутыми штанами, без сознания. Думаю, скоро все это начнет вылезать в новостях. Если даже вы умудритесь не довести дело до суда, то до народа мы сможем довести, это точно!
Они буравят друг друга взглядами, не собираясь уступать. Я думаю, депутат наконец-то понимает, что перед ним тоже не бытовой человек из народа.
- Что вы предлагаете? – наконец выдавливает из себя Хмельницкий-старший.
- Мы замнем это дело. Девушка не будет подавать иск на вашего сына, а вы, в свою очередь, не будете подавать ответного иска за побои. Думаю, его сломанная челюсть – это небольшая плата за то, что он собирался сделать!
Депутат зло сжимает руки. Видно, как ему хочется, наплевав на все условности, закатить скандал. Но он публичный человек, и ему придется с этим считаться. Любая шумиха, тем более такого масштаба, отразится на его карьере. А такого он позволить себе не может. Сдаётся, разжимая кулаки и повернувшись к ректору, отчеканивает:
- Мой сын больше не будет учиться здесь!
- Само собой! Я думаю, это лучший вариант для всех, - спокойно говорит ректор.
- И никаких втыканий палок в колеса, Михаил Иваныч! - предупреждает Дима. - При желании, скорее всего, мы можем создать вам даже больше проблем, чем вы нам! Поэтому расходимся мирно.
- Я согласен, - бросает он, вставая. Размашистым шагом уходит, громко хлопнув дверью.
Все дружно выдыхают.
- Я одного не поняла: кто избил Кристину? – недоумевает Снежская.
Звоню ей, ставя на громкую связь.
- Привет, дорогой! Какими судьбами? Ты в нашем последнем разговоре был не очень-то любезен! Даже не знаю, хочу я с тобой разговаривать или нет, – недовольным тоном.
Пропускаю мимо ушей ее предъяву. Плевать.
- Ты знаешь, что сделал Хмельницкий благодаря тебе?! Изнасиловал Снежскую! - заявляю ей. Янка смотрит на меня с возмущением, но я прикладываю палец к ее губам, чтобы молчала. Она, недолго думая, берет и кусает его. Улыбаюсь. Моя девочка возвращается к жизни. Это хорошо. А то я побаивался этого ее состояния. На всех по-разному действует такая стрессовая ситуация. Вспоминаю про Кристину на связи и продолжаю: - а выманила ее к нему ты! Она уже написала на него заявление. Ты пойдешь как соучастница!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она молчит какое-то время, тяжело дыша и переваривая услышанное.
- Егооор! Я просто хотела ее проучить! Думала, потискает он ее там и отпустит. Я же не знала, что он ее насиловать будет! Чё теперь делать?! – сокрушается она.
- Головой думать в следующий раз, Кристин, головой! Кто это тебя так?
- Да тот, с которым ты меня видел… Я на него уже заяву накатала, но думаю, замнет он все. Слишком крутая шишка. Блин, Егор, я не хочу в тюрьму! – кричит она в трубку.
- И я не хотел, чтобы он ее насиловал! Больше всего на свете я боялся опоздать… - говорю уже глядя своей девочке в глаза. Хочу, чтобы она знала, как я сожалею о случившемся. И чувствую свою вину.
Отключаю вызов.
Янка первая начинает улыбаться, еле растягивая свои сухие губы. Улыбаюсь в ответ, глядя в ее ясные глаза. От всех беречь буду, иначе обидят или уведут и не замечу даже!
Трындец, какой я собственник, оказывается... Все, что касается Снежской, вообще за пределами нормального, адекватного поведения. И не факт, что женитьба меня хоть немного утихомирит.
- Кажется, нам удалось обойтись малой кровью. А этот пускай с пол года через трубочку попитается, может че дойдет до него, - констатирует Дима. А я думаю врядли. Он человек потерянный для общества с отсутствием элементарных моральных ценностей. Но времени у него теперь будет навалом. Это факт. Брат поворачивается ко мне и резко меняет тему: - Я че-то не понял. Мой младший братец решил жениться?
Киваю, слегка смущаясь под его пристальным взглядом.
Начинает растягивать лыбу.
- Блин, ну ты и вырос! Как так-то? Я явно упустил этот момент!
Не обращая внимания на его тонкий юмор, прижимаю свою Малышку к себе, целуя в висок. Сам в шоке, что в двадцать решился на такое. Кто бы сказал ещё пол года назад ни за что бы не поверил. А сейчас... это кажется самым правильным решением из всех мною принятых когда-либо.
Достаю из кармана футляр и открываю, показывая Янке.
- Вообще-то все должно было быть до ужаса романтично, и моя будущая невеста просто на смогла бы мне отказать. А теперь я даже не знаю, как можно реабилитировать такой дерьмовый день. Может, попробуем ещё раз завтра? Я ещё что-нибудь придумаю.
Снежская улыбается, счастливо глядя на меня.
- Я думаю, одного раза вполне достаточно. Второго такого дня я могу и не выдержать, - смеётся, протягивая руку. Ждет.
Вытаскиваю кольцо из футляра, прочищая горло.
Все... Опять начинаю волноваться. Но ее положительеого ответа все равно добиться надо. Значит, скажу то, что на сердце. Была не была. Выдыхаю, решаясь.
- Малышка, я не идеал, это факт. И походу буду косячить часто. Но ты моя и тебя я в обиду никому не дам! Никогда! Хочу, чтоб со мной была, чтоб МОЕЙ была на законных основаниях. Я безумно тебя люблю! Выходи за меня замуж?
На ее глазах наворачиваются слезы. Шмыгает носом, кусая губу, и тихо шепчет:
- Я согласна!
Веду носом по ее щеке и жарко припадаю в секундном жадном поцелуе. Волна невообразимой любви к этой девушке затапливает меня с головой.
Моя!
Одеваю кольцо и целую в раскрытую ладонь.
- Я так понимаю, мы будущие родственники? – с улыбкой протягивает руку ректор брату.
- Пожалуй. Забираем у вас Дарьяну. Я прослежу, чтобы у них всё было нормально в быту.
- Ну а я в учебе. За это надо выпить. - Открывает сейф и достает какой-то дорогой коньяк.
- Мы пойдем, - говорю за нас обоих.
Им уже не до нас. У них начинаются грандиозные планы нашего совместного будущего.
Малышка выходит из ректората и разворачивается ко мне.
- Егор, а на счет детей, ты это серьезно?
Ааа, это она по поводу отрывка из песни.
- А почему бы нет? Их будет так приятно делать…
