-- крен! Крен надо было убрать! Я ведь учил вас! А ну, делайте очередной заход. Не волнуйтесь, выполняйте спокойно!
-- Вас понял, -- передал с борта самолета Калашников.
На третьем заходе он попал в мишень. Солдат-наблюдатель доложил:
-- Есть попадание!
В четвертом заходе летчик весь маневр также выполнил правильно, но стрелять было уже нечем. Он израсходовал все патроны.
-- Идите на аэродром и впредь учитесь стрелять короткими очередями.
Калашникова сменил над полигоном лейтенант Скиба. У него были свои недочеты. Поддубный заносил их в журнал, чтобы затем проанализировать на разборе полетов.
Последним из молодых летчиков стрелял лейтенант Байрачный. Этот чересчур много болтал по радио.
-- Я иду, товарищ майор, -- сообщил он руководителю полетов на полигоне сразу, как только поднялся в воздух. -- Как слышно меня?
-- Слышу отлично, меньше разговоров.
-- Вас понял -- меньше разговоров. Да разве я так много говорю?
-- Замолчите!
-- Есть, замолчать!
-- Обращайтесь кодом!
-- Вас понял -- обращаться кодом.
-- Короче! -- рассердился майор и занес в журнале: "Лейтенант Байрачный -- приучить к радиодисциплине".
Байрачный, однако, попал в свою мишень с первого же захода.
-- Хорошо, так продолжайте.
-- О, за меня не беспокойтесь, товарищ майор! -- сразу начал бахвалиться молодой летчик.
-- Прогоню с полигона, если будете болтать!
-- Больше не буду!
Отстрелялся и Байрачный.
На мишени начали пикировать старослужащие летчики. Дела пошли лучше.
-- Есть попадание! -- то и дело докладывал солдат-наблюдатель.
Оно и невооруженным глазом было видно, что "есть". Снаряды, попадая в мишень, вздымали черную пыль.
В назначенное время прилетел старший лейтенант Телюков.
-- Разрешите работать? -- коротко обратился он к руководителю полетов, и уже по радиообмену ясно было, что это -- опытный воин. Действовал он проворно, точно, четко. Вот он уже ведет свой самолет на участке от третьего до четвертого разворота. На этом участке летчик за какие-то секунды выполняет целый комплекс работ -- выпускает воздушные тормоза, гасит скорость, проверяет установленную по прицелу базу, вводит минимальную дальность и в то же время следит, чтобы не пропустить момент четвертого разворота -- вывести самолет точно в плоскость мишени.
Летчик заложил крен, выполняя первую половину разворота. Самолет, как и положено, идет без снижения. Вот оно, мастерство!
-- Хорошо! Очень хорошо!
Вдруг...
-- Ой! -- вскрикнул солдат-наблюдатель, выпустив из рук бинокль.
-- Выводите! -- теряя самообладание, закричал в микрофон Поддубный.
Самолет, казалось, врезался в землю, подняв тучу пыли.
Поддубный соскочил с вышки, подбежал к автомобилю.
-- Скорее, давайте! -- крикнул он водителю, дремавшему в кабине.
Но что это?.. Самолет Телюкова набирал высоту. Выходит, что летчик вырвал его у самой земли...
Поддубный влез на вышку, взял микрофон.
-- Я -- Верба-2. Как чувствуете себя, Телюков? Как чувствуете себя? Прием.
Летчик не ответил. Очевидно, с перепугу. В таких случаях испуг наступает после того, как опасность уже миновала. Возможно, что и радио отказало.
-- Я --Верба-2! Я -- Верба-2! Как чувствуете себя, Телюков? Прием!
-- Нормально чувствую, -- послышался ответ.
-- Что с вами произошло? Отвечайте.
-- Вы же видели -- низко вывел самолет. Вот и все.
-- Я -- Верба-2. Работу запрещаю. Приказываю идти на аэродром. Как поняли?
-- Разрешите продолжать работу.
-- Я -- Верба-2. Работу категорически запрещаю. Приказываю идти на аэродром.
-- Вас понял! -- сердито ответил Телюков.
-- Что там у вас такое? -- послышался голос полковника Сливы.
-- Телюков низко вывел самолет, -- резко ответил Поддубный. -- Я категорически запретил работу. Послал на аэродром.
-- Правильно сделали. Свертывайте радиостанцию и возвращайтесь на аэродром.
Поддубный послал в воздух красную ракету -- закрыл полигон и вместе с солдатом-наблюдателем пошел осматривать мишени и подсчитывать пробоины. Мишень, в которую стрелял Телюков, вся рябила воронками от взрывов снарядов. Если бы не ее месте стоял настоящий самолет -- его разнесло бы на куски.
Правду говорил полковник Слива -- Телюков способный летчик. Это подлинный воздушный снайпер. Но как могло случиться, что он столь низко вывел самолет? Наблюдал за результатами стрельбы? Весьма возможно. Так и он, Поддубный, когда-то стрелял по мишени, увлекся наблюдением и чуть было не врезался в землю. Самолет дал просадку на выводе из пикирования и в каких-нибудь трех-четырех метрах пролетел над землей.
То же самое, очевидно, получилось и с Телюковым. Тут сказался азарт воздушного бойца.
А на самом деле...
Поддубный ошибался. Жестоко ошибался. Он видел в Телюкове только летчика и не замечал человека с его характером, огорчениями, переживаниями. Он не знал, что после концерта художественной самодеятельности Телюков, окончательно убедившись, что Лиля безвозвратно для него потеряна, поехал на станцию и пьянствовал в буфете до утра, заливая водкой свое горе. Утром, опохмелившись, сел в поезд и отправился в город. Ресторан, кино, снова ресторан. Ночью взял такси, выехал в Кизыл-Калу. А чтобы не опоздать на утреннее построение, положил шоферу "на колесо" лишнюю десятку...
-- Нажимай, браток, а то мне на полеты надо успеть.
"Браток" постарался -- вовремя доставил летчика к месту назначения. Усталый, измученный, разбитый сел Телюков в самолет, довольный тем, что помощник командира полка по огневой и тактической подготовке, равно как и командир полка и врач, не заметил воспаленных глаз, не почувствовал запаха алкогольного перегара...
Да, не знал этого и не заметил Поддубный. Ему и в голову не могло прийти, чтобы летчик, тем более такой, как Телюков, мог напиться перед полетами. Он вообще не верил, чтобы такие невзгоды, как, скажем, неудачная любовь, могли отрицательно сказаться в полете; сам он, садясь в кабину самолета, сразу забывал решительно о всех житейских невзгодах. Упрощенно уверовав еще в ранней молодости в то, что летчик -- человек особого склада, Поддубный не пересмотрел этот взгляд с течением времени, и вот последствия -- грубейшая предпосылка к катастрофе при стрельбе по наземной цели. Да хорошо еще, что только предпосылка...
Вернувшись на аэродром, Поддубный увидел Телюкова у СКП.
Стараясь сдержать себя, он спросил:
-- Что с вами произошло, старший лейтенант? Почему вы так низко вывели самолет? Ведь вы могли погибнуть!
Телюков глубоко затянулся папиросой, попытался улыбнуться.
-- Сожалеете небось, что я не врезался в землю? -- произнес он с нескрываемой издевкой. -- Не жалейте. Я не стану на вашем пути. Можете забирать Лилю себе. Она больше мне не нужна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
