Итальянский бутерброд, который готовят, плотно прижимая крышкой гриля. От этого у него на корке остаются полоски, а сыр внутри запекается.
ГЛАВА 9
Майлз спешил на встречу к Лизе. Неделей позже, чем изначально планировал, потому что на следующий день после съемок «Времени вопросов», на которые Дэвид феноменальным образом не явился, им с Ивонном пришлось приглаживать много взъерошенных перьев. К счастью, ситуацию во многом спас Гарри Дженкс, который в последний момент согласился участвовать в программе, но следующим утром он тоже звонил в офис, желая знать, какого дьявола стряслось с Дэвидом.
Когда тем, кого Дэвид подвел или поставил в неловкое положение, объясняли причину, все облегченно вздыхали и принимались искренне сочувствовать, прекрасно зная, какими ненадежными могут быть поезда. Однако для Майлза самым большим облегчением было то, что никто не удосужился проверить эту легенду, потому что в противном случае обман бы вскрылся и уже наверняка просочился бы в прессу. Но этого не случилось, и теперь Майлз почти не сомневался: только они с Розалинд знали, что в ту ночь все поезда из Паддингтона пришли в Темпл Мидс четко по расписанию. Куда Дэвид отправился с вокзала, оставалось такой же большой загадкой, как и то, зачем он солгал Лизе, что приехал к Ди на такси. Розалинд не хотела признаваться, что подслушивала, поэтому не заводила с отцом разговора на эту тему. А Майлз, поскольку сам ничего не слышал, тоже не чувствовал себя вправе подходить с этим к шефу.
Когда линия Джубили выгрузила пассажиров на станции Грин-Парк и захватила порцию новых, Майлз, одетый в светло-серый костюм от Армани и белую рубашку без воротника, зашагал вверх по эскалатору. Он был слишком занят своим блэк-берри, чтобы заметить, как несколько женщин обернулись ему вслед. За короткое время, которое он провел под землей, пришло с полдюжины писем, но неотложных среди них не было, поэтому, воспользовавшись смарт-картой «Ойстер», чтобы покинуть станцию, он протиснулся через турникеты и вышел на улицу. Больше всего в этом удивительном деле Майлза смущало нежелание Дэвида следующим утром позвонить режиссерам и самому извиниться перед ними, а не замысловатая история о поезде и забытых ключах, которую он выдумал. Уклоняться от заведомо правильных решений было абсолютно несвойственно Дэвиду. Он всегда настолько твердо придерживался своих принципов, что всем, кто с ним работал, приходилось выкладываться на все сто, чтобы соответствовать его стандартам. Однако на этот раз он предоставил команде объясняться за него, а сам, по словам Розалинд, уехал на своей машине, никому не объяснив куда. Вернувшись через пару часов, Дэвид заперся в кабинете Розалинд со своим ноутбуком и не выходил, пока не пришло время забирать Лоуренса из школы.
— Дэвид как Дэвид, не замечаю в нем ничего странного, — сказала Розалинд, когда они говорили по телефону в выходные.
— Но он по-прежнему молчит о том, куда пропал после поезда? — пожелал знать Майлз.
— Как рыба, и я не хочу его расспрашивать, потому что тогда он поймет, что я ему не верю. А если он узнает, что мы проверяли его... Не думаю, что он легко это воспримет.
— Согласен, — сказал Майлз, — но тут явно что-то неладно, и я должен... точнее, мы должны узнать, что именно.
— Вообще-то, мне кажется, что он начал сомневаться в ней и ищет способ освободиться.
Майлзу слабо в это верилось, поэтому он ничего не ответил.
— Ты же знаешь, как он внимателен к чувствам других людей, — продолжала Розалинд. — Исключение, по-моему, составляем только мы с мамой. Но я вот что хочу сказать: если он решил порвать эти отношения, ему, как доброму человеку, наверняка чрезвычайно трудно подводить ее. По-моему, весь этот стресс доводит его до безумия, и поэтому он скрылся от нас, чтобы побыть одному и подумать.
Понимая, как Розалинд хочется, чтобы это было правдой, Майлз не стал спорить или высказывать свое мнение. Но если Дэвид пропустил телевизионный эфир, о котором с ним заранее договаривались, просто чтобы придумать, как порвать с девушкой, то, с точки зрения Майлза, с его шефом произошла мгновенная метаморфоза, превратившая его в совершенно другого человека.
Это сбивало с толку и вызывало тревогу, но теперь, когда Дэвид уехал в Бристоль, чтобы встретиться с Ди и провести с ней послеобеденный прием избирателей в Радстоке, у Майлза были развязаны руки для разговора с Лизой. Не прольет ли она свет на это темное, с его точки зрения, дело?
Лиза уже сидела за столиком, когда в ресторане появился Майлз. Судя по краске, заливавшей его щеки, он досадовал, что пришел позднее назначенного, и немного смущался. Подозревая, что это больше связано с тем, какого дурака он свалял, попытавшись флиртовать с ней при первой встрече, а вовсе не с опозданием, Лиза тактично сделал вид, что ничего не заметила.
— Прошу прощения, меня задержали, — извинился он, садясь в кресло, которое отодвинул для него метрдотель.
— Ничего страшного, — добродушно заверила его Лиза. — Рада вас видеть. Вы выбрали чудесный ресторан.
Его улыбка была вежливой, даже, возможно, слегка чопорной.
— Рад, что вам нравится, — ответил он, выключая свой блэк-берри и кладя его на стол рядом с ключами от офиса. — Вы уже заказали, что будете пить?
— Нет, я решила дождаться вас и поддержать ваш выбор.
— Я сегодня за рулем, поэтому боюсь, что от вина придется отказаться, но пусть это ни в коем случае вас не останавливает.
Лиза состроила игривую гримаску и сказала:
— Честно говоря, мне тоже лучше воздержаться. Свадьба уже скоро, и лишний вес мне ни к чему. Поэтому я бы с удовольствием взяла «Эвиан» или нечто в этом роде.
— Уверен, вы будете ослепительны, — галантно сказал Майлз и в следующую секунду, вероятно, пожалел, что позволил горячему румянцу быстро вернуться на щеки.
— Осталось всего три недели, — счастливо проговорила Лиза. — Время так быстро летит, что я за ним не успеваю. Еще так много не сделано. — Она улыбнулась официанту, который принес им меню. — Спасибо, Джо, — сказала она, — но мне не нужно смотреть. Я буду ризотто с раками.
Быстро выбрав сосиски с картофельным пюре, Майлз заказал к ним большую бутылку воды «Эвиан» и, очевидно пытаясь придать разговору непринужденный характер, спросил:
— Так чем вы планируете заниматься в отпуске? Я имею в виду, после медового месяца.
— Боюсь, — сухо проговорила Лиза, — что меня теперь правильнее называть не журналисткой в творческом отпуске, а безработной, потому что на днях ситуация изменилась. Но трагедии тут нет, потому что я подумываю заняться кое-чем новым. Пока что, если не возражаете, я не стану вдаваться в подробности, чтобы не чувствовать себя глупо, если в итоге ничего не выйдет.
