С глубоким вздохом, он поклонился Клэр.
– Я только хотел бы знать, говорили ли вы с Греем Говардом в вечер его смерти? – проговорил он, пытаясь сохранить остаток самоуверенности.
Она отрицательно покачала головой.
– Послушайте, мистер Кунти, – сказал я, – я вижу, вы хотите доказать то, что мне совершенно понятно. Это было бы, конечно, очень полезно для вашей клиентки, если бы вам удалось доказать, что Клэр пыталась отбить у нее Говарда. Но вы же сами видите, что это сплошная ложь. Я все же не верю, что, несмотря на все ваши хлопоты, вы сможете убедить в этом суд. Этот Говард не спускал с нее глаз. Я уже было хотел поставить его на место, но Клэр не хотела скандала. Мы с ней работали долго без передышки, и это был наш первый выезд. Мы имели несчастье встретиться с этим Говардом. Клэр не давала ему ни малейшего повода. Ваша же клиентка была взбешена потому, что Говард не переставая смотрел на мою жену, и все же это не настоящая причина преступления. Просто только повод. Драма, по-видимому, нагнеталась уже давно. Мужчина никогда не ударит женщину кулаком, если она на самом деле не надоела ему до предела. Вот этот-то удар кулаком и послужил поводом для убийства Говарда, а совсем не присутствие Клэр.
Кунти откашлялся.
– Я спрашиваю себя, всегда ли вы так выглядите, – проворчал он, обращаясь к Клэр.
– Во всяком случае, у нее будет такой же вид на суде, если вы все же вызовете ее в качестве свидетеля, – сказал я. – И если вы попытаетесь обрисовать ее, как вампира, это все равно не улучшит положения вашей клиентки.
Он провел потной рукой по своему плешивому черепу и нахмурился. Он умел признавать поражение.
– Я не думаю, что буду вызывать ее свидетелем, Кен. Я понял, что зря теряю время. Я, конечно, не представлял себе вашу жену именно такой, какой я ее увидел!
Он некоторое время задумчиво смотрел на Клэр, потом поклонился ей и вышел, Мы вздохнули. Может быть, все еще и обойдется, и о нас не будут говорить.
Затем, через некоторое время, у нас появился генеральный прокурор с рапортом дорожного агента, задержавшего Лидию за вождение машины в нетрезвом состоянии. Он прибежал ко мне, как только узнал, что Лидия пыталась спровоцировать дорожное Происшествие, когда я вел машину. Это говорило о том, что Лидия опасный алкоголик, что должно было повлиять на взгляды многих судей. Я тщетно пытался уговорить его, чтобы он не предавал огласке этот случай.
На следующее утро журналисты были уже в курсе дела. Они появлялись отовсюду, и в течение часа вспышки магния освещали все углы нашего дома. Укрыться от них нам не удавалось. После их отъезда я извлек револьвер Бата, старательно вычистил его, смазал и зарядил.
Теперь, когда я снова держал в руке револьвер, ощущение у меня было очень неприятное. И к тому же я заметил, что извлекаю оружие значительно медленнее, чем раньше. Я не дотрагивался до него в течение четырех месяцев и чувствовал, что мне требуется серьезная тренировка, чтобы я мог померяться силами с Батом. В тот момент, когда я начал снова упражняться, меня застала Клэр.
Я посадил ее рядом с собой.
– Мне надо отправить тебя отсюда подальше и спрятать понадежнее, – сказал я, привлекая ее к себе, но она отрицательно покачала головой.
– Это все равно ни к чему не приведет, – возразила она. – Они, может быть, и не начнут действовать, а мы будем разлучены на целые месяцы, и все это время будем ждать. Меня, к тому же, еще могут вызвать в суд, и несчастье может случиться именно, a этот момент. Лучше будем вместе. Без тебя у меня не будет ни минуты спокойствия. – Она обняла меня за шею. – Ты можешь говорить, что хочешь, но я тебя не покину.
После небольшого раздумья, я вынужден был согласиться с ней.
Я только боялся сообщения в газетах, и не напрасно. Первая страница «Клермон» превзошла все мои ожидания: они раскопали всю историю в Парадиз-Палм, выложили все: фотографию Клэр, мою, нашего гаража, Киллино и даже Клаберда.
***Прошла неделя. За это время ничего не произошло, и мы стали дышать несколько спокойней, но все же принимали все меры предосторожности. Я ни на мгновение на расставался с револьвером, постоянно упражняясь, и вскоре достиг прежнего уровня тренированности. Мы также приобрели двух полицейских собак для охраны дома. Но никто не может находиться длительное время в постоянном напряжении, ожидая несчастья, которое никак не приходит.
Поначалу мы были оба очень нервны, прислушивались к малейшему шороху, замолкали, когда слышали приближающиеся шаги, и переглядывались каждый раз, когда звонил телефон. Но так не могло продолжаться вечно, и к концу месяца мы вернулись к нормальному образу жизни. Однако, я всегда остерегался приближаться к подъехавшей машине, предварительно не убедившись, кто сидит за рулем. Если я не мог видеть сидящего в машине человека, я отправлял к этой машине Бонеса. Я также никогда не оставался дежурить по ночам.
Процесс Лидии Гамильтон был сенсацией три дня. Кунти знал, что у нее не было никаких шансов быть оправданной. Он и сам признавал ее виновной, но утверждал, что она сделала это в припадке умопомешательства. Генеральный прокурор требовал смертной казни, вот почему он и не вызывал меня в суд как свидетеля: мои показания подтвердили бы, что она не отдает отчета в своих действиях.
После ожесточенной схватки Кунти, наконец, получил вердикт, которого он добивался. Все газеты сначала подняли шум вокруг этого процесса, потом вдруг внезапно перестали говорить о Нем. Неделю спустя после процесса, и пять недель после того, как газеты в первый раз заговорили обо мне, Лоис Спенс вошла в игру.
Я только что закончил свой рабочий день и передал все дела Бену, старому человеку, который занимался ночными дежурствами, когда зазвонил телефон в моем кабинете. Так как подъехала какая-то Машина, я сказал Бену, что пойду к телефону и направился к дому. Я вошел в кабинет и снял трубку.
– Это Кен? – спросил меня женский голос. Я сразу же узнал его, и печальная улыбка появилась у меня на губах. На этот раз это было действительно то!
– Хелло, Лоис! – ответил я. – Я ожидал твоего телефонного звонка.
– И ожидание было приятным? – спросила она насмешливо.
– Не так-то уж и плохо. У меня было время приготовиться. Ты приедешь проведать меня?
– Конечно! – сказала она. – Но я хочу сделать тебе сюрприз. Особенно не стесняйся нас: бесполезно надевать одежды.
Я расхохотался, хотя у меня и не было ни малейшего желания веселиться.
– А как поживает Бат? – осведомился я.
– Очень хорошо. Только ты напрасно смеешься. Когда мы навестим тебя, я не думаю, чтобы ты нашел это смешным.
– Ты глупа, – сказал я. – К тому же, ты всегда была такой: рыжей и глупой. Может, ты воображаешь, что я беспокоюсь о твоих штучках? Бат и ты, вы не напугаете меня. Можешь это сказать ему от моего имени. И не забудь, что если ты промахнешься, то попадешь на много лет в тюрьму. Бат и так обвиняется в убийстве, и ты получишь награду, как его соучастница. Ты подумала об этом?
– Послушай, подонок, – сказала она, несколько изменив тон. – Я уже давно ищу возможность свести с тобой счеты. Это было довольно забавно – оставить тебя вариться в собственном соку, но мне уже надоело ждать.
– Не расстраивайся, моя красотка, – сказал я. – Тебе нечего сердиться. Скажи мне лучше, что ты надеешься сделать, если, конечно, это не секрет?
– Еще чего?! Мы попросту заберем твою курицу и тебя пригласим повидаться с ней. Бат же по-прежнему мечтает повторить конкурс стрельбы, помнишь?
– С револьвером, заряженным холостыми патронами, не так ли?
– Нет, на этот раз не так, – ответила Лоис. – Он готовился очень тщательно. Твой трюк с кобурой больше не пройдет. Во второй раз такое не проходит. Итак, до скорого свидания, Кен. Мы скоро появимся. Пользуйся оставшимся временем. Она повесила трубку.
Я остался стоять у телефона в глубокой задумчивости. Потом я вышел из кабинета и сел в свой «бьюик».
– Скажи миссис Кен, что я вернусь через двадцать минут, – сказал я Бену, направляясь к большой дороге Я остановился у полицейского поста и спросил, не смогу ли я увидеть лейтенанта Мелори, Мы были довольно хорошо знакомы с ним Он беспрестанно проезжал мимо гаража и хорошо знал, где можно получить стакан холодного пива, приправленного еще милой улыбкой Клэр, когда ему этого хотелось.
– Что это вас так обеспокоило, Кен? – спросил он меня, предлагая сигарету Я взял сигарету, он протянул мне огонь – Я хотел бы получить защиту полиции, – сказал я. Он широко раскрыл глаза и вдруг расхохотался – Вот это здорово! – воскликнул он. – Это вас-то надо защищать? Что за шутки? Вы же самый крепкий из крепких!
– Я все это прекрасно знаю, – сказал я, – но в настоящее время у меня другое положение. Я больше не стреляю в людей. Послушайте меня внимательно, лейтенант, я хочу рассказать вам одну историю.
Я изложил ему во всех подробностях все происшедшее с нами и объяснил, что Бат ищет нас, и еще сказал о том, что только что звонила мне Лоис.
