8 декабря, суббота
…Ходила с Максимом в филармонию. Дебюсси, Чайковский. Чайковскому покровительствовала Надежда фон Мекк, посылала ему деньги, а он никогда ее не видел – это все знают. Но Максим, как всегда, знает больше, чем все. В антракте Макс сказал:
– У этой женщины в каждом шкафу было по композитору. Она переписывалась с Чайковским, а в это же время Дебюсси давал уроки ее детям.
Мне всегда кажется странным, что какие-нибудь великие люди жили в одно время и могли запросто встретиться в магазине, в гостях или у Надежды фон Мекк.
Еще Макс сказал: Чайковский всю жизнь боялся, что у него может отвалиться голова, поэтому, когда он дирижировал оркестром, он на всякий случай придерживал голову рукой.
Все второе отделение я представляла, как у Надежды фон Мекк из каждого шкафа сыпались композиторы – Штраус, Григ, Бетховен и др. И наблюдала за дирижером – он не боялся, что у него отвалится голова, и дирижировал двумя руками.
Когда мы шли домой, Макс сказал: «С Полиной меня не связывает ничего, ни несколько лет в Америке, ни даже Юлька, она для меня сама по себе. А нас с тобой связывает все – Питер, улицы, мои стихи…» И прочитал:
Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому что я томлюсь с другими.
Это уж точно не его стихи, а Анненского. Анненский – единственное утешение во всех моих горестях. Приятно же быть Одной Звездой!..
Проверяла свой уровень психологического комфорта Алениным прибором. Настроение по-прежнему плохое, прибор по-прежнему неисправен – голубая полоска.
Глава 6
Максим
Я зашел на сайт Alib.ru – букинистические книги, кликнул «Как продать» и прочитал:
Наши правила сложны, многочисленны и для многих неприемлемы. Эту страницу до конца дочитывают менее 10 % посетителей. ВОТ ТАК ВСЕ СЛОЖНО.
…Действительно, вот так все сложно, а главное – бессмысленно. На этом сайте я мог бы продавать мои книги годами, не будучи уверенным ни в действительной стоимости книг, ни в безопасности, ни даже просто в получении денег.
Но торопиться ни к чему, нужно все как следует обдумать.
Первое, что нужно сделать, – методично обойти все букинистические и антикварные магазины, просто зайти поговорить, поузнавать потихоньку, что и как. Естественно, не брать с собой книжки. Книжки с собой не брать, а взять с собой Дашу, – удивительно, насколько она все чувствует так же, как я, – это завораживающее чудо, особенную поэтичность и красоту моих любимых книг…
* * *
Вот здесь, почти на углу Невского и Литейного, когда-то был магазин «Букинист», а теперь на месте «Букиниста» сетевое кафе, а букинистические лавочки переехали в соседний двор. Вот она, надпись на арке, – «Антикварный двор».
Я кивнул на арку с вывеской – зайдем? Я люблю блошиные рынки, антикварные лавки, где можно купить не пафосные, как здесь теперь говорят (забавное новое словечко), дорогие предметы, а мелочи – вазочки, открытки, где в куче мусора вдруг блеснет что-нибудь интересное, пусть и не шедевр, но знак эпохи.
Оказалось, Даша тоже любит антикварные мелочи. Я все больше удивляюсь нашей с ней внутренней схожести.
По стенам подворотни граффити, пятиугольный двор, два магазина с одинаковыми вывесками – «Антикварная торговля».
В маленьком подвальчике два крошечных зала, в одном на полках современная дребедень, та же, что и в книжных магазинах, – детективы и женские романы в ярких обложках, а в другом зале Даль, Брем, Брокгауз и Эфрон, полный, от 1890-го до 1906-го, а следующий выпуск уже прервался революцией. В целом все это выглядит не слишком вдохновляюще и больше походит на лавку старьевщика, чем на место, где идет реальная антикварная торговля, совершаются какие-то сделки…
Ну хорошо, будем считать, что это пристрелка.
– Скажите, пожалуйста, а коллекционеры к вам заходят? – спросил я продавца, маленького лысого человечка.
– Как не заходить, непременно заходят… – совершенно по-старинному ответил продавец.
– А… часто ли приносят что-нибудь интересное?.. Вы же знаете как продавец. Бывают ли находки?
– Я не продавец, а эксперт, – поправил человечек, – да обычно сам человек определяет, что для него – находка. Вот как раз перед вами пришел человек, спрашивает, сколько стоит старый Достоевский.
Значит, словоохотливый человечек может так и обо мне рассказать – следующему, кто зайдет после меня. Понятно, что с ним нельзя иметь дело, просто-напросто опасно. Нельзя забывать, что я не в безопаснейшем Цинциннати, а в России.
– Я ему говорю, – продолжал человечек, – до 1881 года каждая книжка от пятисот рублей и выше, а после 1881 года вообще не надо. А он не понимает, думает, я его обманываю.
– Достоевский умер в 1881 году? – спросила Даша. – А почему именно прижизненные издания ценятся?.. Ведь другие тоже старые…
– Это метафизика, – важно ответил человечек, – в те времена автор сам ездил в типографию присматривать за набором, потом в магазин, он мог эту книгу держать в руках… Или возьмем «Евгения Онегина». «Евгений Онегин» выходил в главках – вот она, эта главка, которую мог держать в руках сам Пушкин… взял в магазине, подержал, погладил и положил на место…
– Пушкин? Мог? Держать в руках эту книжку? – мечтательно спросила Даша. – Сам Пушкин? А хорошо бы знать, какую именно главку, правда?..
Человечек поглядел на нее с симпатией. Хорошо, что я не один, а с Дашей. Она чрезвычайно полезный спутник, люди с ней с удовольствием беседуют, и ее болтовня отвлекает от меня внимание.
– Но не обязательно только это, тут много что имеет значение. Прижизненная «Война и мир», шесть книжек в трех переплетах, издание 1868 года – пять тысяч долларов, а за издание 1870 года – вряд ли дадут пятьсот рублей.
– Очень-очень интересно, – с жаром откликнулась Даша, – а что может быть самое ценное?
– Самое ценное, ну… прижизненное издание Шекспира.
– А что, неужели возможно найти?! Нет, ну теоретически? Гипотетически, можно?..
– Гипотетически можно закинуть удочку в ванной и вытащить щуку, – ответил довольный своим остроумием человечек.
– Но бывает?.. – настаивала Даша.
Человечек рассыпал перед Дашей перлы своего красноречия, и все это была не нужная мне информация.
…В среде букинистов известно – иногда бывает такая покупка, которая кормит человека всю жизнь…
…А вот совсем недавно – лет двадцать назад нашли коробку из-под яиц, как в детективе, а там… Но коробка из-под яиц случается с человеком раз в жизни, а зарабатывать на жизнь нужно… Букинистическое дело – это тяжелый труд, причем физический, – таскать коробки с книгами…
