— Когда же она очнётся? — потерянно произнёс Ретт, в особенности ни к кому не обращаясь.
— Возможно, силы города дадут ей возможность вернуться к жизни хоть ненадолго, чтобы мы могли дать ей немного Валоома.
— Почему она не сможет прийти в себя полностью? — Нахмурился Грег, глядя на бледное лицо Мелиссы.
— Она истощена, у неё нет сил на то, чтобы поддерживать организм в состоянии обычной работоспособности.
Ретт поморщился, отчётливо понимая, что сам стал виновником этого состояния девушки, и Илфи заметила это.
— Идём, — тронула она его за руку, кивая в сторону выхода из комнаты, — Я покажу тебе кое-что.
Пока они с Илфи шли куда-то, направляясь в сторону того места, о котором было известно только девушке, Ретт успел заметить, что на улицах и в домах Реиаата кипит жизнь. Все те, кто пришёл сегодня стоять до конца за Эльгион, деловито располагались в домах, понимая, что они здесь надолго.
— Как долго мы сможем выстоять, прежде, чем Гаанос победит? — тихо спросил у Илфи Ретт, стараясь не думать о том, что для множества этих существ пребывание в городе станет последним в жизни.
— Гаанос очень силён, но мы надеемся на то, что исполнится Пророчество и ты сможешь помочь нам одержать над ним победу, — как ни в чём не бывало ответила Илфи, очевидно, не раздумывая о том, реально это или нет. Раз так сказано в Пророчестве, значит, этому суждено исполниться. Ретт был гораздо приземлённее в своих суждениях, чтобы понимать, что нет никакого абсолютно точного предсказания. А значит, быть уверенным в том, что оно точно исполнится — глупо.
— Что ты хотела мне показать? — нахмурился мужчина, гоня от себя мысли о том, какую роль ему предстоит сыграть.
— Вот это, — Илфи свернула вправо, проходя между двух скал, которые располагались близко друг к другу и Ретт последовал за ней, через несколько мгновений замерев на месте. Они находились в небольшом помещении, которое было подобно куполу, похожему на тот, что видел мужчина в новом Эльгионе. И оно тоже было полно фантастического света, и птичек, что сновали по золотистому сиянию. В центре помещения находился каменный круглый выступ, от которого вверх и поднимался столб света.
— Это своего рода храм, он есть здесь и в нашем новом месте обитания, — тихо проговорила Илфи, касаясь длинными пальцами каменистой поверхности. В этом месте очень мощная магия, которая связывает Эльгион с другими мирами. Ты же видел, как миры связались воедино, когда Самаар обрёл силу?
Ретт кивнул. Пожалуй, это величественное зрелище он не будет в силах забыть до конца своих дней.
— Это место способно связать миры. Я думаю, что выход из Эльгиона ты и должен открыть именно здесь.
— То есть, если сейчас попробовать прорезать пространство и открыть окно… мы сможем выйти отсюда? — Боясь спугнуть ощущение облегчения, спросил Ретт, глядя на искрящийся свет.
— Попробуй, — улыбнулась ему Илфи чуть кривоватой улыбкой, — Но знай, что если вы покинете Эльгион, не истребив воинов Гааноса, моего мира больше не будет в живых. Гаанос уничтожит его.
И всё же соблазн опробовать Самаар в действии был слишком велик. Ретт положил ладонь на ножны, чувствуя лёгкую вибрацию, прошедшую по ножу, и вынул его из ножен, становясь с артефактом единым целым. Потом медленно подошёл к круглому алтарю и поднял Самаар вверх, пытаясь зацепить пространство и потянуть его на себя. Нож вошёл в столб света легко, прорезая его и оставляя за собой светящийся след, но ничего не произошло. Никакого окна вырезать не получилось.
— Ничего не выходит, не открывается вообще никакое окно, — тихо проговорил Ретт, убирая нож обратно в ножны.
— Но теперь мы знаем точно лишь одно: выход из Эльгиона и в самом деле находится здесь. В любом другом месте ты бы открыл окно во Тьму.
— И как же открыть выход? — задумчиво проговорил Ретт, наблюдая за тем, как свет переливается, поднимаясь вверх. Живой и настоящий, способный открыть для них выход отсюда.
— Я не знаю, — Илфи выглядела заметно погрустневшей, очевидно предполагая, что Эльгиону не выстоять, если Ретт покинет этот мир. — Но всему своё время.
С этим мужчина спорить не смел.
Гаанос ударил через некоторое время, устремившись первым отрядом к стене, и пытаясь пробить её каменную неприступность. Было ясно одно: если воинам Гааноса удастся пробиться внутрь города, Эльгионцам будет не выстоять. Тьма окружала Гаанос и его армию, опускаясь с самих небес, клубясь вокруг армии, перекрывая всё вокруг. Он вёл за собой Тьму, противиться которой было почти невозможно. И Эльгионцам ничего не оставалось, как встать против него, пытаясь хоть на какое-то время оттянуть неминуемую гибель, чтобы найти выход.
— Ретт, началось, — воскликнула Илфи, вбегая в дом, который занял мужчина. Он сидел рядом с постелью Мелиссы, сосредоточенно рассматривая нож. Проводил по его рукоятке пальцами, словно пытался найти ответ на вопрос о том, как они могут выбраться отсюда. Мужчина вскинул голову, не сразу понимая, что имеет ввиду Илфийа.
— Гаанос начал нападение, — прошептала девушка, и по её виду можно было сказать, что она растеряна.
Ретт застыл на пару секунд, чувствуя, как по телу прошла волна адреналина от предвкушения того, что будет дальше, а потом сорвался с места, на ходу укладывая Самаар в ножны, и устремился к выходу. Илфи следовала за ним по пятам. Эльгионцы уже собирались на первой улице, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. На лицах была написана неподдельная тревога, а каждый удар в стену, сопровождающийся раскатом грома, каждый из них встречал вздрагивая.
Ретт подбежал к одной из бойниц, тут же отступая назад. Свет лился из них, не давая воинам Гааноса подойти вплотную. Боролся против окружающей их Тьмы, вырываясь наружу и защищая тех, кто пришёл сегодня сюда сражаться. Но всё равно, тёмные воины пытались уничтожить преграду скал, чтобы добраться до Эльгионцев и поглотить их своей Тьмой.
— Нападаем первые! — скомандовал Ретт, поворачиваясь к Бруонам и отдавая им приказ, и пятеро могучих воинов тут же устремились к бойницам, забирая энергию у света и направляя во врага смертоносные лучи. К оставшимся свободным бойницам побежали Эльфийоны, доставая на ходу дискрейны и с силой бросая их в тёмных воинов. Те падали, оружие возвращалось обратно, но на смену им тут же устремлялись новые сгустки Тьмы, которые с утроенной силой начинали пробивать себе путь к Эльгионцам.
Закипела битва, была развязана война, которой в любом случае предстояло стать последней. В какую пользу ни был бы решён её исход.
Со временем воины Гааноса поняли, что можно бить Эльгионцев их же оружием. Они перехватывали дискрейны до того, как те возвращались к хозяевам, и безошибочно бросали их в бойницы. Потекли мучительные минуты жаркого боя, которые казались мгновениями, тянущимися бесконечно. Илфи бегала от одной бойницы к другой, крича что-то своим людям, которые теперь всё чаще прерывались на то, чтобы убрать в сторону трупы своих товарищей. Она яростно стирала бегущие по лицу слёзы, которые беспрерывно бежали сплошным поток при виде убитых и покалеченных товарищей, а на лице её были написаны такие страдания, что сердце Ретта сжалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
