Как она сама себя ругала, за то, что так долго думала, как она корила и винила себя, за свою нерешительность, но ушедшего не вернёшь. Ясу оказалась более смелой, и первая заявила на него все права. Всю оставшуюся ночь, Амая рыдала в подушку. Тихо, так что бы ни кто не услышал. Ей было жалко себя, и она сама себя ненавидела. Пыталась обмануть себя, убеждая, что Варен просто решил не отказываться от удовольствия и ничего серьёзного к Ясу не испытывает…и сама себе не верила. Глупая девчонка настолько плохо скрывала свои чувства к нему, что только слепой не мог их не увидеть. Они били из неё фонтаном. Такой может быть только первая, чистая и светлая, как родник, самая искренняя любовь. На такое невозможно не ответить взаимностью. Амая не могла предложить ему такого. Её чувства к нему, и в этом она сама себе признавалась, не были лишены некой доли меркантилизма и расчёта. Один раз она обожглась и теперь уже не могла броситься в этот омут чувств, с головой, как это делала Ясу. Любовь с оглядкой, с опаской и желанием подстраховаться, не может быть такой искренней, но, тем не менее, всё равно остаётся любовью. Амая любила Варена и сейчас как никогда, понимала и чувствовала это.
Ей было больно. Больно от мысли, что он не с ней. Завидовала ли она Ясу? Наверное, нет. Скорее радовалась за неё и Варена. Они нашли друг друга, и они счастливы. Даже её заражало их чувство счастья, таки сильным оно было.
Но что ей делать?
Уйти?…Исчезнуть, что бы ни терзаться?
Нет!
Амая понимала, что идти ей некуда. Здесь её дом. Её не гнали и лишней она себя не чувствовала. Это было удивительно, и это саму её поражало, но это было так. Она, как будто заняла свою нишу в их семье. К тому же, прагматизм говорил ей, что Варен не обычный человек и общепринятые стандарты к нему не подходят. Да даже если мыслить мерками обычных людей, мало мужчин, которые довольствуются, в своей жизни, только одной женщиной. Так что, пусть не сейчас, но потом, может наступить время, когда она найдёт в его душе отклик и займёт в его сердце своё место. Скажете, что это цинично? Возможно. Но, тот кто любит, тот использует всё, что бы добиться желаемого. Хотя, Амая не намеривалась разрушить отношения Варена с Ясу и занять её место, скорее немножко подвинуть и заставить поделиться им. Разве это так сложно? Он же, в конце концов, не простой мужчина, а Князь тьмы. Ни кто же не предъявляет претензии Богу, за то, что он любит всех. Это глупо и все это понимают. Князь тьмы, почти бог, а значит и к нему, в какой-то мере, применимо это правило.
Эти мысли успокоили Амаю и дали ей и цель, и надежду на будущее. Теперь она полностью поняла, что её место здесь. Рядом с теми, кого она любит…. Странно, но стоило ей об этом подумать, как она поймала себя на мысли, что испытывает к Ясу не менее нежные чувства. Может быть именно поэтому, она её не ревновала и не завидовала ей?! Потому что она, для неё, была больше чем подруга?! Она её тоже начинает любить?!
Хотя христианство насаждало свои взгляды на взаимоотношения между людьми, в кулуарах дворца можно было столкнуться и не с таким. Люди, всегда остаются людьми. Внешне, благочестивый, а на поверку отпетый грешник. Для Амаи, выросшей во дворце, с его интригами, необузданностью и двуличностью, подобная любовь не была необычной. И мысль что она начинает любить девушку, была скорее приятной неожиданностью, чем пугающим откровением. Над этим стоило задуматься и разобраться в себе. Амая ещё не могла с полной уверенностью сказать, что она испытывает к Ясу. Была ли это частичная проекция её чувств к Варену, на того, кого он сам любит, или это были её личные чувства к Ясу?! В любом случае она здесь, с ними, и, несмотря на лёгкую саднящую досаду, ей здесь хорошо.
Она взялась за перо и стала писать письма….
* * *
Хотя прошла всего неделя, как мы обрели новый дом, в нём уже произошли некоторые изменения. Ясу, на полных правах перебралась в мою комнату. Хорошо, что когда я планировал дом и свою комнату, я делал это с заделом на будущее. Моя спальня, была чуть больше остальных, как раз настолько, что бы в ней могли свободно ужиться два человека. Вещи Ясу, перекочевали в мои шкафы, сделанные с запасом, в расчёте на подобный поворот событий. Спальня Ясу, соседствовавшая с моей, временно опустела. Но Ясу, довольно открыто, высказывала своё намеренье, в будущем, превратить её в детскую. Я на это улыбался и никак не комментировал. Обзаводиться детьми я не спешил, но зачем отнимать у человека мечту. А пока комната опустела и была превращена в гостевую комнату, хотя никаких гостей мы и не ждали.
Естественно, после той памятной ночи, Ясу, наконец, перестала мне выкать. Она стала чувствовать и считать себя, моей полноправной женой.
— А как вообще в вашем мире женятся? — однажды, спросил я Ясу.
— У еенадлоши, свадьба довольно простая. Влюблённые, перед родными и друзьями, дают друг другу обещания заботиться друг о друге. Потом устраивают весёлый пир — ответила Ясу.
— А ты хотела бы свадьбу? — спросил я.
— Хотела, но вот только пригласить на неё особо некого — грустно ответила она.
— Это верно, но если хочешь, мы, хотя бы, соблюдём обрядность.
— Хочу — энергично ответила она.
Мы запланировали свадьбу на ближайшее полнолунье. По словам Ясу, это лучшее время для свадьбы. Я немного изменил обряд, добавив в него обмен кольцами. Моё кольцо сохранилось ещё с прежнего мира, а заказать кольцо для Ясу, оказалось делом не сложным. Она приготовила целый пир, даже несмотря на малое количество народа, которое на нём должно было присутствовать. Под чутким руководством Амаи, она подобрала себе свадебное платье. У принцессы был отменный вкус, свадебное платье идеально подчёркивало всю женственность Ясу. Мы торжественно произнесли необходимые клятвы и обменялись кольцами. Далее был пир, хотя он больше походил на приятный семейный ужин. Обычно алкоголь мы не употребляли, но ради такого дела, прикупили несколько бутылок хорошего, дорогого вина в городе. На меня оно не оказало ровным счётом никакого эффекта. Я и в прежние времена слабо пьянел и знал свою норму, а сейчас, похоже, моё новое тело, было вообще неподвластно алкоголю. Чего нельзя было сказать о девчонках. Они были молоды и ещё не научились различать свою грань. По молодости это частая ошибка, тебе кажется, что ты ещё в норме, хотя на самом деле уже давно пьян. Я до сих пор не могу забыть одну свою знакомую, которая впервые попробовала алкоголь на дне рождения моего друга. Когда мы оттуда уходили, она могла или идти, или говорить. Если ей надо было что-то сказать, она садилась в сугроб и говорила. Была зима, и я тогда был уже достаточно взрослым, что бы уже пройти через всё это. Так что, свою норму я знал. Естественно, я позаботился о ней, и её утро было не таким печальным, как могло бы быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
