Толстиков улыбался. Он знал, чем вся эта история закончится. Завтра Портрет Наташи на фоне одного из повешенных получит ее начальник. Вот будет сюрприз генералу Колычеву! Только Наташа уже не сможет перед ним оправдаться. На работу секретарша не придет. Толстиков задвинул ящик стола, взял сумку и снял резиновые перчатки. Не только фотографии и негативы вызовут удивление следователей, но и сам конверт со штампом детективного бюро, где трудился ныне покойный Егор Власов. Что касается питерской шлюхи, замученной сифилисом, то она никакой роли уже сыграть не сможет. На ней не стоит заострять внимание.
Толстиков вышел во двор. Трансформаторная будка находилась прямо напротив подъезда. Уродливый блочный домик стоял посреди детской площадки, раздражая взгляд. Туда он и направился. Замок висел в сомкнутом состоянии, но не был заперт на ключ. Свою точку Толстиков обустроил заранее. Он не любил неожиданностей. Хорошая подготовка — успех мероприятия, а экспромты хороши в цирке.
Поднявшись по ступенькам, он снял подпиленные стальные жалюзи, достал из сумки винтовку и собрал ее. Обзор великолепный. С такого расстояния промахнуться невозможно. Цок копытцем — и готово. Маленький изящный штрих под финал истории. Толстиков отрегулировал оптический прицел, примерился и остался доволен. Одного он не знал, сколько времени ему придется ждать.
А ждать оставалось недолго. Из-за трансформатора, короб которого занимал все помещение, появилась Наташа с револьвером в руке. Тем самым, что он подложил ей в стол, с холостыми патронами. Она не могла заметить подмены: оружие одной фирмы, той же марки и калибра. И все же она его раскусила. Умна баба, ничего не скажешь. Вопрос лишь в том, кто будет смеяться последним.
— Ну, здравствуй, Гриша.
А почему бы с ней не поболтать, перед тем как похоронить? Приятно иметь дело с умным противником, тем более что ты знаешь, кто в этой партии выиграл.
Они поговорили, и Наташа пальнула. Ничего, кроме дыма. Смешно. Вот только Толстиков не знал, что роковой выстрел прозвучит за его спиной, пуля угодит прямо ему в затылок, он умрет, так ничего и не поняв, как Егор Власов двумя часами ранее.
Наташа и Борис Самойлов ушли, оставив труп в трансформаторной будке. Придется дожидаться темноты.
4
Задорина возмутилась.
— Откуда здесь телевидение?
— Соседи шумиху подняли, — пытался оправдаться Марецкий. — Центр Москвы, в двух шагах от Кремля.
— Оцепите дом, — приказала она капитану. — Это место преступления, а не театр.
Журналисты начали наступать.
— Угомонитесь, господа. Вы же образованные люди. Какие могут быть комментарии, если я еще в дом не заходила. Информацию получите от генерала Колычева на завтрашней пресс-конференции.
Милиция оттеснила репортеров и дала возможность следователю войти в дом. Майор Марецкий находился рядом.
— Сначала коротко, Степан.
— Убит в лифте выстрелом в упор частный сыщик из Петербурга Власов Егор Васильевич сорока двух лет. Жил на съемной квартире один. Так что лифт занят, идем наверх пешком.
Они начали подниматься по лестнице.
— Это слишком коротко. Какой этаж?
— Четвертый.
— Отлично. Пока я доползу, давай факты, какие есть.
— В кармане паспорт и визитки. А в паспорте любопытная фотография. Сейчас она у экспертов. Крови на ней много. Обработают, потом вымоем и поглядим. Рядом с трупом лежит открытый портфель. Похоже на налет с целью ограбления. Портфель пуст.
Задорина остановилась.
— Послушай, Степан, может, мне дальше не идти? У нас дел по горло. Я же сказала, что мы можем приезжать в те точки, которые имеют хоть какую-то параллель с нашим расследованием. Или кроме нас с тобой в Москве нет других оперов и следователей? Ты зачем сюда примчался как угорелый и меня от работы оторвал?
— Успокойся, Ксения. Минуточку терпения. Я не успел сказать о свидетельнице. Женщина из тридцать четвертой квартиры живет с ним на одной лестничной клетке. Она и подняла шумиху. А главное, что она первая наткнулась на труп. Когда поднималась наверх, ее чуть было не сбили с ног. Молодая женщина бежала вниз и столкнулась с ней. Рост и остальные приметы сходятся с нашей героиней. На сей раз на ней был рыжий парик. Соседка убитого хорошо ее запомнила. Она видела ее раньше. Но не в доме. Рыжая ждала Власова на улице возле его машины. Он вышел, они сели вместе в машину и уехали. Это было несколько дней назад. Когда, точно она не помнит. И еще рыжая курила, ожидая Власова. Она держала в руке длинную черную сигарету. Тебе этого мало?
Задорина начала подниматься наверх.
— Убедил, убедил. Боже, как я устала от этих трупов. На войне после брани увидишь меньше. И это столица России! Куда мы катимся?!.
* * *
В Северной столице таких проблем не было, лейтенант Стебликов спал ночью дома и видел сладкие сны. Телефонный звонок разбудил его в четыре утра.
— Слушаю вас.
— Слушай, слушай, Денис. Куприянов тебя беспокоит из Москвы.
— Семен? Что-то случилось?
— Каждый день случается. Будешь записывать или так запомнишь?
— Склерозом еще не страдаю.
— Вот и ладушки. Литейный, дом четырнадцать, частное сыскное бюро «Тритон». Иди к главному начальнику. Выясни у него, над каким заданием работает его агент Власов Егор Васильевич. Где он и когда его в последний раз видели или общались с ним. Власова убили. Похоже, он имеет отношение к нашему делу. Иди с раннего утра и прихвати с собой фотографию Толстикова и этого артиста, как его там… Сухинина, которого вы проморгали. Пусть сыщики посмотрят. Может, кого из них и признают. О результатах тут же доложи мне или Александру Ивановичу. Координаты у тебя есть.
— Понял, все сделаю.
— Кто бы сомневался. А теперь досыпай.
Но спать Стебликов уже не мог.
Бюро открыла секретарша в половине десятого. Стебликову пришлось просидеть еще полчаса в приемной, пока, наконец, не появился руководитель конторы некий Лисичкин Ефим Егорович. Появление оперуполномоченного из управления не встревожило и не удивило его. Лисичкин сам когда-то работал в управлении и принял молодого сотрудника с уважением и почетом.
Кабинет начальника оказался меньше приемной, но был уютный и располагал к откровениям.
— Присаживайтесь, лейтенант.
Начальник снял плащ, повесил на крючок и сел на соседний стул, а не за стол, как ожидалось.
— Слушаю вас, коллега, чем могу помочь?
Стебликов решил начать разговор с фотографий:
— Скажите, Ефим Егорович, вы кого-нибудь из этих мужчин видели раньше?
— Конечно. Вот этого, — он указал на снимок Толстикова. — Только он мне не представился. Решил остаться неизвестным. Инкогнито. Главное, что деньги платил. Условия наши принял, счет оплатил. Работа пустяковая. Стандартный набор мужа-ревнивца с манией рогоносца. Сколько их таких здесь перебывало!
— Вы и сейчас на него работаете?
— Да. Я выделил на его задание одного человека. Профессионал своего дела. Сейчас он в Москве.
— Понятно. Но давайте по порядку. Когда он к вам пришел?
— Раз по порядку, тогда разрешите залезть в сейф и достать всю документацию. Надо?
— Думаю, что очень надо. Дело серьезное, Ефим Егорович. За пять минут мы его не решим.
— Лады! Наш святой долг помогать правоохранительным органам.
Шеф бюро достал из сейфа толстую папку с документацией:
— Дело в том, лейтенант, что наши сотрудники передают свои отчеты клиентам, а копии пересылают нам. Правда, клиентам знать об этом не обязательно. Но мы должны иметь информацию о работе наших агентов. Они же зарплату получают в зависимости от сложности задания. Вот, пожалуйста, тут и фотографии есть.
Стебликов начал разбирать снимки. Несколько сделаны на набережной Фонтанки, где был повешен Зибиров. Из дома выходит Толстиков, его лицо отлично видно. Следующий снимок — женщины. Вот она выходит из такси, номер машины, входит в дом. Но ни на одной фотографии ее лица не видно. Серия снимков сделана в районе дачи профессора, где казнен Рамазанов. Сыщик сфотографировал дорожный указатель на поселок «Суханово». Каждый раз он фотографировал номера такси, которыми пользовалась женщина. На обратной стороне снимков указано число и время проведения съемки. Даты совпадали с временем убийства вербовщиков. Дальше шли фотографии, сделанные в Москве. Стебликов был немного растерян. Что-то в этой цепочке не совпадало, а что? Ответа он пока не находил.
— Я могу взять у вас эту папку? Временно, конечно.
— Разумеется, лейтенант. Вы даже можете допросить Власова, когда он вернется из Москвы. Очевидец-профессионал может рассказать больше, чем фотографии.
— Я очень сожалею, Ефим Егорович, но Власов был убит вчера в Москве, в доме, где арендовал квартиру. Застрелен в упор.
Пожилой начальник побледнел. Новость стала для него ударом.
* * *
Тем же утром Наташа пришла на работу раньше положенного. Они с Борисом Самойловым нашли в ее квартире оставленные Толстиковым фотографии и пистолет, разгадали его план. После ее гибели Колычев должен был получить фотографии с лицом преступницы. Труп уже нельзя арестовать, и на вопросы он отвечать не будет. Толстиков не сомневался в успехе мероприятия и наверняка опустил конверт со снимком в почтовый ящик до того, как пошел в трансформаторную будку собирать снайперскую винтовку.
