Кстати, я не говорила, что стала новым старостой нашего курса просто потому, что никому до этой должности не было дела? Теперь обязанности по пробудке профессора легли на меня. Чем он вообще по ночам занимается, если, усаживаясь за преподавательский стол, утыкается в него носом и принимается сладко сопеть? Вопрос, так и оставшийся без ответа.
Больше меня волновала судьба друзей, и я с нетерпением ожидала обеденный перерыв.
На обеденном перерыве парни так и не объявились. Ждала их минут десять ровно до того момента, пока по столовой не разнесся слух, что Красавчики отбывают свое наказание за утреннее происшествие на заднем дворе.
Вместе с остальными студентами направилась к черному входу, чтобы своими глазами увидеть, какое же наказание получили провинившиеся.
Ох…
Ойя собственной персоной разгуливал по участку с метлой, гоняя пыль и песок туда-сюда. Рин поливал цветочные клумбы и небольшой огород из садового шланга, не особо интересуясь направлением струи. Миши в резиновых перчатках и со штыковой лопатой в руках занимался посадкой саженцев, раскапывая глубокие лунки на ровном расстоянии друг от друга. Такими делами обычно весной занимаются, а не летом, но перечить ректору — себе дороже.
В своем новом амплуа ребята были так же прекрасны, как всегда, а цветастые косынки, фартуки и высокие резиновые сапоги нисколько не портили их внешний облик. Скорее, привносили некий шарм. Таких садоводов любой позвал бы поухаживать за собственным участком.
Заметив меня среди студентов, парни ничуть не стушевались. Напротив, более серьезно взялись за исполнение обязанностей, натянув улыбки.
— Помочь? — вышла из толпы, но ребята, побросав инструменты, замахали руками.
И это был еще один косяк. Отпущенный шлаг коброй взвился в воздух, устроив Красавцам незапланированный душ. А пока аквер пытался поймать неуловимое садовое приспособление, саженцы попадали друг на дружку, как домино. Файер поскользнулся на образовавшейся луже и бухнулся в грязь… Не успели студенты отойти от одного занимающего зрелища, как второе не заставило себя долго ждать. Ну что за невезение!
— Ойя! — кинулась на выручку, но поехала каблуками по слякоти.
— Дельфина! — хор парней и их вытянутые ко мне руки…
В итоге мы вчетвером свалились в одну кучу малу, поливаемую разбушевавшимся не на шутку шлангом.
Пауза изрядно затянулась, и прервал ее только веселый смешок Рина, который уже через мгновение перерос в заразительный смех. Грязные, мокрые мы хохотали у всех на глазах, пихая друг дружку локтями и коленками. Пусть ненадолго, но вернулись в незабываемое детство, богатое на подобные вещи.
Если бы только мы могли остаться прежними. Если бы нам не приходилось выбирать, начинать играть новые роли, взрослеть, брать на себя больше, чем способны взять.
Однако это неизбежно, и от нашего решения, уж тем более, не зависит мое положение в обществе. Даже если бы я смогла ответить им взаимностью, пообещать быть вместе в горе и в радости, не перестану находиться в шкуре презираемого нейтрала. Не стану никому верной женой, не смогу родить здоровых детей, ведь наш союз изначально обречен на провал.
Мне трудно признаться себе в этом. Трудно признаться в том, что я…
— Дельфина? — прекратив возню, Ойя уставился на меня, сморщив лоб.
… в том, что я не смогу жить без них. В том, что на свадьбе каждого из них я не прекращала бы давиться рыданиями. Зная, что когда-нибудь они всё равно покинут меня, душа разрывается от боли.
— У вас нет занятий поважнее? — прикрикнула, не узнавая собственный голос. Поднялась, вытерла испачканные руки об не менее чистую форму. — Изваляли меня в грязи. Теперь хохочете!
Вся троица уставилась на меня с недоумением. А что еще я могла им сказать?! Если они узнают, о чем я думаю на самом деле, проблем только прибавится. Не хочу этого.
— Я не хочу этого!
Развернулась и засеменила к корпусу. Студенты расступились, пропуская меня. Чтобы я их не заляпала.
Как я учиться в таком виде буду? Вернусь за сумкой в аудиторию, а потом сразу в общежитие. Так и день закончится быстрее, и проклятья перестанут сыпаться на мою голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но день и не думал заканчиваться, потому что, выйдя на порог академии с сумкой в руках, я встретила там Мори. Мори Альтенайра — дворецкого семьи Вальери и старшего брата Сириуса.
А ему что от меня нужно?
— Здравствуй, — первая поприветствовала я.
— Леди Дельфина, — поклон, который постоянно вгоняет меня в краску. Почтительного к себе отношения, тем более от стихийника из высокопоставленной семьи, я никак не заслуживала.
— Ты за Рином? — уточнила на всякий случай. С чего я вдруг решила, что свет на мне клином сошелся?
— Я к вам, — подтвердил аквер мои изначальные опасения, поправив очки. — У меня есть кое-что, что вам просили передать.
В мои руки легла записная книжка в плотной кожаной обложке. Покрутив ее в руках, вспомнила, где видела такую. Это та самая книжка, которой размахивал Сириус перед моим лицом в лаборатории, утверждая, что записи в ней принадлежат моим покойным родителям. На записи в ней он и опирался, проводя свои опыты над нейтралами. Теперь она здесь, у меня. Я всё еще не верю, что мои мать с отцом могли быть причастны к таким ужасам, но сердце непроизвольно сжалось в груди. А вдруг? А если?
— Хотите знать от кого это? — осведомился Мори.
— Догадываюсь.
— Он ведь не причинил вам вреда?
— Сириус?
Парень кивнул.
— Нет. Не успел, — добавила чуть тише. — Что с ним будет?
— Вина уже доказана. У него была целая лаборатория для экспериментов со стихийной кровью. Он дал чистосердечное. Воровство крови преследуется по закону. И к тому же… — аквер замялся.
— К тому же он нейтрал, — подсказала ему.
— Этот факт еще сильнее усугубляет дело. Не имеет значение, из какой он семьи. Да и отец не стремится оказывать ему поддержку, чтобы не портить отношения с Монгером Горьску. Сириуса казнят.
— Когда?
— Шестнадцатого июля.
Снова день в день. Мое убийство замещается смертью его виновника. Ни одно ключевое событие бесследно не исчезает. День после всемирной сдачи крови — последний виток карусели? Если так, то и ребят я обязана сплотить до того, как он настанет.
— Спасибо, Мори. Ну, за эту вещь, — кивнула на записную книжку.
— Спасибо и вам, леди Дельфина. За то, что пытались остановить его. На званом ужине в нашем особняке.
— Что?.. — вытаращилась на дворецкого снизу вверх. — Откуда ты знаешь?
— О чем?
— О званом ужине!
— Простите?.. о каком ужине речь?
— Нет, ни о каком. Это я так, мысли вслух.
Первый раз, произошедший с Ойей в переулке, мог быть следствием случайности или моей невнимательности. Но второй раз — уже статистика. Сезон меняет правила? Или время запуталось, подменяя всем воспоминания и вновь стирая их?
Цель Сезона аналогична той, возможность достигнуть которую он передал мне — объединить ребят в единое целое. Не выгодно ли ему передать им воспоминания из других реальностей, чтобы ускорить процесс? Но передать осторожно, чтобы они, напротив, не ополчились друг на друга из-за отдельно взятых моментов? Например, тех, что предшествовали дню сдачи крови.
— Я пойду, — оборвал Мори цепь моих мыслей. — В особняке еще много дел.
— Конечно.
— Будьте осторожны, леди Дельфина. — Взяв мою руку в свою, он коснулся ее губами и отпустил. Даже не побрезговал, ведь я до сих пор не отмылась от садовой грязи.
— Хорошего дня, Мори.
— И вам.
Оставшись наедине с пугающими записями, я не стала оттягивать неизбежное и открыла записную книжку на первой странице. Первую страницу украшал герб рода Людьи. Рода моего отца файера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это еще ничего не значит. Кто угодно мог влепить сюда этот герб, да и зачем родителям подставляться? Открыто объявлять о том, что записи принадлежат им? Единственное, что заставит меня поверить в их причастность к экспериментам — факты, которые известны только мне.
