Только на следующий день (9 августа) около полудня мы вернулись на судно. Лед на севере как будто бы несколько разошелся. В 8 ч вечера, наконец, снова двинулись в путь.
«Фрам» в Карском море
Рисунок
Лед встретился легко проходимый, и через три дня удалось выйти на открытую воду. В воскресенье, 13 августа, мы прошли по открытому Карскому морю мимо северной оконечности Ямала и Белого острова. Льдов нигде не было видно.
В течение следующих дней непрерывно дул довольно свежий восточный ветер, часто переходивший в очень крепкий, и, чтобы подвигаться на восток, пришлось лавировать под парусами. Нельзя сказать, чтобы «Фрам» хорошо шел под бейдевиндом,[102] так как корпус судна широк и оно почти не имеет киля. К тому же его слишком сильно сносило течением. Наше продвижение на восток было весьма незначительным. В судовом журнале то и дело значилось: «ветер противный»; «ветер противный». Дневник в этом месте однообразнее обычного, но так как он может иметь интерес для навигации по этому морю, то я приведу некоторые записи, в особенности те, которые касаются состояния льдов.
«В понедельник, 14 августа, мы лавировали на одних парусах против сильного ветра. В собачью вахту (с 4 до 6 ч утра) видны были отдельные льдины, потом по всему горизонту лед исчез».
«Вторник, 15 августа. В собачью вахту ветер утих, паруса закрепили и развели пары. В 5 часов утра шли под парами к востоку по свободному от льда морю, но после полудня ветер опять засвежел с востока-северо-востока и мы должны были лавировать под паром и парусами. Отдельные полосы льда виднелись вечером и ночью».
«Среда, 16 августа. Так как Карское море оказалось удивительно свободным ото льда и с северо-востока шло сильное волнение, то мы решились держать курс на север, насколько возможно дальше, хотя бы даже до острова Уединения.[103] Но в половине четвертого пополудни встретился сплошной ледяной пояс, перед которым пришлось отступить. Свежий ветер и сильная зыбь. Лавируя, продвигаемся на восток вдоль кромки льдов.
Вечером едва не потеряли нашей моторной лодки. Ее беспрерывно заливало водой: в двух местах у нее вышибло борт, а крепкие шлюпбалки, на которых она была подвешена, погнулись, как медная проволока. Наконец, двоим из нас удалось-таки принайтовить ее к борту судна, хотя волны хлестали через нас. Какой-то несчастный рок тяготеет над этой лодкой!»
«Четверг, 17 августа. По-прежнему лавируем под парусами и паром в битом льду вблизи кромки сплоченных льдов. По-прежнему штормит, и как только выходим немного изо льда, ощущаем сильную зыбь».
«Пятница, 18 августа. Шторм продолжается. Держим курс на юго-восток. В 7 ч 30 мин утра Свердруп увидел к югу от нас землю, он находился в это время наверху в бочке, высматривая медведей и моржей на льдинах. В 10 ч утра я сам поднялся наверх, чтобы тоже взглянуть на эту землю. Она лежала от нас в расстоянии немногим больше 10 морских миль. Это низменная земля, по-видимому, такого же характера, что и
Ямал, с травянистой растительностью и обрывистыми песчаными косогорами. Ближе к берегу становилось мелко. Невдалеке от нас сидела на мели ледяная глыба (стамуха). Лот показывал все убывавшую глубину, к половине двенадцатого она дошла до 16 м, но в 12 ч глубина неожиданно выросла опять до 40 м и вслед за тем стала непрерывно увеличиваться. Между берегом и стамухами, с подветренной стороны от нас, тянулось, по-видимому, разводье с несколько более глубоким фарватером, где было меньше сидевшего на грунте льда. Трудно было предположить, что в этом месте, где проходили Норденшельд, Эдвард Йоханнесен и вдобавок, вероятно, много русских, существует какая-то новая земля. Однако наши наблюдения не оставили сомнений, и земля получила в честь открывшего ее Свердрупа название острова Свердрупа.[104]
Так как с наветренной стороны у нас все еще было много льда, то мы продолжали идти на юго-восток, стараясь держаться поближе к ветру. Погода ясная. В 8 ч был замечен материк с лежащим перед ним островом Диксона. Первоначально мы намеревались зайти сюда и, бросив якорь, сложить на берегу под камнями нашу почту на родину. Капитан Виггинс[105] дал нам обещание зайти сюда по пути к Енисею и взять письма. Но тем временем ветер стих, условия были благоприятные, а время дорого. Поэтому отказались от посылки почты и направились дальше вдоль берега. Земля здесь совершенно не похожа на Ямал. Это хотя и не высокая, но все же гористая страна, покрытая пятнами снега и большими фирновыми полями,[106] спускающимися местами до самого берега.
На следующее утро показался самый южный из Каменных островов. Мы подошли к нему поближе – посмотреть, нет ли там каких-нибудь зверей, но ничего не нашли. Остров со всех сторон равномерно поднимается из моря, но имеет обрывистые берега, он состоит из скал и из выветрившихся продуктов разрушения горных пород. С виду берега слагают слоистые горные породы с сильно наклоненными слоями.
Остров густо покрыт галечником, перемешанным с более крупными валунами, а весь северный мыс его представляет, по-видимому, песчаный бугор, круто обрывающийся к берегу. Бросаются в глаза на этом острове резко выраженные береговые террасы.
Особенно явственно выступает терраса, подступающая наиболее близко к мысу. На западной и северной сторонах она имеет характер уступа, а затем идет темной полосой поперек острова. Ближе к уровню воды видно еще несколько террас, сходных по своей форме с верхней. Все они имеют вид крутых уступов. Очевидно, что они образовались под действием моря и особенно льдов. Наиболее резко выражены они на западной и северной сторонах острова, далеко выдвинутых в открытое море.
Для того, кто изучает историю земли, эти следы прежнего уровня моря представляют большой интерес, так как свидетельствуют о произошедшем со времени их образования поднятии суши или опускании дна морского, говорят о тех изменениях уровня, которые, подобно Скандинавии, испытал весь северный берег Сибири после великого ледникового периода.
Интересно, что к северу от этого острова мы не видели больше никаких островов, хотя, судя по карте Норденшельда, к северо-востоку от Каменного острова должен находиться ряд островов. Зато я нанес на карту два других острова почти прямо на восток. На следующее утро прошли еще мимо небольшого островка, находившегося несколько севернее.
Из птиц в этих местах встретились лишь стаи две гусей, несколько поморников (Stercorarius crepidatus и St. buffonii), а также обыкновенных чаек и крачек.
