Я была не уверена, что понимаю, но все равно старательно закивала. Торговец раскрыл боковую дверь и жестом пригласил в помещение за ней. И снова Костя сначала все проверил, а затем позволил войти мне.
Это было приятно, но, по-моему, он слегка перестарался. Козимо проводил его подозрительным взглядом, наверняка задумавшись о том, с какой стати вампир, верный лишь Серените и ее жителям, так опекает малознакомую ведьму.
– Откуда вы, говорите, сеньора? – спросил Козимо, с прищуром изучая меня. – И зачем вам нужна душа?
– Я живу в Москве. Мы… скажем так, не совсем поладили с другими ведьмами, поэтому мне нужен защитник для дома.
– Москва, Москва… – пробормотал Козимо, проходя следом в мастерскую и закрывая за нами дверь. – Темное место, колдовское. Много наслышан о нем. Говорят, в советское время у вас хозяйничал сам дьявол.
– Воланд? – уточнила я.
– Да вы и сами все знаете, прекрасная сеньора, – согласился Козимо. – Ну что ж, выбирайте, какая маска вам по нраву. Делайте это тщательно – вам с ней жить.
Комната походила на предыдущую, однако с одним отличием: помимо гипсовых форм и кисточек с красками на рабочем столе были расставлены склянки с незнакомыми порошками и эликсирами, а столешницу покрывал узор из оккультных символов. В центре круга лежала заготовка для маски, рядом, на подставке, – хрустальная сфера. Очевидно, в ней содержалась душа или какая-то эфемерная субстанция, необходимая для удержания души в этом мире.
Маски висели на стенах, по левую и правую руку от меня. Ни одного из популярных персонажей венецианских карнавалов вроде Коломбины или Скарамуччи здесь не было – исключительно оригинальные образы. Я медленно прошлась вдоль них, изучая каждую работу мастера.
Она была великолепна: так точно изобразить лица мог только искусный художник. Не все из них принадлежали людям. Я заметила маски, олицетворяющие духов природы, забавных чертенят, неприятных карликов и прекрасных фей. Лица передавали самые разные эмоции и черты характера – от юношеской наивности до старческой умудренности. Некоторые были искажены злобой так, что становилось не по себе.
Всего масок насчитывалось около двух десятков. Я прогулялась мимо них еще раз, но так и не смогла выбрать.
– Как вы их достаете? – спросила я Козимо. – Вам же не приходится никого убивать?
Торговец, сцепив руки за спиной, терпеливо ждал у своего рабочего стола.
– Ни в коем случае. С такой душой работать было бы невозможно. Некоторые я собираю в больницах, за некоторыми приходится поохотиться. Иногда люди сами приходят ко мне и закладывают свою душу в обмен на помощь. Но не волнуйтесь, прекрасная сеньора, среди них нет опасных для владельца. Если ищете что-то особенное, обратите внимание на выражение лиц. Создавая вместилища для душ, я старался отразить их основные качества и сохранить сходство с бывшим телом.
Задумавшись, я остановилась возле маски, висящей отдельно. Лицо хранило добродушное выражение, а черты были настолько невыразительными, что от них хотелось тут же перевести взгляд на что-нибудь более интересное.
– А эта… – начала я.
– Не продается, – перебил Козимо, закрывая ее спиной.
– Уже занята?
– Нет, это… – Он замешкался. – Вы когда-нибудь слышали о масках Квинта Росция Галла?
Я покачала головой. Единственное, что я могла сказать по этому поводу, – имя напоминало древнеримское.
– Это гениальный актер, у которого риторике учился сам Цицерон. Он первым в театрах Древнего Рима ввел практику носить маски на выступлениях. В учебниках по истории пишут, что он делал это из-за косоглазия, но в действительности он научился контролировать силу заколдованных масок, которая позволяла на время буквально превратиться в других людей. Я усовершенствовал его искусство. – Козимо скромно потупил глаза. – Эта маска принадлежит мне, но, если вы заинтересованы в том, чтобы быстро и незаметно уходить прямо из-под носа у врагов, я мог бы изготовить для вас копию. За разумную цену, конечно же.
– За какую?
Озвученная сумма заставила меня закашляться. Разумная цена, ага. Будь у меня такие деньги, я бы купила личный остров в Тихом океане и предавалась гедонизму всю оставшуюся жизнь.
– Оке-ей, спасибо, но я продолжу выбирать души. Это все, что есть?
– Ни одна не приглянулась? – Козимо притворно вздохнул. – Ладно, давайте я покажу вам еще кое-что.
Он щелкнул пальцами, и в глубине комнаты заклубился сизый дым. Когда он развеялся, на прежде пустом месте очутилась небольшая деревянная витрина с тремя масками. Все они были незаконченными: вместо краски и ярких лент их покрывала сероватая грунтовка.
– Чтобы поймать эти души, пришлось поторопиться, поэтому я не успел обработать вместилища должным образом, – повинился Козимо.
– Это как-нибудь отразится на моем доме?
– Если вы собираетесь переселить душу в стены и фундамент здания, на ней это не скажется. Но если вы хотите, чтобы маска была лицом вашего защитника, или заботитесь об эстетизме и готовы подождать, то я могу завершить ее украшение.
Мне вспомнилась бешеная цена, которую он только что назвал для маски римского актера.
– Может, просто немного скинете стоимость?
– Возможно, – натянуто ответил Козимо. Расставаться с деньгами ему явно не хотелось. – Сначала посмотрите на маски, сеньора. Вдруг вам ничего не понравится.
Я подошла к витрине. Из трех изделий взгляд сразу же упал на то, что лежало справа. Лицо было совсем детским, похожим на ангелочка-путти, только очень грустным. В нем отражалась такая печаль, что я почти не заметила две оставшиеся маски, принадлежавшие старой женщине и мужчине средних лет.
Пальцы коснулись шершавого материала. Я почувствовала, как душа маленького мальчика, заключенная в темнице фарфора, потянулась ко мне, наткнулась на преграду и отпрянула назад. Странно: у меня не было связи с этой душой, но я физически ощутила ее тоску. Или мне просто показалось…
– Почему он так печален? – спросила я Козимо, продолжая всматриваться в детское личико.
– А, он откликнулся вам? – Торговец возник у моего плеча. Глаза у итальянца загорелись. – Этот мальчик потерял мать в автокатастрофе и сам вскоре скончался от полученных травм. Кроме матери, у него никого не было, поэтому последние дни он провел в больнице, под присмотром медсестер, которые, как вы понимаете, не могли уделить ему достаточно времени. Невеселая история. Но хочу предупредить: с детской душой вам придется трудно. Они быстро привязываются к хозяевам, но их сложно тренировать. Они своевольны, иногда капризны, поэтому обычно их берут для черных ритуалов, которые требуют принести в жертву невинную душу.
Меня аж перекосило. Малыша – для черного ритуала?! Теперь ясно, отчего прадед взбеленился и вышвырнул Козимо из деревни!
– Беру его, – резко произнесла я, жалея, что не хватит денег выкупить все остальные маски-души. Им определенно не место в этой лавке.
– Прекрасно! – обрадовался торговец. – Цена…
– Наверняка обсуждаемая, – перебил Костя, по-вампирски возникнув у второго моего плеча.
Взгляд холодных голубых глаз был предупреждающим. Только когда я встретилась с ними, до меня дошло, что Козимо просто пытался сыграть на моих чувствах, чтобы я не пыталась сбить цену. Ну какая женщина за тридцать не проникнется сочувствием к брошенному ребенку с трагичной судьбой!
– Беру, но для начала я хочу, чтобы вы поклялись Сераписом, что сказали правду об этой душе, – поправилась я, стараясь не скрипеть зубами. – После этого обсудим цену.
– Я-то поклянусь, – хмуро ответил Козимо, сложив на груди руки. – А вы – поклянетесь Сераписом, что сказали правду о том, зачем вам душа? Советую хорошенько подумать перед этим. Вы и близко не ведьма, хотя колдовские способности у вас определенно есть, а Серапис имеет привычку карать всех, кто лжет, прикрываясь его именем.
– У меня есть колдовские способности? – от удивления вырвалось у меня.
В ту же секунду до меня дошло, что хуже проколов в жизни я, наверное, не допускала. Мы с Козимо уставились друг на друга. Костя смачно выругался на румынском.
