слишком долго. Он так и не взял меня с собой к Тае, посчитав, что я слишком слаба. Оказался прав. К ночи вновь тридцать семь с небольшим. Неприятно, но вполне терпимо, чтобы зарыться с головой под одеяло и спокойно подумать, к примеру, о странном поведении сводного брата, настроение которого кидало из стороны в сторону, как брошенный на ветер лист бумаги.
Прокрутила этот день заново. Его и свои слова. Поведение. Прикосновения. Взгляды. Наш поцелуй в ночь, когда я заболела. От воспоминаний о нем по телу прокатилась приятная волна тепла, собравшись где-то внизу живота уютным комочком. Приятные ощущения, заставившие прикрыть глаза и словно наяву ощутить его губы, прикасающиеся к моим. Осторожный, ласковый… Затем это прикосновение вдруг стало более настойчивым, немного дерзким, жадным. Это не Стэфан. Нет. Так целуется его брат. В нем скрыта невероятная сила, мощь, которую он пытается обуздать, но у него получается все хуже.
Я теряюсь в этих воспоминаниях, растворяюсь в карих глазах каждого из них, позволяя себе, пока никто не видит, мечтать. Ведь больше ничего нельзя. Они не должны узнать о моих чувствах. Никто не должен. Я не имею право любить их, но отчего-то так тоскливо, когда нет рядом каждого из мужчин. И вот сейчас, когда они оба вновь ворвались в мою комнату, возвращая к реальности, я съежилась и закрылась, запретив себе впускать этих двоих глубже, чем они уже успели забраться. Сопротивляться до последнего этим невероятным улыбкам ради них самих. Ради мамы. Я буду сидеть тихо-тихо, чтобы никому не мешать, чтобы меня никто не заметил. Я делала так всегда и мне было комфортно в этом маленьком мире.
Только все меняется… Я меняюсь.
– Тише ты, – шепчет один из братьев, когда второй на что-то наткнулся в темноте и это что-то с грохотом упало на пол. – Котенок спит.
Улыбаюсь под одеялом. Мне почему-то кажется, что это Стэфан. Он часто называет меня так. Стараюсь не спугнуть, не выдать себя. Пусть уходят. Им нельзя здесь быть. Я дальше справлю сама, выйду на учебу и постараюсь забыться. Прохладная ладонь нашла мой лоб забравшись под временное укрытие. От нее пахнет дымом. Точно Стэфан.
– Температуры вроде нет, – произносит мужчина, отнимая ладонь.
Кровать прогибается под чужим весом, и в нос ударяет другой запах. Терпкий одеколон, смешанный со свежим перегаром. Кристиан. Так вот где он пропадал. Мужчина тянет за край одеяла. В глаза бьёт неяркий свет ночника, который он успел включить. Жмурюсь, а он тихо смеется.
– Так и знал, что ты не спишь. Привет, мелкая, – внимательно на меня смотрит. – Прости, что исчез. Дела. Как ты себя чувствуешь?
Сзади кровать продавил своим телом Стэфан. К его присутствию у себя за спиной я уже привыкла, потому отреагировала гораздо спокойнее. А вот прикосновения Криса к ладони вызвали целую бурю бешеных эмоций в моем измученном простудой теле. Он взял мою ладошку в свою огромную руку, поднес к губам и не коснулся ее. Сделал вдох, прикрывая глаза всего на миг. Отпустил и снова улыбнулся.
Мне нравится его улыбка. Вот еще одно отличие братьев. У Стэфана она ярче, а Крис даже радоваться пытается сдержанно.
– Нормально, – наконец отрываюсь от его блестящих от опьянения глаз. – Стэфан, – обращаюсь к мужчине за спиной, который уже нагло заполз ко мне под одеяло.
– Что? – смеется мужчина. – Я замерз, между прочим. Холодно там. – Он двигается еще ближе, прижимается твердым торсом, заставляя меня машинально закусить нижнюю губу.
– Одеваться надо, – говорю ему, отодвигаясь к краю. Упираюсь в Криса. Дальше бежать некуда. – Ребят, идите спать. Оба. Пожалуйста, – пищу жалобно.
Меня накрывает какая-то необъяснимая паника. Парни не торопятся уходить. Я оказалась между ними. Стэфан обнимает меня за талию, касаясь обнаженной кожи. Это как легкий удар тока. Вроде не больно, но так бодрит. Он слегка поглаживает пальцами кожу под задравшейся футболкой, учащая мое дыхание и пульс где-то в голове. Тепло внизу живота превращается в нечто большее. В желание. Такое постыдное, запретное. Оно просачивается, оставляя следы на нижнем белье. Машинально сжимаю ноги так сильно, как могу. Что же будет, если… Нет! Даже думать не хочу об этом! Скинула руку брата с себя и поправила одежду. Этот жесть не остался незамеченным вторым мужчиной.
– Стэф, – рыкнул он недовольно. – Руки!
Тот послушно их убрал и даже продемонстрировал вытащим из-под одеяла.
– Милли права. Надо идти спать, – Кристиан вновь стал серьезным.
– Я ночую здесь последние дни, – заявляет Стэфан и вставать не собирается.
– Больше нет, – отвечает ему Крис.
Вижу его напряженные мышцы даже через одежду. Красивый, сильный… Нельзя, Милли! Ругаю себя и отвожу взгляд. Но наблюдательный Крис успевает его заметить, довольно улыбается и поднимается с моей постели.
– Идем, брат, – зовет он Стэфана. – Мы вроде договорились.
Стало ужасно интересно, о чем таком они успели договориться?
– Сладких снов, – горячее дыхание Стэфана обдает мое ухо, заставляя задержать дыхание. – Если вдруг станет хуже, – продолжает интимно шептать мне сводный брат совершенно банальные вещи, от которых почему-то так ноет все тело. Оно просто умоляет, чтобы этот невыносимый мужчина вернул свою руку на место и продолжил то, что начал ранее.
«И Криса сюда!» – подсказывает совершенно очумевший от происходящего мозг.
– Дверь моей спальни не заперта, – добивает меня Стэфан, все же едва касаясь губами мочки уха.
Слышу настоящее рычание от Кристиана. Мама! Где же ты?!
– Просто позови. Ладно? – отстраняется, и мне вдруг становится холодно.
Укутываюсь сильнее и киваю.
– Умница.
Поцелуй в висок и в спальне я остаюсь одна, готовая выть от чувств, раздирающих меня изнутри.
Глава 37
Кристиан
Переваривая последние сутки, я прикрыл глаза, чтобы провалиться в сон хотя бы на несколько часов, но моим мечтам не суждено сбыться. Предрассветную тишину комнаты разрезал звонок мобильника, лежащего у меня в кармане штанов и отдающего вибрацией прямо в задницу. Поморщившись, сгоняя сонную муть, глянул на экран. Отец.
– Не разбудил? – дебильный вопрос от родителя в такое-то время.
– Нет, ну что ты? – отвечаю с сарказмом. – Сейчас уже пять утра, – пытаюсь рукой хоть немного продрать слипающиеся глаза. – Я
