умная девочка. Ты за меня выйдешь.
– Думаешь, выйду? – Я отступила на шаг и наткнулась на край кровати. До двери всего шесть шагов, но бежать нельзя, иначе он отмотает время назад. В груди похолодело от страха, но я изо всех сил старалась держать голову высоко и не выпускать его светонить. Нужно поддерживать в нем спокойствие, и в то же время я должна выяснить, что, черт возьми, у него на уме.
«Ты мне доверяешь. Хочешь быть честным со мной».
– Выйдешь. Потому что, как только ты станешь моей женой, твоя семья вернет себе истинную власть на Шармане. Я назначу их на любые посты, какие ты захочешь. Остальные Хроносы оставят вас в покое, потому что я всегда смогу отыграть назад все их выпады против вас. Охотясь на Ревеллей, они впустую растратят свою магическую силу. Поэтому ты за меня выйдешь. Может быть, мне придется повторить этот разговор еще раз, чтобы ты не питала ко мне полного презрения, но рано или поздно ты все равно будешь моей.
Я смотрела на него, на жестокую улыбку и смеющиеся глаза, и впервые видела его истинное лицо.
И хуже всего, что он прав. Если я за него выйду, Ревелли будут процветать. А если нет… что тогда он сделает?
Под его контролем – поставки алкоголя, зимний театр. И поскольку мы, публично поддержав его, стали легкой мишенью, то и наша жизнь теперь тоже в его власти. Он крепко держит нас в железном кулаке.
Дьюи ухмыльнулся:
– Знаешь, милочка, все это, конечно, очень весело, но я приложил слишком много усилий и не заслуживаю таких презрительных взглядов.
Нет. Быстро, пока он не успел перенестись во времени, я влила в него щедрую порцию возбуждения. Он вскрикнул и откинулся на кровать. Я продолжала подпитывать его желание и, хотя иссякающая магия раздирала меня когтями, склонилась над ним:
– Ты сказал, что сегодняшняя ночь станет незабываемой.
«Тебе хорошо, как никогда в жизни».
Внезапно он вскочил, схватив меня за руки.
– Знаешь, чего я хочу? Чтобы ты умоляла меня на коленях.
– Что?
Его улыбка стала мрачной, жестокой.
– Скажи, что хочешь меня. Что без меня ты ничто.
Ну конечно. Фантазии об унижении.
– Для этого нужен драгоценный камень. – Тогда я смогу внушить ему, что подчиняюсь его приказам, а сама останусь твердо стоять на ногах.
– Неужели? – Он выгнул темную бровь. Испытывает меня.
Дьюи хочет меня сломать, вытянуть из меня признание, как сильно он мне нужен.
– Я прима, – напомнила я ему. – Камень должен быть большим.
Он провел длинным пальцем вниз по моей щеке, по шее.
– Думаешь, без меня ты все еще будешь примой? Думаешь, без меня Большой шатер простоит долго? Без моей выпивки?
Я заглянула ему в глаза, и его улыбка растянулась еще шире. Он понимал – я у него на крючке. Мы все в нем нуждаемся.
Как ни противно мне было вставать на колени перед Хроносом, все же я опустилась на пол.
– Я хочу тебя, – произнесла я механическим голосом, высоко держа голову.
– Ты без меня ничто. Скажи это. – Я едва узнавала его грубый голос.
– Ни за что, – яростно прошептала я.
Но мой отказ только раздразнил его. Он кружил вокруг меня, как тигр на охоте.
– Скажи, что я тебе нужен, иначе в следующий раз Колетт упадет в яму поглубже прежней.
В его глазах мелькнул хищный блеск. Я открыла рот:
– Так это сделал ты?
– Конечно я. Без моего желания тут ничего не происходит.
Боже мой. Он покалечил родного мне человека, чтобы сыграть спасителя. А теперь хочет меня унизить, потому что его это заводит.
– Ну, говори же.
На мои глаза навернулись злые слезы, но я ни в коем случае не дам им пролиться.
– Без тебя я ничто.
Мой голос дрогнул. Он загнал-таки меня в угол. Я больше не тот Сверкающий Рубин, каким была еще сегодня вечером.
Впрочем, кого я обманываю? Вот уже несколько недель я сама себя загоняла в угол, не обращая внимания на слухи, ходившие о нем. О том, как исчезали другие бутлегеры, как он взвинчивал цены на алкоголь для владельцев отелей, вгоняя их в полную зависимость. Он дал нам зимний театр, проявлял заботу и доброту, тщательно следил за каждым своим словом – все это было красивой западней, в которую я радостно угодила.
Хуже того, втянула за собой свою семью.
Чувствуя, что вот-вот упаду, я вложила последние силы в магический удар и вскрикнула от леденящей боли. Он упал навзничь на кровать.
С алмазом или без, я все равно сумею внушить ему, что он провел лучшую ночь в своей жизни, и он не станет переводить часы назад, лишая меня только что открывшейся истины: он – волк в овечьей шкуре.
«Эта ночь – лучшая в твоей жизни. Чистейший экстаз».
Осторожно, не прикасаясь, я вливала в его светонить желание. Между бровями пульсировала саднящая боль, из ноздрей капало, но я упрямо опустошала свои магические запасы. Он закрыл глаза, и от его хищной улыбки меня передернуло. Не дожидаясь, пока он снова потянется ко мне, я пустила по его светонити изнеможение: «Ты чувствуешь полное удовлетворение. И хочешь спать».
Его тело обмякло. Затихло.
Я заставила себя пощупать его пульс. Живой.
– Жена, – произнес он. – Навсегда.
Нырнув под одеяло, я вытянулась в струнку и отодвинулась как можно дальше от него.
«Во всех линиях времени, какие я видел, эта была первой, где я победил».
Так сколько же линий времени он видел? Может быть, прыгал туда-сюда на минуту-другую, чтобы проверить, какое впечатление на меня производит. Чтобы хитростью понравиться мне. Втереться в доверие. Добиться поцелуя.
А через несколько дней он, возможно, станет самым могущественным человеком на Шармане. С моей помощью.
На глаза все еще наворачивались предательские слезы, но я не буду плакать. Если он проснется и увидит, как я огорчена, то сотрет всю эту ночь, и я забуду, какое чудовище скрывается под этой любезной маской, забуду его вечно настороженную светонить. Отныне мне придется держать его под чарами беспрерывно, каждый миг, до конца моей жизни.
Я попала в западню. Прочную и безвыходную.
Всю свою жизнь я верила, что наша магия – это наша сила. Ведь мы воплощаем мечты в реальность.
Чьи угодно. Только не свои собственные.
Глава 17
Джеймисон
Воздух был влажным и густым, как мясной бульон, он доносил звуки веселья из Большого шатра до нашего амбара. Все, кто сейчас на Шармане, великолепно проводят время. Может быть, даже Лакс.
В Бриллиантовой комнате. С Дьюи.
Если Лакс решит, что это поможет ее семье, то останется рядом с ним навсегда. Она будет врать до последнего. Черт возьми, даже стоя на пути у товарного поезда, она будет улыбаться и делать вид, будто все идет по плану. Лакс искренне считает себя в ответе за благополучие всей семьи и играет так убедительно, что никто ни о чем не догадывается. Ни ее двоюродные сестры, которым кажется, что она слишком занята, чтобы проводить с ними время. Ни тетушки и дядюшки, чье эфемерное чувство ответственности за сиротку-племянницу редко выходит за рамки шутливого поддразнивания. Может быть, родная мама и сумела бы защитить свою дочь, но ее давно нет в живых.
А может, я выдаю желаемое за действительное. Возможно, Дьюи – мужчина ее мечты.
Я отшвырнул книгу в охапку сена. Все равно пялюсь без толку как баран на новые ворота.
В амбаре было градусов сорок. Сходить бы на пляж, но дорога пролегает мимо Дома веселья. Слишком близко к Лакс. И к Дьюи.
Торопливый стук. Еще и еще.
Я вскочил на ноги и с колотящимся сердцем открыл двери амбара.
На пороге стояла Лакс. Тонкие струйки крови стекали из ее ноздрей к подбородку.
– Что случилось? – воскликнул я. – Тебе плохо?
Если он хоть пальцем прикоснулся к ней без ее позволения…
Она рассеянно вытерла лицо, прошагала мимо меня, шелестя вышитым
